Курсовая работа на Тему: преподаватель: гулистaн-2023

Заключение
«Доктор Фаустус» — роман о немецкой душе, как его назвал сам Томас Манн — должен был стать изначально музыкальным. Внутренняя и внешняя его формы, образная атрибутика приобретают все большее значение воплощения в неклассических художественных принципах. Писатель признавался, что его увлечение музыкой привело его к поиску новых синтетических форм слова и музыки, когда традиционные литературные средства уже оказывались недостаточными. В ХХ столетии в эпоху массовых движений, войн и революций произошло возникновение нового в предмете искусства, тональность которого можно было бы выразить одним словом — пантрагизм как основа миропереживания.
Томас Манн назвал свой роман «своего рода симфонией», где идеи и образы приобретали музыкальное построение и несли прежде всего настроение ощущения нескончаемой катастрофы не только для немецкого народа, но и для всех европейцев, для граждан всего мира. Характерно, что в поисках новой эстетики Т. Манн обратился к изучению новейших музыкальных построений, которые, в свою очередь, порывали с классическими традициями европейской рационалистической культуры.
Нововведения в литературной образной форме опирались на знаменитую систему А. Шенберга, которая предвосхищала новый тип музыкального мышления. В комментариях к своему роману немецкий писатель делал специальные пояснения, разъясняющие авторский приоритет новой системы А. Шонбергу. Немецкий романист своей сверхзадачей, как и многие его современники, видел создание «нового гуманизма». Подобно А. Швейцеру и другим немецким гуманистам, он средствами литературы пытался найти новое возрождение на руинах Второй мировой войны, новые ценности как в сфере морали, так и в сфере искусства.
Адриан Леверкюн (1885–1940) будто бы жил в типичном немецком городке с характерным названием Кайзерсашерн, в архитектуре и традициях которого сохранилось средневековье, а на его фоне органично возникает миф (легенда о Фаусте), входящий в структуру романа. 23 мая 1943 года к его жизнеописанию приступает вымышленный биограф доктор философии Серенус Цейтблом. Он тщательно воспроизводит факты биографии композитора, годы учёбы, увлечение богословием, описывает родителей, друзей, наставников. При всей своей величайшей страсти к музыке, разносторонней одарённости и таланте Леверкюн все же потерпел крах.
В личном аспекте это крушение его амбиций и целая цепь неудач: нелепое сватовство через посредника к скрипачке Мари Годо; потеря друга Руди Швердтфегера, убитого после концерта в трамвае любовницей Инес Инститорис; смерть племянника Непомука, единственного, к кому был привязан Адриан.
Крах творческий – стремление осуществить невозможное, к которому привели Адриана непомерное честолюбие и эгоизм. Два последних его творения, подробнейшим образом воссозданные в романе, в котором он бросил вызов не только Бетховену, но и народной традиции, оказались бесплодными. Симфоническая кантата «Плач доктора Фаустуса» – это карикатура на бетховенскую Девятую симфонию, величественную и прекрасную. Музыка Леверкюна была проявлением мести и зла. Композитор, которому было отказано в любви, которого преследовала злая сила рока, решил отомстить миру и оказался в тупике.
Трагизм и надломленность – удел тех, кто окружает Леверкюна во время прослушивания его последнего произведения, трагизм и надломленность – удел его самого. Это – удел Германии и германского рейха.
Автор сравнивает своего героя с Фаустом Гёте, заставляя композитора пойти на сделку с дьяволом. В немецкой литературе в каждую эпоху возникал обновлённый образ Фауста, первоначально запечатлённый в народной книге.
Фауст, несомненно, стал архетипом немецкого национального самосознания. Причина этого в том, что в образе Фауста с наибольшей обобщённостью нашёл выражение конфликт между интеллектом и этикой личности, который по-своему актуален в каждую историческую эпоху, хотя разрешается по-разному: либо в пользу разума, либо отдаётся предпочтение смиренному благонравию.
В легенде о Фаусте писатель нашёл аналог наиболее острым художественным, философским и социально-психологическим проблемам, волновавшим романиста, когда крах гитлеризма бал неизбежен. Манн повторил на современном материале искания и страдания Фауста.
Искуситель то фамильярен и нагл, то угодлив и лицемерен, но всегда гадок. Смелость Манна – мыслителя сказалась в том, что он не побоялся признаться: и гению приходится иногда подавлять в себе злодейство.
Леверкюновский дьявол в обмен на творческую отсрочку, которую он предоставляет композитору, ставит ему одно условие: «Не возлюби!». Никого – ни ближнего, ни дальнего, ни друга, ни женщину, ни ребенка. Трагедией Адриана-человека становится обречённость на одиночество, трагедией Леверкюна-композитора – разрыв гениальности с гуманизмом.
Актуальность романа в том, что он позволяет войти в сумрачный мир германского гения, постигнуть его трагедию и сострадать всему пережитому героем и его создателем.