Пластичность мозга

«Я живу в тумане, а мир вокруг меня не тверже
сахарной ваты»
Барбара ничего не понимала в реальном времени; понимание
приходило к ней с запозданием после того, как что-то уже произошло.
Она проводила долгие часы, анализируя прошлое, чтобы собрать
воедино его непонятные фрагменты и сделать их доступными
пониманию. Ей приходилось по двадцать раз проигрывать в голове
простые разговоры, диалоги из фильмов и тексты песен, потому что к
тому времени, когда она добиралась до конца предложения, то уже не
могла вспомнить, что было в его начале.
Все это отражалось на ее эмоциональном развитии. Из-за проблем
с логическим мышлением во время разговоров с людьми, склонными к
многословию, она не могла заметить противоречия в их словах,
поэтому никогда не знала, кому из собеседников можно доверять. Ей
было сложно заводить друзей, и в определенный период времени у нее
никогда не было больше одного друга.
Однако наибольшие мучения ей доставляли постоянные сомнения
и неуверенность, которые она испытывала в отношении всего. Она
чувствовала, что во всем без исключения есть смысл, но не могла это
проверить. Девизом для нее стала фраза — «Я это не понимаю». Она
говорила самой себе: «Я живу в тумане, а мир вокруг меня не тверже

---

сахарной ваты». Как многие дети, переживающие серьезные
затруднения при обучении, она начала считать себя сумасшедшей.
Барбара росла в те времена, когда люди, подобные ей, не могли
получить практически никакой помощи.
«В 1950-е годы в маленьком городке вроде Петерборо никто не
говорил о подобных вещах, — рассказывает Барбара. — Тогда
считалось, что вы или можете учиться, или нет. В те времена не было
никаких преподавателей, занимающихся коррекционным обучением,
никаких посещений специалистов-медиков или психологов. Термин
„пониженная обучаемость“ получил широкое распространение только
два десятилетия спустя. Мой первый учитель сказал моим родителям,
что у меня наблюдается „психическое торможение“ и что я никогда не
буду учиться, как другие дети. Все было четко определено. Вы могли
быть способным от природы ребенком или обыкновенным,
несообразительным или умственно отсталым».
Если вас считали умственно отсталым, то помещали в
«коррекционный класс». Однако такой класс не подходил для девочки,
обладающей блестящей памятью и способной идеально выполнить
словарный тест. Друг детства Барбары Дональд Фрост, впоследствии
ставший скульптором, говорит: «Она испытывала невероятное
давление в плане учебы. Все члены семьи Янг были очень успешными
людьми. Ее отец, Джек, был инженером-электриком и изобретателем.
Он, работая в компании Canadian General Electric, оформил тридцать
четыре патента на изобретения. Если во время обеда вам удавалось
отвлечь внимание Джека от книги, это можно было считать чудом.
Мироощущение ее матери, Мэри, можно было выразить двумя
фразами — „Вы добьетесь успеха; и тут не может быть никаких
сомнений“ и „Если вы столкнулись с проблемой, решите ее“. Барбара
всегда была невероятно отзывчивой, добросердечной и заботливой,
она хорошо умела скрывать свои проблемы. Это было ее секретом. В
послевоенные годы царила идея всеобщего единства людей, и это
означало, что говорить о своих заболеваниях так же неприлично, как
жаловаться на свои прыщики».
В надежде разобраться с тем, что с ней происходит, Барбара
занялась изучением проблемы детского развития. Она поступила в
Университет Гвелфа, но во время обучения снова проявились ее
серьезные ментальные несоответствия. К счастью, преподаватели

---

заметили, что она обладает удивительной способностью выявлять
невербальные сигналы во время наблюдений за детьми, и попросили ее
возглавить проведение лабораторных практикумов. Ей казалось, что
произошла какая-то ошибка. Затем ее приняли в аспирантуру в
Институте исследований в области образования провинции Онтарио
(OISE). Большинству студентов требовалось прочитать научную
статью один или два раза, но Барбаре, как правило, приходилось
читать ее двадцать раз, а также изучать множество ее источников,
чтобы хотя бы уловить ее смысл. Из-за этого она спала не больше
четырех часов в день.
Поскольку Барбара проявляла блестящие способности во многих
областях и прекрасно разбиралась в вопросах детского развития, ее
преподавателям в аспирантуре было сложно поверить в ее проблемы с
обучением. Первым, кто это понял, стал Джошуа Кохен, еще один
одаренный студент OISE, имевший, как и Барбара, затруднения при
обучении. Он руководил небольшой клиникой для детей с пониженной
обучаемостью, в которой применялось стандартное лечение на основе
«компенсаций», ориентированное на общепринятую теорию того
времени: если клетки мозга умирают или перестают развиваться, их
восстановление невозможно. В этом случае проблема решается с
помощью компенсаций. Люди, имеющие трудности с чтением,
слушают аудиокассеты. Тем, кто «тормозит» соображая, дают больше
времени на выполнение тестов. Тем, кто не может понять ход
рассуждений, предлагают маркировать цветом главные пункты.
Джошуа 
разработал 
для 
Барбары 
специальную 
программу
компенсации, но она посчитала, что ее выполнение требует слишком
много времени. Более того, в своей диссертации, основанной на
данных 
исследования 
детей 
с 
пониженной 
обучаемостью,
проходивших лечение на основе компенсаций в клинике OISE, она
доказала, что у большинства этих детей не наблюдалось реальных
улучшений. К тому же у нее самой было такое количество нарушений,
что сложно было бы найти здоровые функции, способные их
компенсировать. Учитывая, каких успехов она смогла добиться в
развитии собственной памяти, она сказала Джошуа, что, по ее мнению,
должен быть иной способ улучшения ее состояния.