Особенности развития историко-литературного процесса XIX века – романтизм

Я люблю мороз и снег,
Шторм и непогоду,
Волны, бьющие о брег,
И саму Природу.

Описания природы у Шелли глубоко философичны. Таков ряд стихотворений, известных под общим названием «Изменчивость», стихотворение «Облако» и некоторые другие. В них утверждается идея бессмертия природы, вечного её развития. Поэт как бы проводит параллель между «изменчивостью» в жизни общества и в жизни природы.

Общая тональность поэзии Шелли глубоко оптимистична: как вслед за зимой идёт весна, так и век социальных бедствий и войн неизбежно сменяется веком мира и процветания. Тема непобедимости и бессмертия сил жизни и свободы выражена, например, в «Оде западному ветру». Тема «западного ветра», ветра-разрушителя – традиционная в английской поэзии тема. До Шелли её разрабатывали многие поэты.
Однако у Шелли эта тема получает совершенно иную интерпретацию. У него осенний западный ветер не столько разрушительная сила, губящая своим дыханием всё живое, всю красоту лета, сколько хранитель сил новой жизни, заботливо укладывающий её семена в тёплую подснеженную постель: «Пришла зима – зато весна в пути!»
Замечательна по искренности и правдивости чувства и любовная лирика Шелли. Пленительны в его поэзии женские образы, которые кажутся сотканными из света и музыки («К Джен с гитарой», «Ариетта для музыки»). Немало стихотворений посвящено Мэри Годвин, жене и другу поэта:

Смотри в глаза мои, смотри и пей
Сокрытое в них тайное желанье,
Как отражённое в душе моей
Волшебной красоты твоей сиянье...

Шелли увлекается искусством и литературой древней Эллады, ему близки пластические образы древнегреческого искусства и атеистическое учение греческих философов-материалистов. Любимым образом Шелли с детских лет стал образ великого человеколюбца – титана Прометея, похитившего для людей огонь на небесах, открыто выступившего против тирании Зевса, пытавшегося «истребить людей». Шелли считал, что современные греки унаследовали всю доблесть, ум и талант своих предков. Когда Шелли узнал о подготовке в Греции восстания против ига турок, то радости и ликованию его не было предела.

Под впечатлением этого известия Шелли создаёт свою лирическую драму «Освобождённый Прометей». Жена поэта, Мэри Шелли, в Примечании к посмертному изданию собрания сочинений Шелли писала, что «„Прометей» – душа поэзии Шелли».
И действительно, по страстности и искренности стиля, по лирическому богатству монологов «Прометей» является одной из вершин английской поэзии. Это объясняется не только той зрелостью, которой достигает к этому периоду дарование Шелли, но и поистине огромными поэтическими возможностями, заключёнными в древнейшем мифе о Прометее.
Основным пафосом этого произведения (в отличие от одноименной драмы Эсхила и стихотворения Гёте) является пафос борьбы, завершающейся грандиозной победой сил света, разума и прогресса над миром зла и тирании. Для Шелли была неприемлема традиционная концовка мифа – примирение повелителя Олимпа и гордого Титана – защитника и освободителя народов.
Образ Прометея у Шелли несёт в себе ту идею, что только борьба с политической тиранией и гнётом всех видов может спасти народ от одичания и гибели. Мужественный характер Прометея заключает в себе реальные героические черты, присущие самым передовым людям эпохи – черты революционеров-республиканцев, которых Шелли прославлял в своей юношеской поэме «Королева Маб». Подобно этим лучшим и единственным тогда представителям народа, в одиночку боровшимся с гнётом реакции, герой драмы Шелли один на один бесстрашно

Вступил в борьбу
И встал лицом к лицу с коварной силой
Властителя заоблачных высот,
Насмешливо глядевшего на землю,
Где стонами измученных рабов
Наполнены безбрежные пустыни...
Юпитер подвергает мятежного Титана лютым мукам: его тело дробит молния и терзает хищный орёл; Прометея мучают дикие фурии с железными крыльями, но он остаётся непоколебим в своём отпоре небесному деспоту. Его неистощимое мужество питается сознанием того, что он своей борьбой даёт народу возможность собраться с силами и сбросить Зевсово иго.
Несгибаемая воля к борьбе, проявленная бессмертным Титаном-огненосцем, отравляет смертельным страхом жизнь тирана-Зевса. Он не может спокойно наслаждаться властью: пророчество Прометея о том, что скоро пробьёт и его час, не даёт покоя царю богов. Он не знает, откуда ему следует ожидать опасность. Он посылает своего крылатого вестника Гермеса к кавказской скале, на которой висит прикованный цепями Прометей, чтобы посулами и угрозами выведать у Прометея тайну грядущей гибели отца богов. Титан отвечает лишь язвительной усмешкой.
Зевс насильно принуждает к любви богиню моря Фетиду, он не знает, что у неё по велению судьбы должен родиться сын Демогоргон, более могущественный, чем его отец. Этот образ – порождение поэтической фантазии Шелли. В нём воплотилась философская идея Шелли о том, что эпоха более совершенных отношений в обществе рождается и крепнет в недрах старого мира, что её исподволь подготовляет насилие, творимое кликой «бездушных богачей» над массой тружеников.
Свергая Зевса с трона, Демогоргон произносит замечательные слова, выражающие самые заветные думы лучших умов того времени: «На небесах тебе преемника не будет». Эта фраза имеет иносказательный смысл. В условиях суровой цензуры того времени поэт не мог писать о том, что и на земле исчезнет насилие, но именно такой смысл он вложил в эту фразу и именно так его и понимали современники. Недаром в предисловии к драме Шелли писал: «... свои мысли автор мог бы выразить фразой: «Надо изменить весь мир». Мечты о будущем поэт воплощает в чудесные поэтические образы:

... отныне
Увидел я, что больше нет насилья,
Повсюду будет вольным человек,
Брат будет равен брату, все преграды
Исчезли меж людьми; племён, народов,
Сословий больше нет, в одно все слились,
И каждый полновластен над собой...

Свобода, равенство и братство соединили нации в единую семью. Небывалый расцвет наук и искусства позволил превратить пустыни в сады, подчинить воле человеческого разума и реки, и моря, избавить народы от болезней, труд стал приятной и почётной обязанностью прекрасных и мудрых людей будущего. Несомненно, оптимистические идеи Шелли были тесно связаны с романтическими устремлениями поэта.

В лирической драме «Освобождённый Прометей» вновь была разрешена важная для демократии 20-х годов XIX века проблема восстания и свержения реакционных властей с помощью физической силы: Геркулес, олицетворение мощи революционного народа, освобождает узника Юпитера – Прометея, разбивая его цепи.
Грозные события 1819 года в Испании, Италии и далёкой Англии, крайнее обострение классовой борьбы, выразившееся в ряде кровавых конфликтов, – всё это заставляло художника взглянуть на природу общественных отношений более трезво, более реально изобразить борьбу сил прогресса с силами деспотии, стоящими на страже «феодальной дикости».
Шелли оказал влияние на последующее развитие английского искусства и как выдающийся теоретик литературы. Его замечательный публицистический труд «Защита поэзии», несмотря на известную дань идеализму, до сих пор не потерял своей значимости как серьёзный теоретический труд. Главные требования Шелли к поэзии – публицистичность, злободневность, воинственная непримиримость к социальному злу – были восприняты и всесторонне разработаны чартистами и позднее английскими критиками.
Пламенный поборник прав английских рабочих и ирландских крестьян Шелли революционному содержанию своей поэзии нашёл новую прекрасную форму. Он создал новые, своеобразные приёмы стихосложения, передающие взволнованную речь оратора, говорящего перед многочисленной аудиторией. Необычайно широкий диапазон строфики вместил в себя огромное богатство современной поэту речи – политической, научной, разговорной.
Шелли вводил в поэзию новые слова и обороты, порождённые той бурной, переломной эпохой; героический тон, маршеобразные ритмы сочетаются у него с задушевной лирикой. Красочные сравнения и яркие образы как нельзя лучше соответствуют сочной красочности поэзии Шелли, рельефно отражают его миросозерцание, мечты о справедливом обществе и равноправии для всех.
В России имя Шелли становится известным ещё при его жизни. Герцен сравнивает Шелли с Вольтером и Белинским, имея в виду всестороннее влияние, которое оказало его творчество и его личность на умы его современников. Писарев отмечал, что это был один из тех писателей, которые пробудили «... в людях ощущение и сознание настоятельных потребностей современной гражданской жизни». Не менее высоко ставил П. Б. Шелли и гениальный русский писатель Л. Н. Толстой, который писал, что «у него (то есть у Шелли) были самые возвышенные стремления, всегда искренние и смелые».