Пластичность мозга

«Колея эта — только моя, выбирайтесь своей колеей»
Паскуаль-Леоне также занимается изучением вопроса о том,
почему нейропластичность, которая способствует изменениям мозга,
может одновременно становиться причиной ригидности
[110]
и
повторяемости. Если наш мозг настолько гибок и способен к
преобразованиям, то почему же мы склонны к привычным
повторениям? Паскуаль-Леоне рассказывает мне о том, что для
обозначения понятия «пластичность» в испанском языке есть слово
placticina, которое отражает то, чего нет в английском слове. Б
испанском языке placticina также означает «пластилин». Он уверен, что
пластичность нашего мозга настолько высока, что даже когда мы изо
дня в день выполняем одно и то же действие, отвечающие за него
нейронные связи каждый раз немного меняются в зависимости от того,
что мы делаем в промежуточные интервалы времени.
«Я представляю активность мозга, — рассказывает Паскуаль-
Леоне, — в виде пластилина, с которым человек играет весь день».
Все, что мы с ним делаем, всякий раз меняет форму этого куска
пластилина. «Если вы сначала лепите из этого пластилина кубик, а
потом превращаете его в шар, то вы можете вернуться к кубику.
Однако это будет уже не тот же самый кубик, с которого вы начали».
Результаты здесь не идентичны. В новом кубике молекулы
расположены в ином порядке, чем в старом. Другими словами,
одинаковые формы поведения, демонстрируемые нами в разное

---

время, используют различные цепи. В его представлении даже в
случае 
«излечения» 
пациента 
с 
неврологическими 
и
психологическими проблемами, оно никогда не вернет его мозг в
предшествующее состояние.
«Система пластична, но не эластична», — говорит Паскуаль-Леоне
громким голосом. Эластичную ленту можно растянуть, но она всегда
вернется к своей прежней форме, и ее молекулы не изменят своего
положения в процессе растяжения. А пластичный мозг постоянно
претерпевает изменения под действием каждого контакта, каждого
взаимодействия.
Соответственно, возникает вопрос: если наш мозг так легко
поддается преобразованиям, что же защищает нас от бесконечного
изменения? Как нам удается оставаться самими собой? Сохранять
внутреннюю последовательность нам, в известной степени, помогают
наши гены, и то же самое делает повторение.
Паскуаль-Леоне объясняет это с помощью метафоры. Он говорит,
что пластичный мозг похож; на снежную гору зимой. Характеристики
этой горы — наклон, наличие камней, плотность снега — это
данность, так же, как наши гены. Когда мы съезжаем с нее на санках,
мы можем ими управлять и доехать до подножия горы, следуя
маршруту, который определяется нашим умением справляться с
санками и характеристиками горы. Однако трудно предсказать, где
точно закончится наш спуск, потому что это зависит от множества
факторов.
«Тем не менее, — говорит Паскуаль-Леоне, — можно с
уверенностью сказать, что когда вы будете скатываться с горы во
второй раз, то, скорее всего, не поедете неизвестно где — вдали от
того пути, по которому двигались в первый раз. Возможно, вы
повторите не совсем тот же путь, но он будет к нему ближе, чем любой
другой. А если вы проведете целый день, скатываясь вниз, поднимаясь
пешком наверх, снова скатываясь, то к вечеру вы освоите несколько
путей (одни вы использовали множество раз, другими пользовались
очень мало)… И вы проделаете на спуске трассы, по которым удобнее
и привычнее спускаться, но эти трассы вовсе не будут определены
генетически».
Заложенные нами психические трассы могут привести нас к
привычкам, хорошим или плохим. Если у нас формируется плохая

---

осанка, ее становится трудно исправить. Если у нас развиваются
хорошие привычки, они тоже «застывают». Но существует ли у нас
возможность, после возникновения этих «трасс», или нейронных
путей, сойти с них и перейти на другие? По мнению Паскуаль-Леоне,
такая возможность есть, но сделать это сложно, потому что после того,
как мы «накатали» эти трассы, они становятся «высокоскоростными»
и очень эффективными с точки зрения управления санями при спуске с
горы. Нам становится все сложнее переключиться на другой маршрут.
Необходим какой-нибудь барьер, который заставит нас изменить
направление.