Психологические типы

механизмы, которые, так сказать, по желанию могут быть включены или исключены. И только из 
привычного преобладания того или другого механизма — развиваются соответствующие 
характеры. Конечно, такое преобладание покоится на известном врожденном расположении, 
которое, однако, отнюдь не всегда является абсолютно решающим. Мне часто приходилось 
видеть, что влияние среды бывает почти столь же важно. Однажды я наблюдал даже такой 
случай: человек, живший в непосредственной близости с интровертом и ясно обнаруживавший 
экстравертное поведение, изменил свою установку и стал интровертом, когда впоследствии вошел 
в близкие отношения с ярко выраженной экстравертной личностью. Я видел много раз, как 
известные личные влияния в самый короткий срок существенно изменяли длительность вторичной 
функции, даже у ярко выраженного типа, а также, как прежнее состояние восстанавливалось, как 
только чужое влияние отпадало. 
Мне кажется, что на основании такого опыта следовало бы обращать больше внимания на 
свойства первичной функции. Гросс и сам подчеркивает /72- S.12,30,37/ особенную 
продолжительность вторичной функции после насыщенных аффектом представлений и тем ставит 
вторичную функцию в зависимость от первичной. И в самом деле, нет достаточного убедительного 
основания, в силу которого учение о типах следовало бы строить на длительности вторичной 
функции; с тем же основанием его можно было бы, пожалуй, обосновать на интенсивности 
первичной функции, ибо очевидно, что длительность вторичной функции зависит от интенсивности 
в затрате энергии, от работы клетки. Конечно, против этого можно было бы возразить, что 
длительность вторичной функции зависит от быстроты восстановления и что есть индивиды с 
особенно исправным питанием мозга в противоположность другим, с менее благоприятной 
одаренностью. В этом случае мозг экстравертного должен был бы обладать большей 
способностью восстановления, нежели мозг интровертного. Но для такого, очень 
неправдоподобного, предположения нет никаких оснований и доказательств. Об истинных 
основаниях, вызывающих более продолжительную вторичную функцию, нам известен лишь тот 
факт, что если отвлечься от патологических оснований, то особенная интенсивность первичной 

---

159. 
функции логически ведет за собою большую длительность вторичной. В соответствии с этим 
фактом настоящая проблема заложена в первичной функции и сосредоточивается в вопросе о 
том, как это возникает, что у одного первичная функция бывает обыкновенно интенсивна, а у 
другого слаба? Если мы передвинем, таким образом, проблему к первичной функции, тогда перед 
нами встанет необходимость объяснить, откуда возникает различная интенсивность и фактически 
встречающаяся быстрота смены в интенсивности первичной функции? Я считаю, что это есть 
энергетический феномен, зависящий от общей установки. 
Интенсивность первичной функции зависит, по-видимому, прежде всего от того, сколь велико 
напряжение готовности. Если налицо имеется большой запас психического напряжения, то и 
первичная функция будет особенно интенсивна с соответствующими последствиями. Если с 
возрастающим 
утомлением 
напряженность 
понижается, 
то 
наступает 
уклоняемость, 
поверхностность ассоциации и, наконец, ускользание идей, то есть то состояние, которое 
характеризуется слабостью первичной функции и краткостью вторичной. Общее психическое 
напряжение со своей стороны зависит — оставляя в стороне физиологические основания, как, 
например, отдых и т. д., — от факторов в высшей степени сложных, как-то: настроение, внимание, 
ожидание и т. д., стало быть от оценивающих суждений, которые, со своей стороны, являются 
опять-таки итогами всех предшествовавших психических процессов. При этом я разумею, конечно 
же, не только логические суждения, но и чувственные суждения. На нашем техническом языке мы 
обозначаем общее напряжение энергетически как либидо, а сознательно-психологически как 
ценность. Интенсивный процесс оккупирован силой либидо или является манифестацией либидо, 
это означает, что он представляет собой энергетический процесс с высоким напряжением. 
Интенсивный процесс есть психологическая ценность, и потому исходящие из него 
ассоциативные сочетания характеризуются как ценные в противоположность тем, которые 
возникают при наличности малого контрактивного эффекта и которые мы называем неценными 
или поверхностными. 
Напряженная установка особенно характерна для интровертного, тогда как разряженная, 
легкая установка указывает на экстравертного [Это напряжение и раздражение можно иногда 
проследить даже на мускульном тонусе. Обыкновенно оно видимо выражается на лице.], — если 
не считать исключений. А исключения не редки и встречаются даже у одного и того же индивида. 
Поставьте интровертного в безусловно удовлетворяющую, гармоничную среду, и он разрядится до 
полной экстраверсии, и будет казаться, что перед нами экстраверт. Но посадите экстравертного в 
тихую темную камеру, где все вытесненные комплексы могут подтачивать его, — и он дойдет до 
такого напряжения, в котором он будет реализировать до последних пределов всякое малейшее 
раздражение. Меняющиеся ситуации жизни могут воздействовать точно так же и мгновенно 
преобразовывать тип, что, однако, по общему правилу не меняет надолго преобладающую 
установку, то есть, несмотря на временную экстраверсию, интроверт остается тем же, чем он был; 
и так же экстраверт. 
Я резюмирую: первичная функция кажется мне важнее вторичной. Интенсивность первичной 
функции является решающим моментом. Она зависит от общего психического напряжения, то есть 
от запаса накопленного, имеющегося в распоряжении либидо. Момент, обусловливающий это 
накопление, 
есть 
сложная 
фактическая 
данность, 
которая 
является 
итогом 
всех 
предшествовавших психических состояний. Его можно охарактеризовать как настроение, 
внимание, состояние аффекта, ожидание и т. д. Интроверсия характеризуется через общее 
напряжение, интенсивную первичную функцию и соответственно продолжительную вторичную 
функцию. Экстраверсия характеризуется через общую разряженность, слабую первичную 
функцию и соответственно краткую вторичную функцию.