Пластичность мозга

…и принятие реальности
На следующем сеансе он сообщил, что его повторяющийся сон
изменился. На этот раз он отправился в свой старый дом в поиске
«взрослой собственности». Так сон послал ему сигнал о преодолении
проблемы.
А. рассказывает: «Я иду навестить старый дом. Я точно не знаю,
чей он, но тем не менее он как бы мой. Я ищу что — то — теперь это
не игрушки, а что-то, принадлежащее взрослому человеку. Тает снег,
это конец зимы. Я вхожу внутрь и вижу, что это тот самый дом, где я
родился. Сначала я думаю, что в доме никого нет, но из задней
комнаты появляется моя бывшая жена, — которая, как мне теперь
кажется, обращалась со мной как хорошая мать. Она приветствует
меня и говорит, что рада меня видеть, и я чувствую эйфорию».
А. освобождался от стремления к изоляции, чувства оторванности
от людей и каких-то частей самого себя. Сон рассказывал о его
эмоциональном «таянии снегов» и человеке, похожем на его мать,
который был вместе с ним в доме, где прошло его раннее детство. В
конце концов, этот дом не был пустым. За тем сном последовали

---

другие похожие сны, в которых он возвращал себе утраченное
прошлое, восприятие самого себя и ощущение, что у него была мать.
Однажды он упомянул стихотворение об ужасно голодной
индейской матери, которая перед тем как умереть, отдала своему
ребенку последний кусочек еды. Он не мог понять, почему это
стихотворение так его трогает. Затем он сделал паузу и вдруг издал
оглушительный вопль: «Моя мама пожертвовала своей жизнью ради
меня!» Он кричал, сотрясаясь всем телом, потом замолчал, а после
этого выкрикнул: «Мне нужна моя мама!»
В этот момент господин А., не склонный к истерическим
припадкам человек, испытал всю ту эмоциональную боль, которую его
системы защиты отталкивали. Заново переживая свои детские мысли и
чувства, он регрессировал и возрождал более старые сети памяти и
даже манеру говорить. Но за этим снова последовала психологическая
реорганизация на более высоком уровне.
Осознав огромное чувство потери матери, он впервые пошел к ней
на могилу. До этого часть его сознания как бы цеплялась за волшебную
мысль, что она жива. Теперь же он был готов принять всем своим
существом факт ее смерти.