Курсовая рабota архаизмы в баснях И. А. Крылова

Глава I. Изучение творчества И.А. Крылова
Интересным является разговор об архаизмах, т.е. устаревших словах, вытесненных из активного словарного запаса синонимами.
Некоторые слова заменились другими – синонимами. Мы теперь говорим не очи, а глаза, не десница, а правая рука, не шуя, а левая рука, не рамена, а плечи, не выя, а шея, не ланиты, а щёки, не перси, а грудь, не чело, а лоб.
Устаревшие слова, которые в современном языке заменились другими, синонимичными, называются архаизмами. Архаизмы используются для изображения прошлого.
Собственно, архаизмами считаются слова, которые перестали употребляться по внутренним языковым причинам, когда слово из языка было вытеснено синонимом или потеряло какое-то одно из своих значений.
«Архаизм – устаревшее, вышедшее из общего употребления слово, оборот речи или грамматическая форма»¹.
«Архаизм – устарелое слово, оборот речи или грамматическая форма»². Итак, мы приходим к выводу, что архаизмы – это устаревшие слова, вышедшие из употребления, но замененные синонимами.
Иван Андреевич Крылов – один из русских поэтов, наиболее любимых учащимися младшего и среднего возраста. Язык басен Крылова сложен и самобытен по словарю и строю, но уже при первом прочтении басен школьники вникают в общий смысл произведения, чувствуют тонкую иронию автора.
Творчество Крылова неразрывно связано с традициями русского Просвещения XVIII в., с художественными достижениями Новикова, Фонвизина, Державина, Радищева³. Едва ли можно переоценить роль творческого общения Крылова с такими его современниками, как И.Г. Рахманинов, известный издатель Вольтера; актер и писатель И.А. Дмитревский, «товарищи» по типографии и общим интересам П.А. Плавильщиков и А.И. Клушин. Для Крылова характерна необычайная активность восприятия современной ему литературной жизни: по-своему он откликается почти на все основные животрепещущие проблемы века, используя художественный опыт не только своих единомышленников, но и литературных противников: Н. М. Карамзина и И. И. Дмитриева. Самобытный талант Крылова вырастает на основе усвоения традиций русской просветительской сатиры, прежде всего сатиры Новикова и Фонвизина. Литературная жизнь Твери, где прошли детские и отроческие годы Крылова, в 1770-е гг. представляла собой явление далеко не заурядное, и здесь были уже заложены некоторые предпосылки дальнейшего творческого развития писателя¹.
О знакомстве с современной русской сатирической литературой свидетельствует и первый дошедший до нас драматургический опыт Крылова – комическая опера «Кофейница» (1784). Исследователи давно уже обратили внимание на сюжетное сходство оперы с одной из статей новиковского «Живописца»: в обоих случаях речь идет о кофегадательнице, несправедливо обвинявшей слугу в краже господской ложки. Черты фонвизинской Простаковой нетрудно заметить в жестокой помещице Новомодовой, которая, обнаружив покражу, грозит «ни на одной бестии живого места не оставить»².
Читая произведения классиков того времени, не всегда мы можем понять то, о чём они пишут.
Проследим на конкретных примерах функционирования отдельных слов русского языка.
В русской литературе к жанру басни обращались М.В. Ломоносов, B.К. Тредиаковский, А.П. Сумароков, М.М. Херасков, И.И. Хемницер, И.И. Дмитриев. Но и классицисты, и сентименталисты говорили о басне как о жанре «пренебреженном», по выражению Н.В. Гоголя. Первые отказывали басне в полноправном признании из-за отсутствия в ней художественности, поскольку это был жанр ‹‹низкий››, не приспособленный для выражения мира чувств личности.
И только благодаря И.А. Крылову басня обрела полноценное место в русской литературе. Именно она стала тем литературным жанром, в котором наиболее полно и удачно выразилась яркая индивидуальность Крылова.
Крылов –­­ это «спокойный мудрец», наблюдающий, а не исправляющий жизнь и нравы. В его произведениях порок словно разоблачает сам себя, будучи показанным беспристрастно, объективно. По словам П.А. Вяземского, «Дмитриев пишет басни свои; Крылов их рассказывает»¹.
А.С. Пушкин полагал, что Крылов – баснописец, «превзошедший всех нам известных». Именно Пушкин, который стремился соединить «средний» карамзинский стиль с яркой стихией народной речи и образности, понял вполне дарование Крылова в отличие от Вяземского, который считал, что жанровая форма у баснописца содержит в себе элементы «драматизированной эпиграммы на такой-то случай, на такое-то лицо», иными словами, перерастает в сатиру. Между тем басня, по его мнению, должна содержать «нравственную истину, общую для человечества, а не местную, личную, условную правду»².
К последней трети XVIII века жанр басни претерпевает изменения в сторону большего присутствия ‹‹личностного›› начала. А так как в это время в литературе начинает укрепляться романтизм с его интересом к национальной истории, национальному характеру, быту и нравам народа, то вся жанровая система оказывается проникнутой этой тематикой. И басни Крылова – это закономерный шаг поэзии в направлении общего движения литературы к познанию в человеке не только «мирового», но и «национального».
Крылов начал писать басни уже в 80-е годы XVIII века. Но созданным тогда полудесятком басен он не был удовлетворен и никогда не вспоминал о них впоследствии. С новыми творческими возможностями он обратился к жанру басни в 1805 году. Начало басенного творчества Крылова в первое, десятилетие XIX века прочно связывалось с И. И. Дмитриевым (самым знаменитым русским баснописцем начала XIX века), поддержавшим Крылова на его новом пути. Если, став драматургом, Крылов вызвал вражду и противодействие со стороны виднейшего своего предшественника Я.Б. Княжнина, то, наученный горьким опытом, он сумел завоевать расположение крупнейшего дворянского баснописца И. И. Дмитриева; Знаменательно и то, что Крылов обратился к басне одновременно с целым рядом поэтов, объединенных в «Вольном обществе любителей словесности, наук и художеств»¹.
Когда Крылова как-то спросили, почему он пишет не что другое, а басни, он, как вспоминали, сказал: «Этот род понятен каждому: его читают и слуги и дети»². Крылов, как и другие поэты, обратился к басне, как к явно демократическому, народному жанру. Вскоре Белинский охарактеризует ее как жанр, тесно связанный с народным мышлением и афористическими формами выражения, народом выработанными. Любопытен выбор Крыловым первых басенных сюжетов. Это рассказ о «разборчивой невесте», о старике, взявшемся за новое большое и требующее длительного времени для выполнения дело. Крылов сам был в положении «разборчивой невесты» – столько видов литературной деятельности он перепробовал, пока остановиля на басне. «Выбрал он себе форму басни, всеми пренебрежительную, как вещь старую, негодную для употребления и почти детскую игрушку»³, – писал о его окончательном выборе жанра Н. В. Гоголь. В басне «Разборчивая невеста» звучит ирония Крылова над своей судьбой и стремление объяснить свои цензурные неудачи своим собственным, чересчур придирчивым выбором жанра, легализуя тем самым свое новое выступление в печати.
Первая книга басен Крылова 1809 года замечательна тем, что она монолитна по своему идейному содержанию. Конечно, не все басни одинаково социально остры, но ни одна из них не противоречит тому радищевского характера направлению, которое-выражается в рассмотренных нами. Если драматургию Крылова начала XIX века (не считая «Подтипы») можно воспринимать как некоторое вынужденное отступление от социальной остроты крыловской сатиры века XVIII, то в первой книге его басен – возврат на эти радикальнейшие позиции «Почты Духов» «Каиба».
В книге басен Крылов выступает, во-первых, как от­ четливый представитель взглядов радищевского направления, а во-вторых, как завершитель векового развития басни в России, как вполне развернувшийся талант, дающий сразу свои высшие достижения, в чем легко убедиться, обратившись к приведенному выше списку его первых басен, среди которых ряд его общепризнанно лучших произведений.
Кроме рассмотренных нами такие его популярнейшие в течение полутора веков басни, как «Ворона и Лисица», «Петух и Жемчужное Зерно», «Волк и Ягненок», «Стрекоза и Муравей», «Муха и «Дорожные», «Пустынник и Медведь» – были написаны им уже в первом десятилетии XIX века¹. Крылов во второй половине 800-х годов уже пользовался славой драматурга, соперничающего своей комедией «Модная лавка» с «Недорослем» Фонвизина, и баснописца, готового превзойти не только своего современника Дмитриева, но и Лафонтена. После появления первой книги басен Крылова его популярность год от года все растет. А через три года он становится признанным лучшим выразителем народных взглядов Своей родины во время величайшего испытания, которому подвергся русский народ в 1812 году. Крылов написал ряд басен, отразивших народные на войну с Наполеоном, на тактику Кутузова, на позорное поведение дворянства и царского правительства. Вскоре эти басни Крылова стали предметом особого внимания читателей и литературной науки, особой страницей в истории русской литературы.
Первым откликом баснописца на войну 1812 года постоянно считали басни «Кот и Повар» и «Раздел». Басней «Раздел» Крылов учил солидарности перед лицом великой национальной борьбы с опаснейшим врагом. Этот урок тогда был очень нужен дворянскому обществу, в среде которого не было единодушия в отпоре неприятелю. Даже в Главном штабе армии в начале войны, до назначения главнокомандующим Кутузова, «шумели, интриговали среди обстановки, затруднявшей всякую разумную деятельность», – писал историк той эпохи Н. К. Шильдер¹. Басня «Кот и Повар» считалась написанной в связи с войной 1812 года ошибочно. Публикацией профессором В. А. Десницким протоколов «Беседы любителей русского слова» было установлено, что она была впервые прочитана на заседании общества до начала этой войны.
Басня «Волк на псарне» была послана Крыловым Кутузову, и тот после сражения под Красным, сидя на барабане, прочитал ее своему штабу и собравшейся вокруг него группе офицеров, причем, когда дошла речь до слов «а я, приятель, сед», великий полководец снял фуражку и показал свою седую голову, этим объясняя, что басня относится к нему и он это понимает и принимает. Басня выражала стремление народа не идти ни на какие переговоры с неприятелем такие попытки намечались в среде, окружавшей Александра I, – а изгнать врага до последнего солдата за пределы родины². В басне «Обоз» Крылов защищал кутузовские методы ведения кампании против французов и осмеивал тех, кто осуждал Кутузова за медлительность и осторожность и предлагал другие способы ведения войны. Сам император Александр I после Бородинского сражения и оставления Москвы требовал от Кутузова немедленных «решительных» действий, что обессмыслило бы великую жертву, принесенную народом, отдавшим на время свою столицу врагу, и вообще весь тщательно продуманный план кампании, рассчитанной на истощение врага.
Журнал Крылова неразрывно связан и с русской сатирической литературной традицией. Корреспонденты «Почты духов» (арабский философ Маликульмульк, гномы, сильфы и другие) оказываются заняты обсуждением вопросов, насущных для русской общественной жизни конца XVIII в. По заглавию и внешним приемам крыловский журнал соотносится с «Адской пoчтой» (1769) Ф. А. Эмина, переизданной в 1788 г. По своей проблематике и характеру сатиры «Почта духов» тесно связана с традициями Новикова и Фонвизина¹.
Другие пьесы Крылова, написанные в 1800-е гг. («Пирог», «Илья-богатырь», «Модная лавка», «Урок дочкам») уступают «Трумфу» по своей идейной остроте, но по-своему продолжают те линии сатиры, которые определились в предшествовавшем творчестве писателя. Литература, далекая от жизни, манерность искусственность – все это вновь подвергается беспощадному осмеянию в комедии «Пирог». Следует, однако, отметить, что, выступая против ложной чувствительности, Крылов воюет по существу уже не столько с Карамзиным и Дмитриевым, сколько с их бездарными подражателями. Характерна, в частности, такая деталь: «чувствительная» Ужима из комедии Крылова признается, что ее любимая песня «Я птичкой быть желаю», песня, спародированная за несколько лет до этого Дмитриевым («Я моськой быть желаю»).
В литературной борьбе начала XIX в. Крылов бесспорно занимает позицию, близкую к «архаистам». С этим в какой-то степени связано и содержание его комедий, высмеивающих галломанию и модное воспитание («Модная лавка», «Урок дочкам.»). Однако эти темы, возвращающие нас к традициям русской сатиры XVIII в.,² приобретают особое звучание накануне войн с Наполеоном. Злободневность, неизменно отличающая творчество Крылова-драматурга и прозаика, станет неотъемлемым качеством его басен. Но так же, как и басни, большинство пьес и прозаических сочинений Крылова сохранило и для последующих поколений не только исторический, но и художественный интерес.
Таким образом, Крылов учит людей узнавать самих себя в героях басен, помогает найти недостатки и избавиться от них. Он учит нас мудрости жизни.