Психологические типы

5. Общий обзор интровертных рациональных типов 
Оба предыдущих типа суть типы рациональные, ибо они основываются на функциях разумного 
суждения. Разумное суждение основывается не только на объективно данном, но и на 
субъективном. Преобладание того или другого фактора, обусловленное психическим 
расположением, существующим часто уже с ранней молодости, склоняет, правда, разум в ту или 
другую сторону. Ибо действительно разумное суждение должно было бы ссылаться как на 
объективный, так и на субъективный фактор, будучи способным отдать должное и тому и другому. 
Но это было бы идеальным случаем и предполагало бы равномерное развитие экстраверсии и 
интроверсии. Однако оба движения взаимно исключают друг друга, и, пока их дилемма 
существует, они несовместимы в порядке сосуществования, разве только в порядке 
последовательности. Поэтому при обычных условиях невозможен и идеальный разум. 
Рациональный тип всегда обладает типически видоизмененным разумом. Так, интровертные 
рациональные типы несомненно обладают разумным суждением, но только это суждение 
ориентируется преимущественно по субъективному фактору. При этом нет даже нужды нарушать 
правила логики, ибо односторонность заложена в предпосылке. Предпосылка и есть то 
преобладание субъективного фактора, которое имеется налицо до всяких выводов и суждений. 
Субъективный фактор выступает с самого начала как имеющий, само собою разумеется, более 
высокую ценность, нежели объективный. При этом, как уже сказано, речь идет отнюдь не о какой-
то приписанной ценности, а о естественном предрасположении, существующем до всякой оценки. 
Поэтому суждение разума неизбежно представляется интровертному в нескольких оттенках иначе, 
нежели экстравертному. Так, например — чтобы привести самый общий случай, — интровертному 
представляется несколько более разумной та цепь умозаключений, которая ведет к субъективному 
фактору, чем та, которая ведет к объекту. Это, в единичном случае, сначала маловажное, почти 
незаметное различие ведет в больших размерах к непримиримым противоположностям, которые 
тем более раздражают, чем бессознательнее является в единичном случае то минимальное 
перемещение точки зрения, которое вызвано психологической предпосылкой. Главная ошибка, 
которая встречается при этом почти неизменно, состоит в том, что стараются указать ошибку в 
умозаключении, вместо того чтобы признать различие психологических предпосылок. Такое 
признание является трудным для всякого рационального типа, ибо оно подрывает якобы 
абсолютное значение его принципа и отдает его на усмотрение его врага, что равносильно 
катастрофе. 
Интровертный тип подвержен этому недоразумению, может быть, даже больше, чем 
экстравертами; и не потому, чтобы экстравертный был для него более беспощадным или более 
критическим противником, чем он сам мог бы быть, но потому, что тот стиль эпохи, в котором он 
участвует, — против него. Не по отношению к экстравертному большинству, а по отношению к 
нашему общему западному мировоззрению он должен чувствовать свое меньшинство. Так как он 
по убеждению следует за общим стилем, то он подкапывается сам под себя, ибо современный 
стиль с его почти исключительным признанием видимого и осязаемого оказывается противным его 
принципу. Он вынужден обесценивать субъективный фактор вследствие его невидимости и 
заставлять себя следовать за экстравертной переоценкой объекта. Он сам слишком низко 
оценивает субъективный фактор и поэтому страдает от посещающего его чувства собственной 
неполноценности. Поэтому неудивительно, что именно в наше время и особенно в тех движениях, 
которые несколько обгоняют нашу современность, субъективный фактор обнаруживается в 

---

211. 
преувеличенном и поэтому безвкусном и карикатурном виде. Я имею в виду современное 
искусство. 
Недооценка собственного принципа делает интроверта эгоистичным и навязывает ему 
психологию угнетенного. Чем эгоистичнее он становится, тем более ему кажется, будто другие, те, 
которые, по-видимому, могут принять современный стиль целиком, являются угнетателями, от 
которых он должен защищаться и обороняться. В большинстве случаев он не видит, что главная 
его ошибка заключается в том, что он не привязан к субъективному фактору с той верностью и 
преданностью, с которой экстраверт ориентируется по объекту. Вследствие недооценивания 
собственного принципа его склонность к эгоизму становится неизбежной, и этим-то он и 
заслуживает того предубеждения, которое имеет против него экстраверт. А если бы он остался 
верен своему принципу, то было бы совершенно ложным осуждать его как эгоиста; тогда 
правомерность его установки была бы удостоверена силой ее общих воздействий и рассеяла бы 
недоразумения.