Образования и науки

Особенности причинно-следственных отношений

Причинно-следственные отношения, которые являются основой для всех отношений обусловленности, всегда относились к числу одних из наиболее важных философских проблем. Представление о причинности как об основе других категорий обусловленности сформировалось в сознании людей еще в древности в результате их практической деятельности и привлекало внимание философов, начиная с античной Греции.
Античные философы зарождение мира сводили к какой-либо первопричине, причина рассматривалась как первоначало. Считается, что в философии понятия «начало» и «причина» впервые разделил Платон, по учению которого «отдельные предметы создаются, разрушаются и воспроизводятся потому, что в умопостигаемом мире имеется причина, которая делает вещь именно этой вещью» [3].
Философские категории следствие и причина связаны с понятиями случайность, необходимость, условие.
В истории философии распространена точка зрения, согласно которой следствием незнакомых наблюдателю причин является случайное.
Демокрит считал, что все имеет какое-то основание, ничто не возникает беспричинно, а случайность - это лишь неизвестная человеческому разуму причина. Таким образом, причиной одной вещи является другая, другой - третья и т. д.
Т. Гоббс, философ XVII века тоже придерживается мнения, что все, что происходит, осуществляется по необходимым причинам.
Представитель немецкой классической философии Г. В. Ф. Гегель утверждал, что случайность - то, что не имеет причину в самом себе, а имеет в чем-то другом. Г. В. Ф. Гегель считал, что каждое понятие, каждая категория находятся во внутренней необходимой связи с остальными и в процессе развития они взаимно переходят друг в друга.
Вопрос о месте причинных отношений в системе отношений обусловленности решался неоднократно. Необходмо было заполнить отсутствие точного, емкого определения пословицы, поиск выявления значимого признака причины.
В. Б. Евтюхин в работе «Категория обусловленности в современном русском языке и вопросы теории синтаксических категорий» [4] выделил два подхода к решению впроса о месте отношений причины в отношениях обусловленности.
Первый подход рассматривает отношения причины с точки зреня
«Рядового компонента системы». Данным подходом в своих работах успешно пользовался, в основном для описания сложноподчиненных предложений В. А. Белошапковой, в учебной литературе, а также в академических грамматиках русского языка.
Исследователь В. Б. Евтюхин расскрывает данный вопрос, и утверждает, что «отношения причины по структуре признаков мало отличается от остальных отношений обусловленности» [4].

В рамках первого подхода Грамматика-70 выявляет причинные предложения исходя из того, что «выражается прямая реальная стимулирующая бусловленностьширокого плана, включающая не только непоередственной, но и отдаленной обусловленности» [5].

В русской Грамматике - 80 указывается, что уникальность причинных тношений заключается в том, что главная модальная кваллификация в главной части всегда самостоятельна, то есть не зависит от модального значения предаточной части [6].
Выявленная характеристка отличает отношения причины от условия.
Мы придерживаемся мнения, что более значимым условием является то, что придаточная часть причинных предложений «лишена гипотетичности: содержание этой части представлено как реальный факт, как ситуация, соответствующая действительности» [6].
В семантике причинного предложения, к примеру, в отличие, от условного, отсутствует элемент гипотетичности вообще. «В причинных предложениях информация однозтачна, то есть из такого предложения ситуации, естественно связанной с обозначенной» [6].
Отсюда следует, что причинные предложения передают, выражают фактуальность. Данной точки зрения придерживаются такие исследователи как Храковский В.С., Бабаолова Л.Л. и др.
По мнению Н. Д. Арутюновой, «предложение, чтобы стать констатцией факта, должно исторгнуть из себя все, что проистекает из субъективного модуса» [7], но утверждать тот факт, что нет каких–либо субъективных отвлечений нвозможно, так как само понятие фата ориентировано на мир знаний говроящего, тем более что «субъективная оценка элиминируется в тех случаях, когда она может рассматриваться как ненужная подробность, и сохраняться, когда она оказывается конституирующим свойством факта, определяя его место в каузальной цепочке» [8].
Отсюда следует, что интерпретации говорящего содержание предложения соответствует действительности и представлено как реальный факт.
Второй подход к расскрытию причинных отношений, по мнению В. Б. Евтюхина, заключается в подчеркивании их особого и более того —
центрального положения в системе отношений обусловленности [4]. В качестве иллюстрации к данному подходу В. Б. Евтюхин выбирает концепцию каузальности, выдвинутую в работах М. В. Ляпон, формулируя ее позицию следующим образом: «центральное положение причинно- следственных отношений (...) предопределяся тем, что последние представляют собой обусловленность как таковую, обусловленность в чистом виде; остальные отношения — это модифигкация «казуанальной формулы» [9].
Казуанальность с этой точки зрения, по мнению М. В. Ляпон, есть не что иное, как «прагматически однозначное выражение принципа достаточного основания, то есть обусловленности, освобожденной от альтернативы, противительности и гипотетичности» [9].
Иными словами, «отношениям причины приписывается статус с семантической доминантой системы. За исключением причины, каждое из отношений обусловленносити характеризуется особым семантическим признаком» [9]. Для условия этот признак — гипотетичность, для уступки
— разнознаковость, для следствия— результативность, для цели — активность обусловливающей связи, противительность.

Валгина Н. С. в учебнике «Синтаксис соверменного русского языка»

18. 
    говорит о том, что придаточные со значением причины содержат указание на причину того, о чем говорится в главной части предложения. Но есть предложения, в которых придатоная не указывает на причину, а объясняет ее, то есть обосновывает то, о чем говорится в главной части предложения. «Разграничение придаточных причины и основания связано с обусловленностью явлений действительности, о которых идет речь: в предложениях с придаточными причины отражаются причинно- следственные отношения, а в предложениях с придаточными основания отношения основания-вывода (сделанного говорящим)» [18].
    

Автор учебника приводит следующие примеры: «Такая густая трава росла только по берегам озера, потому что здесь достаточно было влаги  придаточная часть указывает на причину того, о чем сообщается в главной части. В нижнем этаже, под балконом, окна, вероятно, были открыты, потому что отчетливо слышались женские голоса и смех  придаточная не указывает причину того, о чем сообщается в главном (окна открыты не потому, что слышались голоса, а потому, что их кто-то открыл), а объясняет, на каком основании говорящий установил, что окна открыты, т. е. обосновывает то, о чем говорится в главной части предложения» [18].

Придаточные причины присоединяются к главной части с помощью союзов: потому что, оттого что, вследствие того что, благодаря тому что, в силу того что, из-за того что, затем что, так как, поскольку, ибо, благо.

Придаточные причины обычно помещаются после главной части предложения, за исключением тех случаев, когда необходимо подчеркнуть причину или обоснование чего-либо и указать на следствие: Оттого что нельзя плакать и возмущаться вслух, Вася молчит, ломает руки и дрыгает ногами.

По мнению С.В. Вяткиной, в учебном пособии «Синтаксис современного русского языка»[55], придаточные причины описывают ситуацию, «которая является причиной, обоснованием ситуации, описываемой в главной части: Я пригласил своего спутника выпить вместе стакан чая, ибо со мной был чугунный чайник — единственная отрада моя в путешествиях по Кавказу (М.Лермонтов); Ехали бы на теплые воды, благо собрались (Л.Толстой)» [55].

Автор учебника подчеркивает, что большинство составный причинных союзов имеет книжную окраску.
Так, по мнению, С.В. Вяткиной «союз ибо имеет архаический оттенок и в современном русском языке редок. Союз благо помимо собственно причинного значения имеет присоединительный оттенок (поэтому придаточное с этим союзом всегда постпозитивно)»[55].

2.