Психологические типы

Интроверсия, с другой стороны, направленная не на объект, а на субъекта и не 
ориентированная объектом, поддается наблюдению не так легко. Интроверт не столь доступен, он 
как бы находится в постоянном отступлении перед объектом, пасует перед ним. Он держится в 
отдалении от внешних событий, не вступая во взаимосвязь с ними, и проявляет отчетливое 
негативное отношение к обществу, как только оказывается среди изрядного количества людей. В 
больших компаниях он чувствует себя одиноким и потерянным. Чем гуще толпа, тем сильнее 
нарастает его сопротивление. По крайней мере, он не «с ней» и не испытывает любви к сборищам 
энтузиастов. Его нельзя отнести к разряду общительного человека. То, что он делает, он делает 
своим собственным образом, загораживаясь от влияний со стороны. Такой человек имеет 
обыкновение выглядеть неловким, неуклюжим, зачастую нарочито сдержанным, и так уж водится, 
что либо по причине некоторой бесцеремонности манеры, или же из-за своей мрачной 
недоступности, или чего-либо совершенного некстати он невольно наносит людям обиду. Свои 
лучшие качества он приберегает для самого себя и вообще делает все возможное, чтобы 
умолчать о них. Он легко делается недоверчивым, своевольным, часто страдает от 
неполноценности своих чувств и по этой причине является также завистливым. Его способность 
постигать объект осуществляется не благодаря страху, а по причине того, что объект кажется ему 
негативным, требующим к себе внимания, непреодолимым или даже угрожающим. Поэтому он 

---

283. 
подозревает всех во «всех смертных грехах», все время боится оказаться в дураках, так что 
обычно оказывается очень обидчивым и раздражительным. Он окружает себя колючей проволокой 
затруднений настолько плотно и непроницаемо, что в конце концов сам же предпочитает делать 
что-то, чем отсиживаться внутри. Он противостоит миру тщательно разработанной 
оборонительной системой, составленной из скрупулезности, педантичности, умеренности и 
бережливости, предусмотрительности, «высокогубой» правильности и честности, болезненной 
совестливости, вежливости и открытого недоверия. В его картине мира мало розовых красок, 
поскольку он сверхкритичен и в любом супе обнаружит волос. В обычных условиях он 
пессимистичен и обеспокоен, потому что мир и человеческие существа не добры ни на йоту и 
стремятся сокрушить его, так что он никогда не чувствует себя принятым и обласканным ими. Но и 
он сам также не приемлет этого мира, во всяком случае не до конца, не вполне, поскольку вначале 
все должно быть им осмыслено и обсуждено согласно собственным критическим стандартам. В 
конечном итоге принимаются только те вещи, из которых, по различным субъективным причинам, 
он может извлечь собственную выгоду. 
Для него любые размышления и раздумья о самом себе — сущее удовольствие. Его 
собственный мир — безопасная гавань, заботливо опекаемый и огороженный сад, закрытый для 
публики и спрятанный от любопытных глаз. Лучшим является своя собственная компания. В своем 
мире он чувствует себя как дома, и любые изменения в нем производит только он сам. Его лучшая 
работа совершается с привлечением своих собственных возможностей, по собственной 
инициативе и собственным путем. Если он и преуспевает после длительной и изнурительной 
борьбы по усвоению чего-либо чуждого ему, то способен добиться прекрасных результатов. 
Толпа, большинство взглядов и мнений, общественная молва, общий энтузиазм никогда не убедят 
его ни в чем, а, скорее, заставят укрыться еще глубже в своей скорлупе. 
Его взаимоотношения с другими людьми делаются теплее только в условиях гарантированной 
безопасности, когда он может отложить в сторону свое защитное недоверие. Поскольку такое 
происходит с ним нечасто, то соответственно число его друзей и знакомых очень ограничено. Так 
что психическая жизнь данного типа целиком разыгрывается внутри. И если там и возникают 
трудности и конфликты, то все двери и окна оказываются плотно закрытыми. Интроверт 
замыкается в себе вместе со своими комплексами, пока не заканчивает в полной изоляции. 
Несмотря на все эти особенности, интроверт ни в коем случае не является социальной 
потерей. Его уход в себя не представляет окончательного самоотречения от мира, но являет поиск 
успокоения, в котором уединение дает ему возможность сделать свой вклад в жизнь сообщества. 
Данный тип личности оказывается жертвой многочисленных недоразумений — не из-за 
несправедливости, а потому что он сам вызывает их. Он не может быть также свободен от 
обвинений в получении тайного удовольствия от мистификации, ведь подобное недоразумение 
приносит ему определенное удовлетворение, поскольку подтверждает его пессимистическую точку 
зрения. Из всего этого нетрудно понять, почему его обвиняют в холодности, гордыне, упрямстве, 
эгоизме, самодовольстве и тщеславии, капризности и почему его постоянно увещевают, что 
преданность общественным интересам, общительность, невозмутимая изысканность и 
самоотверженное доверие могущественной власти являются истинными добродетелями и 
свидетельствуют о здоровой и энергичной жизни. 
Интроверт вполне достаточно понимает и признает существование вышеназванных 
добродетелей и допускает, что где-то, возможно, — только не в кругу его знакомых — и 
существуют прекрасные одухотворенные люди, которые наслаждаются неразбавленным 
обладанием этими идеальными качествами. Но самокритика и осознание своих собственных 
мотивов довольно быстро выводят его из заблуждения относительно его способности к таким 
добродетелям, а недоверчивый острый взгляд, обостренный беспокойством, позволяет ему 
постоянно обнаруживать у своих сотоварищей и сограждан ослиные уши, торчащие из-под 
львиной гривы. И мир, и люди являются для него возмутителями спокойствия и источником 
опасности, не доставляя ему соответствующего стандарта, по которому он мог бы в конечном 
итоге ориентироваться. Единственно, что является для него неоспоримо верным, — это его 
субъективный мир, который — как иногда, в моменты социальных галлюцинаций ему 
представляется, — является объективным. Таких людей весьма легко было бы обвинить в 
наихудшем виде субъективизма и в нездоровом индивидуализме, пребывай мы вне всяких 
сомнений по поводу существования только одного объективного мира. Но такая правда, если она и 
существует, аксиомой не является — это всего-навсего половина правды, другая же ее половина 
состоит в том, что мир также пребывает и в том виде, в каком он видится людям, и в конечном 
счете индивиду. Никакого мира попросту не существует и вовсе без проницательного, узнающего о 
нем субъекта. Последнее, сколь бы малым и незаметным оно ни представлялось, всегда является 
другим устоем, поддерживающим весь мост феноменального мира. Влечение к субъекту поэтому 
обладает той же самой валидностью, что и влечение к так называемому объективному миру, 
поскольку мир этот базируется на самой психической реальности. Но одновременно это и 

---

284. 
реальность со своими собственными специфическими законами, не относящимися по своей 
природе к производным, вторичным. 
Две установки, экстраверсия и интроверсия, являются противоположными формами, которые 
дали знать о себе не в меньшей степени и в истории человеческой мысли. Проблемы, поднятые 
ими, были в значительной степени предвидены Фридрихом Шиллером и лежат в основе его Писем