Лекция №1. Тема: Морфонология как научная дисциплина. Предмет и задачи курса. План

На этом основании в случае (4) мы можем говорить не о фонетическом, а о м о р ф о н о л о г и ч е с к о м варьировании. Случай (5) является наиболее простым и очевидным, так как никакая фонетическая позиция и нормы фонемной сочетаемости не позволяют объяснить чередование <г>//<ж> в СРЛЯ. Такие чередования часто называют историческими, или традиционными, и именно их относят в первую очередь к морфонологическим. Несмотря на название, данные чередования синхронно обусловлены и несут функциональную нагрузку, различая отдельные формы и группы словообразовательных и словоизменительных единиц. Поэтому их называют также грамматическими. Выбор вариантов, участвующих в таких чередованиях, обусловлен свойствами соединяемых значимых частей и тем значением, которое должна иметь состоящая из них единица. То есть он носит не фонетический, а м о р ф о н о л о г и ч е с к и й характер. В случае (6) варианты основы различаются ударностью/безударностью. Выбор варианта обусловлен грамматическим значением формы (в формах ед. ч. основа слова море ударна, а в формах мн. ч. безударна) и свойствами слова море. Эти свойства (односложность основы, освоенность, употребительность обоих чисел) способствуют наличию у него подвижного ударения. Все это позволяет говорить о том, что ударный и безударный вариант основы слова, как и в случаях (4) и (5), распределены м о р ф о н о л о г и ч е с к и. Итак, морфонологическое варьирование отличается от остальных типов формального внутрилексемного варьирования тем, что чередуются не варианты произношения одной фонемы (см. выше фонетические варианты); не стилистические варианты произношения какого-то слова, различающиеся фонемным составом (см. выше лексико-фонетические варианты); не варианты написания, разрешенные для одной из морфем (см. выше морфоорфографические варианты), а варианты особого типа варианты значимых частей слова (их морфемных аналогов), обусловленные свойствами самих этих частей и свойствами составной единицы, в которую они входят. Эти свойства задают особую позицию м о р ф о н о л о г и ч е с к у ю. Морфонологическая позиция это позиция гораздо более сложная, чем фонетическая, так как она гораздо сильнее связана с семантикой. Управляют ею и создают ее единицы лексической и грамматической системы. В языковом сознании существует идеальный образ составной единицы (слова или его отдельной словоформы), и этот образ предъявляет свои требования к форме частей, из которых она состоит. Они касаются как структуры этих частей (их закрытости или открытости; прикрытости или неприкрытости; слоговости или неслоговости; односложности или неодносложности, разложимости на сегменты морфемного типа или неразложимости; конкретного типа финали и пр.), так и акцентуационных свойств (ударности/безударности и пр.). Эти требования различаются у разных составных единиц, что и порождает морфонологическое варьирование.
1.3. Морфонологические системы языков разных типов имеют свои особенности, которые нужно учитывать при определении предмета морфонологического исследования. Это касается прежде всего вопроса о тех частях слова, которые имеют морфонологические варианты. Казалось бы, ответ очевиден: это морфемы. Именно в морфеме происходит чередование фонем. Поэтому многие синхронные теоретические описания русской морфонологии строятся м о р ф е м о ц е н т р и ч н о, то есть отталкиваются от свойств конкретных морфем и составляющих их фонем. В то же время диахронные и практические описания русских морфонологических чередований базируются обычно на ином подходе, о с н о в о ц е н т р и ч е с к о м. При первом подходе, восходящем к Н.С. Трубецкому, основными единицами описания русской морфонологии признаются морфема, ее алломорфы и морфонема. В этом случае, вслед за Н.С. Трубецким, морфонология определяется как «раздел языкознания, изучающий связи между фонологией и морфологией, т.е. использование фонологических средств в словоизменении и словообразовании» [Современный русский язык 1981: 165]. Морфема признается главной единицей, имеющей морфонологические варианты, а чередование фонем главным средством создания таких вариантов. Соответственно, на морфемы и фонемы ориентируются и задачи, которые ставятся перед морфонологией. Ср.: «Задача морфонологии установить: а) фонемный состав морфем разных видов; б) правила соединения морфем в слове, т.е. условия взаимоприспособления (варьирования) морфем при их объединении; в) порядок следования морфем» [там же]. При решении этих задач исследователи, имеющие дело с русским материалом, сталкиваются с большими теоретическими трудностями. Часть из них связана с тем, что отношение к типам чередований, которые можно считать морфонологическими, а также способы определения фонемного состава морфем зависят от того, как определяется фонема и фонетическая позиция, а также морфонема. Как отмечает С.А. Крылов, термин морфонема, представленный в концепциях Р.И. Аванесова и В.Г. Чургановой, соответствует морфонеме в понимании Г. Улашина, М. Сводеша, З. Харриса, Г.Л. Трейгера и имеет примерно то же содержание, которое вкладывается в понятие фонема такими представителями московской фонологической школы, как В.Н. Сидоров, А.А. Реформатский и П.С. Кузнецов [Крылов 2004: 17]. Соответственно, фонемный состав морфем у разных исследователей описывается по-разному. По-разному решается и вопрос о принадлежности алломорфов к одной морфеме, так как степень необходимой для объединения фонематической близости может существенно различаться в разных описаниях. При установлении правил соединения морфем в русском слове исследователю также приходится сталкиваться с большими трудностями, так как русские морфонологические чередования крайне трудно, если не невозможно, описать как чисто внутриморфемные. Многие из них связаны не со свойствами отдельной морфемы, а со свойствами основы и слова в целом, поэтому морфемоцентрические их описания очень сложны, а их результаты часто в силу этого трудно применить на практике. Морфемоцентрический подход применительно к русской морфонологии оказывается не самым продуктивным и уводит в сторону от самой главной морфонологической задачи установления правил и причин морфонологического варьирования. Это объясняется самим типом русского языка. Русское слово не собирается из отдельных морфем, и не морфемы являются главными участниками морфонологических преобразований в русском языке, а более крупные части слова основа и форманты (словообразовательные и словоизменительные). Как подчеркивал А.А. Реформатский, «русский язык не агглютинирующий (механич. присоединение однозначных стандартных аффиксов к неизменяемым основам и корням, н-р, немецкий яз.), а фузионнофлективный, где <.> морфемы образуют комплексы (в силу опрощения) и последовательные «блоки» основы, форманты». В силу этого «представить себе русское слово разоружение в виде цепочки морфем: раз-о-руж-ени-е нельзя!» [Реформатский 1975: 12]. Поэтому для русского слова важна прежде всего не морфемная, а надморфемная деривационная структура, которую, как хорошо показал Г.О. Винокур, ни в коем случае нельзя игнорировать. Именно она является главной не только для словообразования, но и для морфонологии. Именно на стыке основы и форманта происходят в СРЛЯ основные морфонологические преобразования, и именно эти части слова, а не отдельные морфемы мы соединяем и приспосабливаем друг к другу при построении словоформ и производных слов. Не только семантика, но и морфонологически значимые свойства русских основ редко сводятся к простой сумме свойств составляющих их морфем. Главные из морфологически важных свойств (число слогов, ударность/безударность, корневой/суффиксальный тип, глагольный/именной характер, степень освоенности и др.) принадлежат всей основе, а также слову в целом. Поэтому адекватное описание русской морфонологии без опоры на классификацию основ невозможно. Таким образом, сама специфика русского языка требует о с н о в о ц е н т р и ч е с к о г о подхода к описанию морфонологических явлений. Русские основы и форманты (а не отдельные морфемы) нуждаются в особой системе вариантов, чтобы соединяться друг с другом в соответствии с законами построения русского слова и порождать единицы, нужным образом встраивающиеся в словообразовательную и словоизменительную систему русского языка.