Пластичность мозга

Осознаваемое и неосознаваемое
Задолго до того, как появилась возможность сканирования
глазнично-лобной коры головного мозга, психоаналитики исследовали
особенности детей, лишенных материнской заботы в ранние
критические периоды. Во время Второй мировой войны Рене Спитц
изучал детей, которых воспитывали собственные матери в тюрьме. Их
сравнивали с теми, кто воспитывался в сиротском приюте, где одна
нянечка отвечает за семь детей. У детей из приюта прекращалось
интеллектуальное развитие; они не могли контролировать свои
эмоции, а вместо этого бесконечно раскачивались из стороны в
сторону или делали странные движения руками. Кроме того, они
входили в состояние «отключения» от внешней среды: не проявляли
интереса к окружающему миру и не реагировали на людей, которые
пытались поддержать их и утешить. На фотографиях у этих детей был
отсутствующий взгляд. Состояния отключения или «эмоционального
паралича» возникали тогда, когда дети теряли всякую надежду
отыскать пропавших родителей. Но как мог господин Л., который
впадал в похожие состояния, зафиксировать столь ранние переживания
в своей памяти?

---

Специалисты считают, что у человека есть две главные системы
памяти. С точки зрения психотерапии обе эти системы могут
подвергаться пластическим изменениям.
У детей в возрасте двух лет и двух месяцев есть хорошо развитая
система памяти, называемая «процедурной», или «имплицитной»,
памятью. 
Кандел 
часто 
использует 
эти 
термины 
как
взаимозаменяемые. Процедурная/имплицитная память
[123]
действует,
когда мы усваиваем что-то без особой концентрации внимания или
использования слов. Наши невербальные взаимодействия с людьми и
многие из наших эмоциональных воспоминаний являются частью
системы непроизвольной памяти. По словам Кандела: «В первые 2–3
года жизни, когда взаимодействие ребенка с матерью имеет особое
значение, он полагается, главным образом, на системы имплицитной
памяти». Непроизвольное запоминание, как правило, происходит
неосознанно. 
Умение 
ездить 
на 
велосипеде 
определяется
непроизвольной памятью, и большинство людей, хорошо владеющих
этим навыком, вряд ли смогут сознательно объяснить, как именно они
это делают. Система неосознанной памяти подтверждает, что какие-то
воспоминания хранятся в нашем бессознательном, как и предполагал
Фрейд.
Другая форма памяти, называемая «эксплицитной», или
«декларативной»
[124]
, только начинает развиваться в два года и два
месяца. С ее помощью человек сознательно выбирает конкретные
факты, события и эпизоды для запоминания. Эта произвольная память
помогает нам осознанно учиться чему-то, анализировать наши
воспоминания в соответствии со временем и местом. Эксплицитная
память поддерживается языком, поэтому ее значение возрастает, когда
ребенок начинает разговаривать.
У людей, получивших какие-либо травмы в первые три года жизни,
может не остаться почти никаких осознанных воспоминаний об этих
травмах. (Господин Л. говорит, что ничего не помнит о первых
четырех 
годах 
своей 
жизни.) 
Однако 
непроизвольные
(неосознаваемые) воспоминания об этих травмах существуют и
обычно пробуждаются или инициируются, когда люди попадают в
ситуации, похожие на те, в которых они получили травму. Нередко
людям кажется, что такие воспоминания приходят к ним «ни с того ни
с сего», и их нельзя классифицировать по времени, месту и контексту,

---

как это можно сделать с эксплицитными (произвольными)
воспоминаниями. Непроизвольные воспоминания об эмоциональных
взаимодействиях нередко всплывают в процессе психоанализа.
Психоанализ помогает пациентам выразить словами эти
бессознательные воспоминания и поместить их в определенный
контекст с тем, чтобы они могли лучше понять их. В ходе этого
процесса человек пластически «переиздает» эти непроизвольные
воспоминания, чтобы они стали сознательными воспоминаниями и
больше не влияли на психику человека подспудно.