Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»

 
Глава 6
Президент
 
На посту «главного писателя» Узбекистана Рашидову суждено было пробыть недолго –
чуть больше одного года. Летом 1950 года в Узбекистане начинаются очередные пертурбации
во властных структурах, которые затронули и Рашидова. Отметим, что затеяны они были не
самими узбеками, а Москвой, которая, наконец приняла окончательное решение о замене рес-
публиканского руководства.
Напомним, что долгие годы при Юсупове (а он руководил республикой 12 лет) Узбеки-
стан был на хорошем счету у Центра. Особенно большую лепту республиканская организация
внесла в общесоюзную копилку в годы войны став, по сути, главным промышленным регионом
для воюющей страны. Сталин не забыл Юсупову этой помощи и когда в 1946 году затеял смену
руководящих элит в Средней Азии (в Казахстане и Таджикистане), Узбекистан он не тронул.
Однако спустя четыре года доверие вождя к Юсупову иссякло, поскольку тот явно не справ-
лялся с проведением кампании по борьбе с космополитизмом и национализмом в республике.
В итоге в августе 1950 года Юсупов был снят со своего поста.
Тогда же заменили и руководство Киргизии, причем поводом к этому стало все то же –
недовольство Москвы проведением идеологической кампании. Вот как об этом пишет историк
Л. Левитин:
«Ход борьбы с кыргызским эпосом «Манас» носил по тем временам весьма специфиче-
ский характер. Неожиданно для Москвы кыргызы, в том числе их политическая элита, муже-
ственно и открыто выступили в защиту своего великого культурного наследства. И уж совсем
необычным стало то, что статьи в защиту «Манаса» публиковала издававшаяся на киргизском
языке газета «Кызыл Кыргызстан», орган ЦК компартии Киргизии.
В Москве забеспокоились. Под эгидой центра в столице Киргизии была проведена весьма
представительная научная конференция, в которой приняли участие известные российские
ученые и представители других союзных республик. Однако и эта конференция, с ее мно-
годневными спорами и борьбой взаимоисключающих мнений, не дала, в сущности, никаких
результатов. Стороны остались на своих позициях. Защитники «Манаса» не согнули головы
перед Москвой. Естественно, после этого последовали политические, точнее кадровые реше-
ния, главные протагонисты разыгравшейся драмы из местной политической элиты лишились
своих постов…».
К власти в Киргизии пришел Исхак Раззаков, который считался представителем южного
клана, однако фактически был компромиссной фигурой (он родился в Ташкенте и долгое
время жил вне Киргизии, поэтому был приведен к власти как альтернативный кандидат, удо-
влетворяющий оба клана – северный и южный).
Однако вернемся к Узбекистану. Там сняли не только Усмана Юсупова и 2-го секре-
таря ЦК Константина Ефимова (первый был назначен министром хлопководства СССР, а
второй его помощником), но и ряд других высокопоставленных деятелей. Одновременно с
этим упразднили институт Уполномоченного ЦК ВКП(б) по Узбекистану, который, по мнению
Москвы, выполнил свою функцию. Однако если С. Игнатьева отозвали в Москву (его сначала
назначат заведующим отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК, а через
год посадят в кресло председателя союзного МГБ), то большинство его сотрудников оставили
в Узбекистане и назначили на ответственные должности в партийных и государственных орга-
нах.
Сменщиком Юсупова стал его же земляк из ферганского клана Амин Ниязов, который
в 1947–1950 годах занимал пост Председателя Президиума Верховного Совета республики.
«Глазами и ушами» Москвы (то есть 2-м секретарем ЦК КП Узбекистана) стал Роман Мель-

---

Ф. И. Раззаков. «Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»»
33
ников. Остальные высшие посты в Узбекистане были поделены между представителями двух
других кланов: ташкентского и самаркандского. Так, Председателем Совета Министров стал
«ташкентец» Абдураззак Мавлянов (он сменил своего же «ташкентца» Абдужабара Абдурах-
манова, который занимал этот пост с 1938 года!), а в кресло Председателя Президиума Вер-
ховного Совета Узбекистана сел наш герой – «самаркандец» Шараф Рашидов.
Отметим, что протеже Рашидова выступил сам Юсупов, который, как мы помним, неод-
нократно покровительствовал ему и раньше. В апреле 1950-го именно Юсупов на Пленуме ЦК
КП Узбекистана внес предложение избрать Рашидова членом Бюро ЦК, после чего рекомендо-
вал его на пост Председателя Президиума Верховного Совета республики (фактически – пре-
зидент). Августовская сессия утвердила Рашидова в этой должности. Все это ясно указывало на
то, что «ферганцы» по-прежнему удерживают в своих руках высшую власть (партийную), усту-
пая представителям других кланов власть второстепенную, поскольку пост президента был из
разряда символических – этакий «свадебный генерал», который подписывает указы, награж-
дает республиканских знаменитостей, встречает глав зарубежных делегаций, ездит с ними по
республике и т. д.
Несмотря на то, что по Конституции Верховный Совет (парламент) должен был играть
главную роль в советской государственной системе (принимать законы), по сути, все законы в
стране принимала партийная власть (Политбюро ЦК КПСС), а депутаты ВС их только утвер-
ждали (штамповали). Поэтому в номенклатурной иерархии высшие чины Верховного Совета
шли последними. Вот как это описывает один из сотрудников Президиума ВС СССР Ю. Коро-
лев:
«Когда в 1936 году ЦИК и Совнарком разделились (на новый Верховный Совет и Сов-
нарком), то поделили между ними и так называемую материальную базу. О том, кого в госу-
дарстве считали главным, а кого – второстепенным, свидетельствуют результаты раздела. В
основном почти все досталось Совнаркому, то есть правительству, которое, как известно, и
формируется парламентом (в нашем случае – Верховным Советом), и подотчетно ему. В рас-
поряжение Совнаркома перешли дома отдыха, столовые, специальные базы, закрытые ателье,
такие же закрытые для простых смертных больницы и поликлиники. Лишь высшее руковод-
ство Верховного Совета (а это несколько человек) имело право на привилегированное обслу-
живание. Зато работники Совнаркома (не только высшие, но даже и рядовые) получили все
остальное.
Говорю это не из запоздалой зависти, я ведь тоже пользовался привилегиями, пусть не
такими, как работники правительственного аппарата, но о которых миллионы советских людей
и мечтать не могли. Говорю об этом, чтобы лишний раз показать запланированно приниженную
роль парламента страны, а значит, и ее президентов. И зарплата в Президиуме была на треть
меньше, и столовые похуже (хотя, повторяю, с общедоступными равнять нельзя), и путевки в
дома отдыха более скромные, чем для работников Совнаркома. Сделано это было для того,
чтобы законодатели знали свой «шесток» и не особенно мнили о себе. От них требовалась
скромность…».
Провозгласив лозунг «Вся власть Советам!», большевики в итоге опустили Советы на
самый низ управленческой системы. Нищие Советы на местах были подмяты партийной (сек-
ретарями обкомов) и хозяйственной (председатели колхозов) властями, а также правоохрани-
тельной системой (органами МГБ). Именно поэтому во властной иерархии работники Верхов-
ных Советов располагались на низших ступенях, демонстрируя по сути потешность советской
демократии. Правда, подобный расклад не мешал (а даже помогал) СССР иметь достаточно
сильную и устойчивую власть, которая прошла не только испытание временем, но и огнем
(в горниле Великой Отечественной войны). Поэтому все упреки по поводу искусственности
советской демократии можно смело адресовать и всем остальным мировым демократиям – там
ситуация с этим делом тоже была не лучше. Ведь если в СССР традиционная власть управляла

---

Ф. И. Раззаков. «Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»»
34
народом через принуждение и убеждение, то в западных демократиях – через манипуляцию
сознанием и соблазнение. Как написано в исследовательском труде «Проект Россия»:
«Ни в одной стране мира нет демократии в заявленном виде. Все европейские страны,
уже не первый век пытающиеся культивировать эту модель на себя, давно понимают ее ущерб-
ность. Но сделать ничего не могут, и потому создают видимость демократии… США просу-
ществовали более двух веков только потому, что никогда не имели той демократии, о которой
говорят. У них всегда была постоянная власть. Менялась только крошечная верхушка айсберга.
Подводная часть оставалась неизменной. СССР просуществовал 70 лет благодаря потешной
демократии. Реально это была постоянная власть, диктатура КПСС. Начни Советы устраивать
выборы, России не стало бы уже к 1930 году…».
А вот еще одно мнение на этот счет – историка С. Кара-Мурзы:
«Зададимся вопросом: что такое демократия? Точка зрения обывателя тут крайне про-
ста: демократия это как на Западе. А поскольку в СССР не было парламента с враждующими
фракциями, многопартийной системы, желтой прессы, пошлых избирательных шоу, то и дела-
ется вывод: СССР был недемократическим государством. Эту точку зрения опровергнуть легче
всего: перед нами классическая логическая ошибка – то, что в СССР не было демократии,
а была лишь на Западе, доказывается тем, что за образец демократии берется сам Запад. То
есть тезис, который требуется доказать, берут за основу доказательства. Более эрудированный
оппонент процитирует: демократия есть форма государственного устройства, основанная на
признании народа источником власти, на принципах равенства и свободы. Различают непо-
средственную демократию, при которой основные решения принимаются всеми гражданами,
имеющими право голоса, и представительную демократию, при которой решения принима-
ются выборными учреждениями. Но с этой точки зрения, вообще-то Советский Союз был тоже
демократическим государством, только в нем наличествовали институты не представительной
демократии, как на Западе (парламент, партии и т. д.), а прямой демократии (Советы депутатов
разного уровня). Правда, указанный эрудит не преминет добавить, что система Советов на деле
в СССР была задавлена партийной вертикалью. В действительности, все было гораздо сложнее.
Реальная демократия отличается от недемократии другим – высокой социальной мобиль-
ностью. То есть демократия позволяет инициативным, активным людям перемещаться с соци-
ального низа на социальный верх. Противостоит же «демократии» общество сословного, ари-
стократического типа, где социальный статус человека определяется его происхождением.
Если человек родился крестьянином, то и сам он и его дети останутся таковыми, а исключе-
ния крайне редки. В этом смысле СССР был именно демократическим обществом и государ-
ством. Вспомним, что все его политическое руководство было выходцами из крестьян и рабо-
чих (разрушителем СССР стал тот, кого Советская власть вознесла от комбайнера до секретаря
ЦК), каждый гражданин имел возможность бесплатно получить образование, включая высшее,
заниматься наукой, административной, хозяйственной работой и т. д. На Западе такая мобиль-
ность достигается умением нажиться, сколотить состояние, поэтому западную демократию сле-
дует охарактеризовать как плутократическую, а в СССР человек поднимался по социальной
лестнице в случае его верности идее, коллективу, общему делу, своей Родине и государству, и
советскую демократию следует назвать идеократической…»
Но вернемся к Шарафу Рашидову.
Несмотря на то, что его протеже выступал сам Усманов, однако это не помешало недоб-
рожелателям нового Председателя Президиума ВС УзССР фактически сразу объявить ему
войну. Ситуацию им облегчало и то, что Усманов, назначенный министром хлопководства
СССР, вынужден был покинуть республику и уехать к месту назначения – в Москву. Судя по
всему, эта война была спровоцирована серьезными опасениями недоброжелателей Рашидова,
что даже на чисто символическом посту он сумеет укрепить свой авторитет не только у насе-
ления республики, но также и в Москве (а председатели Президиумов ВС в республиках авто-

---

Ф. И. Раззаков. «Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»»
35
матически становились заместителями председателя Президиума ВС СССР, то есть – прези-
дента страны), и за границей (как уже говорилось, по статусу президенту полагалось выезжать
за рубеж, а также встречаться и сопровождать иностранные делегации в самой республике).
В итоге уже спустя полгода после избрания Рашидова (в начале 1951 года) была предпринята
попытка сместить его с президентской должности. Причем сделано это было весьма хитро.
На очередном заседании Бюро ЦК КП Узбекистана был поднят вопрос об укреплении
идеологической работы в республике. Со своего поста был снят прежний секретарь ЦК, ведав-
ший этим направлением, и вместо него был назначен Рашидов. А на его место в Верховном
Совете был рекомендован известный академик-математик 35-летний Ташмухаммад Сарымса-
ков, который в то время был президентом (с 1946 года) Физической академии. Казалось, что
недоброжелатели Рашидова могли торжествовать победу. Однако…
Несмотря на то, что решение о новом назначении было принято на Бюро ЦК (то есть
в высшем властном республиканском органе) и два месяца спустя утверждено на Пленуме,
Рашидов и не думал покидать своего поста в Верховном Совете, поскольку прекрасно знал, что
за его спиной стоят не менее влиятельные люди. По сути, эта коллизия должна была в очеред-
ной раз выявить, что время безраздельного господства ферганского клана уходит в прошлое. В
итоге после почти полугодового противостояния Бюро ЦК КП Узбекистана вынуждено было
отменить свое постановление по Рашидову и тот продолжил свою работу на посту Председа-
теля Президиума Верховного Совета УзССР. Случай поистине уникальный и беспрецедент-
ный в политической истории не только Узбекистана, но и всей страны.
Победа Рашидова почти совпала с новой кампанией по борьбе с национализмом, которая
развернулась в среднеазиатских республиках в 1951 году. Тогда репрессиям были подвергнуты
несколько известных узбекских литераторов (Шукрулло Юсупов, Шухрат, Хамид Сулейман,
Мирзакалон Исмаили – это на его слова будут опираться в конце 80-х перестройщики, раз-
облачающие Рашидова), а также под огнем ожесточенной критики оказались такие тюркские
героические эпосы, как «Дастан» и «Алпамыш», которые были объявлены «националистиче-
ской пропагандой».
Тем временем в марте 1953 года в Москве умирает И. Сталин. К власти приходят его
соратники: Никита Хрущев становится 1-м секретарем ЦК КПСС, Георгий Маленков – Пред-
седателем Совета Министров СССР, Вячеслав Молотов – 1-м заместителем Председателя
Совета Министров СССР, министром иностранных дел СССР, Климент Ворошилов – Пред-
седателем Президиума Верховного Совета СССР, Лаврентий Берия – 1-й заместитель Предсе-
дателя Совета Министров СССР и министр внутренних дел.
Несмотря на внешнюю сплоченность, которую являли миру сталинские соратники, на
самом деле каждый из них тянул одеяло на себя, пытаясь в итоге стать единоличным правите-
лем. Особенно старался Берия, который заключил союз с Маленковым и добился включения
в число кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС своего человека: 1-го секретаря ЦК КП
Азербайджана Мир-Джафара Багирова. Отметим, что это был первый случай принятия в выс-
ший партийный ареопаг мусульманина. Правда, принадлежал он к кавказцам, что вытекало из
той политики, который придерживался еще Сталин – допускать к вершинам власти исключи-
тельно представителей кавказских народностей (грузин, армян и азербайджанцев). Что каса-
ется лидеров из Средней Азии, то их к кормилу власти не допускали.
Кроме этого, Берия провел ряд реформ, которые должны были возбудить к нему симпа-
тии широких слоев населения как внутри страны, так и за ее пределами. Так, он закрыл «дело
врачей», выпустив из заключения всех арестованных по нему людей, а также провел в стране
амнистию, после которой из неволи вышли десятки тысяч осужденных (в том числе и уголов-
ники). В конце апреля 1953 года Берия затеял еще одну реформу: разослал во все союзные
республики записку, где предлагал обсудить вопрос о том, чтобы национальные кадры рабо-
тали исключительно в местах своего рождения.

---

Ф. И. Раззаков. «Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»»
36
Когда эта записка обсуждалась в Узбекистане, против высказался тамошний пре-
мьер-министр Нуритдин Мухитдинов. Естественно, доброжелатели тут же донесли об этом
Берии. И тот приказал узбекскому руководству освободить Мухитдинова от должности пре-
мьера. Вместо него этот пост занял Усман Юсупов, который, как мы помним, в 1937–1950
годах был 1-м секретарем ЦК КП Узбекистана, а затем уехал в Москву, где возглавил Мини-
стерство хлопководства. Однако вскоре после смерти Сталина это министерство было упразд-
нено, и Юсупова вернули на родину, назначив его председателем Совета Министров вместо
Мухитдинова (его назначили министром иностранных дел Узбекистана). Сменилось и руко-
водство МВД Узбекистана: из Москвы был прислан руководить чекист с 32-летним стажем
Алексей Бызов, который в течение пяти лет (1946–1951) возглавлял МГБ Казахстана, а послед-
ние два года трудился в должности начальника 1-го управления МГБ СССР (внешняя контр-
разведка). Отметим, что спустя год Бызов станет председателем КГБ Узбекистана, а в кресло
министра внутренних дел сядет начальник Ферганского УКГБ Юлдаш Бабажанов.
Тем временем в Президиуме ЦК КПСС не все были согласны с инициативами Берии. Так,
против смещения Мухитдинова высказались Хрущев, Молотов, Косыгин и Булганин, которые
прекрасно понимали, что таким образом Берия укрепляет свои позиции, давая сигнал наци-
ональным элитам, кто истинный хозяин в Москве. И Берия в самом деле тогда был на коне,
поскольку легко смог сломить сопротивление даже столь многочисленной группы и провести
свои решения в жизнь. Однако торжествовал он недолго.
26 июня 1953 года Хрущев и его сторонники в Президиуме, заручившись поддержкой
военных (Г. Жукова и других) арестовали Берию прямо во время заседания в Кремле и спустя
полгода (23 декабря) расстреляли (Багирова арестуют тогда же, однако расстреляют спустя три
года). С этого момента центр силы в Президиуме переместился к Хрущеву. И он, вооружив-
шись «метлой», принялся наводить порядок в республиках, прекрасно понимая, что со ста-
линскими кадрами ему долго в кресле «первого» не усидеть – сбросят.
В южном регионе Хрущев первым делом избавился от хозяина Казахстана, любимчика
Сталина Жумабая Шаяхметова, который фактически руководил республикой 15 лет (с 1939
по 1946 годы, когда был 2-м секретарем, и с 1946 по 1954 год, когда был 1-м секретарем).
В феврале 1954 года Шаяхметова отправили в отставку, обвинив в сопротивлении освоению
целинных земель, которые затеяла Москва. После этого к руководству Казахстаном пришли
«варяги»: славяне Пантелеймон Пономаренко (1-й секретарь) и Леонид Брежнев (2-й секре-
тарь; через год он сменит Пономаренко в кресле «первого»).
В 1956 году Хрущев сменил руководство Таджикистана: со своего поста был снят пред-
ставитель ленинабадского клана Бободжан Гафуров, который продержался на своем посту 10
лет. Правда, ему на смену местные элиты привели опять же ленинабадца – Турсуна Ульджа-
баева.
В 1958 году дошла очередь и до Туркмении, где, как мы помним, первые лица республики
были выходцами из разных кланов и по очереди сменяли друг друга. В итоге на место Сухана
Бабаева (алилинец; правил с 1951 года) пришел Джума Дурды Караев (марыйский текинец).
Единственной среднеазиатской республикой, руководство которой в 50-е годы миновала
пертурбация, была Киргизия. Там с 1950 года правил Исхак Раззаков, который, как мы пом-
ним, хотя и считался представителем южного клана, однако фактически был компромиссной
фигурой, удовлетворяющей оба клана – северный и южный.
Что касается Узбекистана, то там за первое послесталинское пятилетие произошло
больше всего изменений в верхах. Первым пал председатель Совета Министров Усман Юсу-
пов, который, как мы помним, был возвращен в республику волевым решением Москвы. Юсу-
пов перестал устраивать Хрущева как по причине своего прошлого (выдвиженец и любимец
Сталина), так и по своим взглядам на развитие экономики Узбекистана. Хрущев находился
под большим впечатлением от успехов хлопкоробов Таджикистана, которые внедряли у себя

---

Ф. И. Раззаков. «Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»»
37
квадратно-гнездовой посев и двухстороннюю обработку, а Юсупов его восторг не разделял.
В итоге Хрущев решил его сместить, тем более, что и в самой узбекской элите многие были
настроены против Юсупова, имея на него зуб еще со сталинских времен, когда он был безраз-
дельным хозяином республики.
Смещение Юсупова произошло в декабре 1954 года. Причем недоброжелатели отыгра-
лись на нем, что называется, по полной программе: его отправили руководить… самым отста-
ющим колхозом в Узбекистане «Баяут-4», который был расположен в Голодной степи.
На посту главы правительства Юсупова сменил все тот же «ташкентец» Нуритдин Мухит-
динов, которого он вытеснил с поста в 1953-м. Этот человек давно пришелся по душе Хрущеву,
в результате чего уже спустя год, в декабре 1955-го, Мухитдинов из кресла премьер-министра
переместился в кресло 1-го секретаря ЦК КП Узбекистана, сменив в нем «ферганца» Амина
Ниязова, руководившего Узбекистаном последние пять лет. Как вспоминает сам Мухитдинов,
он и в мыслях не думал занимать столь высокий пост, однако, если Москва приказала… Много
лет спустя в своих мемуарах он опишет случившееся следующим образом:
«В те декабрьские дни в связи с простудой я находился в больнице. Оттуда приехал в
аэропорт встречать делегацию из Индии, присутствовал на митинге, а, прибыв с гостями на
дачу, сообщил, что завтра выступаю с докладом, и, извинившись, не остался на ужин. 20-го,
после республиканского совещания, снова поехал в больницу. 21-го, проводив делегацию в
Москву, намеревался опять вернуться туда, но попросили ненадолго собраться в ЦК.
Когда подъехали члены Бюро, Р. Е. Мельников (2-й секретарь ЦК. – Ф. Р.) вдруг сооб-
щил, обращаясь ко мне: «Недавно, когда Вы находились в больнице, состоялось заседание,
где обсудили положение в Бюро и Секретариате, признали их работу неудовлетворительной.
Открыто говорили о серьезных ошибках и искривлениях, допущенных А. И. Ниязовым. При-
шли к выводу, что он не справляется с делом.
После обстоятельного разговора А. И. Ниязов признал, что квалифицированное руко-
водство такой крупной партийной организацией (на тот момент узбекская компартия насчи-
тывала в своих рядах почти 135 тысяч человек. – Ф. Р.) ему не по плечу, просил освободить
его от занимаемой должности, предоставить другую работу, более близкую по образованию
и опыту. Теперь просим Вас возглавить работу ЦК Компартии Узбекистана. Пленум решили
провести завтра в 10 часов утра».
Со мной раньше на этот счет никто не разговаривал. Начали обсуждать разные стороны
данного предложения, а я высказал сомнения в целесообразности таких решений в тот момент.
Мне ответили: «Предварительный разговор с руководством ЦК КПСС показал, что оно под-
держивает освобождение т. Ниязова от обязанностей первого секретаря ЦК и избрание Вас на
этот пост. Заседание было коротким. Договорились, что о заявлении т. Ниязова сообщит т.
Абдуразаков, а Вашу кандидатуру от имени Бюро внесет т. Рашидов».
Все разъехались, а я отправился в больницу. Вечером туда позвонил мне Амин Ирмато-
вич (Ниязов. – Ф. Р.) и изъявил желание встретиться. Сказал, что могу подъехать к нему, но
он возразил: «Нет, я сам хочу навестить Вас».
Приехал, долго и откровенно беседовали. Он рассказал, как проходило заседание Бюро,
какие ему предъявили обвинения, что считает правильным и с чем не согласен. Дал личную
оценку ситуации и своей работе. В завершении беседы сказал: «Мне пора уходить из Бюро,
да и в Секретариате у нас не все гладко, но по всем вопросам, особенно крупным, принципи-
альным, как Вы знаете, бывает единство взглядов. Поэтому я на этом заседании официально
поставил вопрос о своем освобождении. Спасибо Вам за совместную работу, я искренне под-
держал Вашу кандидатуру. Такое же заявление сделаю и на Пленуме».
Откровенно говоря, я оказался в неловком положении. Уговаривать Амина Ирматовича
взять заявление обратно было неудобно, да и невозможно, так как вопрос уже решен на Бюро.
Делать разбор того, что уже обсуждалось на Бюро, тоже нетактично. Выражать сочувствие и

---

Ф. И. Раззаков. «Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»»
38
успокаивать – несолидно, поскольку он старше меня по возрасту и по должности, многому
полезному научился у него в процессе работы. Конечно, бывали споры, иногда разногласия,
но они носили сугубо деловой характер. Так мы расстались.
На следующий день, 22 декабря, состоялся Пленум, на который, кроме членов, канди-
датов в члены ЦК, членов Ревизионной комиссии, был приглашен весь руководящий актив.
Открыв Пленум, Роман Ефимович (Мельников. – Ф. Р.) объявил, что на повестке дня один
вопрос – о руководстве ЦК.
Для оглашения предложений Бюро слово дал М. Абдуразакову. Малик Абдуразакович
огласил решение и прокомментировал причины такого предложения Бюро. Он подверг резкой
критике А. И. Ниязова. Выступили несколько человек в таком же духе, а затем слово дали А.
И. Ниязову. Он признал критику, сказал, что и сам не удовлетворен своей работой и просит
освободить его. Вопрос поставили на голосование и единогласно приняли решение.
Затем Шараф Рашидович (Рашидов. – Ф. Р.), подойдя к трибуне, пространно обрисовал,
какими качествами должен обладать первый политический руководитель республики. Сказал
он буквально следующее:
«Кто должен быть первым секретарем Центрального Комитета Коммунистической пар-
тии Узбекистана? Первый секретарь ЦК Компартии республики должен быть самым культур-
ным человеком нашей партийной организации. Он должен быть самым объективным челове-
ком среди нас. В то же время он должен быть подкупающе искренним, но неподкупным ни в
каком отношении, предельно честным, почти идеально безупречным человеком!
Первый секретарь ЦК Компартии республики должен быть доступным для соратников,
сослуживцев, для окружающих. Он должен быть самым скромным человеком во всех отноше-
ниях, особенно в быту. Но в то же время он должен отличаться требовательностью к себе и
к другим.
Его терпимость к мнению иных, к критике должна быть выше, чем у всех нас, членов
нашей республиканской партийной организации! Он не должен допускать даже в малейшей
степени грубость в обращении с людьми. Блестящее сочетание всего этого должно составлять
одну из важнейших черт характера его личности!
Первый секретарь ЦК Компартии республики должен обладать еще одним качеством,
так необходимым в условиях общенародной собственности на средства производства, то есть
когда громадное производство, хозяйство, экономика по существу управляются из одного и
того же центра, хоть и на различных уровнях, – с высоты Союза, республик, местных админи-
стративных делений – областей, районов. Наш республиканский лидер должен быть крупным
организатором производственной, хозяйственной и экономической жизни республики, обла-
дающим умением слушать людей, специалистов, опытных практиков по конкретным вопросам
для того, чтобы аккумулировать ценные мнения для правильного решения вопросов в мас-
штабе республики! Сложные вопросы дальнейшего развития хлопководства он должен посто-
янно изучать, а также мобилизовать усилия ученых и компетентных людей на благо крестьян
и всего населения республики!
При всем этом первый секретарь ЦК Компартии республики должен постоянно учиты-
вать упущения и ошибки своих отдельных предшественников, которые проявили отсталость в
культурном отношении и ограниченность в понимании теоретических вопросов!
Для того, чтобы он успешно справлялся с выполнением задач, определенных нашей
мудрой партией, ответственными обязанностями, возлагаемыми на него его высоким положе-
нием, и достойно оправдал наше с вами, товарищи члены и кандидаты в члены ЦК, доверие
и надежды населения республики, всего узбекского народа, первый секретарь ЦК нашей Ком-
партии, наконец, должен обладать в достаточной степени сложнейшим искусством работать
с людьми, с массами, с активом! Как известно, это самое первое и всеобъемлющее качество
профессионального партийного руководителя всех рангов, в данном случае, республиканского

---

Ф. И. Раззаков. «Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»»
39
уровня. А, как известно, самым необходимым, первейшим и последним условием этого явля-
ется завоевание доверия членов партии, всего народа, а еще точнее, оказание руководителю
партийной организации такого доверия коммунистами и всем народом республики!».
Так эмоционально описав качества первого партийного руководителя, накалив ауди-
торию, Шараф Рашидович сказал: «Мы, члены Бюро ЦК, единогласно одобрили и вносим
на ваше рассмотрение предложение избрать первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана
товарища Мухитдинова Нуритдина Акрамовича». На вопрос председательствующего: «Будем
обсуждать?» – поступил отрицательный ответ. Проголосовали и избрали. Затем дали мне
слово.
Чувствовал себя еще неважно, приехал на Пленум с температурой. Поэтому, не выходя
к трибуне, встал и с места поблагодарил товарищей, заверил их, что постараюсь оправдать
доверие, высказал ряд пожеланий в адрес коллектива. Тепло сказал об Амине Ирматовиче
Ниязове…
На пост Председателя Совета Министров рекомендовали Камалова С., работавшего сек-
ретарем ЦК по сельскому хозяйству (отметим, что Сабир Камалов был, как и Мухитдинов,
«ташкентцем». – Ф. Р.). На этом Пленум закрылся…».
Между тем пройдет всего два месяца и в феврале 1956 года Мухитдинов сделает еще
один весомый шаг наверх: его изберут кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС. А в декабре
1957 года Хрущев введет Мухитдинова в состав Президиума ЦК КПСС, что явится весьма
знаменательным фактом: до этого ни один руководитель из Средней Азии (в отличие, к при-
меру, от представителей Закавказья) не удостаивался подобной чести. Столь беспрецедентный
взлет узбекского политика объяснялся несколькими причинами, причем как внутреннего, так
и внешнего характера.

---

Ф. И. Раззаков. «Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»»
40