Рейчел Липпинкотт в метре друг от друга

ГЛАВА 16
УИЛЛ
Сижу, свесив ноги, на краю крыши и слушаю снова, снова и снова голосовое сообщение. Слушаю только для того, чтобы слышать ее голос на другом конце. В ее комнате темно, горит лишь лампа на столе. Склонившись над ноутбуком, она неистово стучит по клавишам; длинные каштановые волосы собраны сзади в растрепанный пучок.
Что она может делать в такой поздний час?
Думает ли обо мне?
Я поднимаю голову, и снежинки, неспешно кружась, опускаются мне на плечи, веки и лоб.
За последние годы я побывал на десятках больничных крыш. Я смотрел сверху на лежащий внизу мир и каждый раз испытывал одно и то же чувство. Мне нестерпимо хотелось ходить по улицам, плавать в океане и жить так, как никогда раньше. Мне хотелось чего-то, чего было нельзя.
Но теперь то, чего я хочу, не где-то там, за стенами больницы. Оно здесь, рядом, так близко, что можно дотронуться.
Но мне нельзя. Раньше я и подумать не мог, что можно желать чего-то так, что желание ощущается и в руках, и в ногах, и в каждом вдохе.
Звонок. Я смотрю на телефон и вижу уведомление от ее приложения, эмоджи в виде крохотного танцующего пузырька.
Прием на ночь!
Я даже не могу объяснить, почему продолжаю это делать. Бросаю на нее последний взгляд, поднимаюсь, иду к двери и поднимаю бумажник. Спускаюсь не спеша на третий этаж, проверяю, есть ли кто в коридоре, и прокрадываюсь в свою палату.
Подхожу к медицинской тележке и, как и учила Стелла, заедаю лекарства с шоколадным пудингом. Смотрю на рисунок, на котором я изобразил себя в виде старухи с косой. На лезвии косы написано «ЛЮБОВЬ».
Сообщение от Хоуп: У тебя все в порядке?
Вздыхаю, стаскиваю толстовку и пишу, немного поступаясь правдой, ответ: Да, в порядке.
Я подключаю жидкое питание и забираюсь в постель. Снимаю с прикроватного столика ноутбук, открываю Ютьюб и нахожу то видео со Стеллой которое уже смотрел. Настроение как раз подходящее, унылое.
Хоуп и Джейсон меня бы не узнали.
Отключив звук, смотрю, как она, когда сосредоточена на чем-то, убирает волосы за ухо, как откидывает голову, когда смеется, как скрещивает руки на груди, когда нервничает или расстроена.
Смотрю, как она переглядывается с Эбби и родителями, как перекидывается шуточками с друзьями, но вижу прежде всего, как относятся к ней люди, как любят ее. И не только в семье. Я вижу эту любовь в глазах Барб, По, Джули. Вижу в отношении к ней врачей, медсестер, вообще всех, кто встречается ей на жизненном пути.
Черт возьми, даже комментарии здесь особенные, не та обычная для Ютьюба грязь.
Смотреть долго не могу. Я закрываю ноутбук, выключаю свет и лежу в темноте, прислушиваясь к громкому и четкому стуку сердца.

На следующий день, уже ближе к вечеру, смотрю в окно на медленно кланящееся к горизонту зимнее солнце. На груди ровно вибрирует «Аффловест». Я проверяю телефон и с удивлением обнаруживаю сообщение от мамы. Впервые после ее посещения две недели назад она обратилась не к врачам, а напрямую ко мне: Слышала, ты выполняешь назначения. Рада, что ты принял правильное решение.

Я закатываю глаза, бросаю телефон на постель, кашляю и сплевываю комок слизи. Слышу какой-то шорох, поворачиваюсь к двери и вижу лежащий под ней конверт с написанным на нем моим именем.
Знаю, радоваться особо нечему, но сердце все равно пускается вскачь. Отстегиваю жилет и поднимаю с пола конверт. Открываю, осторожно достаю сложенный лист, разворачиваю и обнаруживаю выполненный цветными карандашами рисунок.
Высокий мальчишка с волнистыми волосами стоит напротив невысокой девчонки. Согласно подписям, зовут их Уилл и Стелла. Над головами парочки плывут маленькие розовые сердечки, а на огромной стреле, протыкающей их, ярко-красным написано: «В МЕТРЕ ДРУГ ОТ ДРУГА».
Рассматриваю рисунок и улыбаюсь. Стелла определенно не унаследовала те художественные таланты, которые достались ее старшей сестре, но получилось все равно забавно. Что она хочет этим сказать? И какие еще пять футов, если безопасная дистанция шесть, и ей это прекрасно известно?
Дзинь.
Быстренько возвращаюсь к ноутбуку, пробегаю пальцами по трекпаду и открываю новое сообщение. От Стеллы. В сообщении ничего, кроме ссылки на размещенное на Ютьюбе видео. Кликаю по ссылке и попадаю на последнее, опубликованное ею всего лишь три минуты назад.
В. серасіа - гипотетическое.
Стелла приветственно машет рукой в камеру, и я настороженно улыбаюсь. Волосы у нее собраны в тот же самый неряшливый пучок, который я видел с крыши. На кровати перед ней аккуратно разложенные предметы.
- Всем привет! Сегодня я хочу рассказать вам о кое-чем особенном. Burkholderia серасіа. Риски, ограничения, правила боя и как произнести это в десять раз быстрее! Это я к тому, что название и впрямь то еще.
Смотрю и не вполне понимаю, что это и зачем.
- Ну ладно. Итак, В. серасіа - это живучая бактерия. Адаптивная до такой степени, что не защищается от пенициллина, а питается им. Так что наша первая линия обороны... -Она выдерживает паузу, опускает руку и берет небольшого размера флакончик с какой-то жидкостью и подносит его к камере. «Кэл стат»! Это не ваш привычный антисептик. Дезинфицирующее средство для рук, используется в больницах. Применять почаще и не жалеть!
Стелла надевает пару голубых латексных перчаток, шевелит пальцами.
- Следующее - наши добрые старомодные латексные перчатки. Испытаны и проверены временем. Применяются для защиты... - она опускает глаза, откашливается и рассматривает разложенные на кровати предметы, - при разнообразных видах деятельности.
При разнообразных видах деятельности? Я качаю головой и невольно улыбаюсь. Что у нее на уме?
Между тем Стелла достает несколько медицинских масок и вешает одну на шею.
- Благоприятная среда для существования В. серасіа - слюна и мокрота. При кашле распространяется на полтора метра. При чихании скорость распространения может достигать двухсот миль в час, так что не позволяйте ей разлетаться.
Двести миль в час. Ничего себе. Хорошо, что у меня нет аллергии, а то нам всем была бы крышка.
- Слюна - это поцелуи. Значит, никаких поцелуев. - Стелла вздыхает и смотрит в камеру - прямо мне в глаза. - Никогда.
Я вздыхаю и киваю. Самый большой облом. При мысли о поцелуе со Стеллой... Я качаю головой. Сердце скачет с утроенной скоростью.
- Наша самая надежная защита - дистанция. Полтора метра - это золотое правило. - Она наклоняется и поднимает с пола бильярдный кий. - В нем один метр. Один. Метр.
Я бросаю взгляд на рисунок, где мы вдвоем, а над нами написанные красным слова «В МЕТРЕ ДРУГ ОТ ДРУГА».
И где только ей удалось откопать бильярдный кий?
Стелла вытягивает руку с кием и смотрит на него с каким-то особенным вниманием:
- Я много думала о пятидесяти сантиметрах. И, сказать по правде, едва не спятила.
Она опять поворачивается к камере:
- Мы, больные КФ, так многого лишены. Каждый наш день определяется режимом лечения.
Слушая ее, я прохаживаюсь по палате взад-вперёд.
- Большинство из нас не могут иметь детей. Многие даже не доживают до того времени, когда можно попытаться. Только такие же, как мы, наши товарищи по несчастью, в полной мере понимают, каково это. Нам не положено влюбляться друг в друга. - Она встает с решительным видом. - Болезнь столько всего у меня отобрала, пора хоть что-то отвоевать обратно.
С некоторым даже вызовом Стелла вскидывает кий, словно готовясь сразиться за каждого из нас:
- Я намерена вернуть пятьсот миллиметров. Пятьдесят сантиметров. Полметра.
Я останавливаюсь и смотрю на экран в полнейшем восхищении.
- Больше этот кистозный фиброз не украдет у меня ничего. Отныне я буду отнимать у него. Я буду вором.
Клянусь, я слышу приветственные возгласы где-то вдалеке, одобрительный шум и голоса поддержки. Она молча смотрит в камеру. Смотрит на меня. Я стою ошарашенный и вздрагиваю, когда в дверь стучат.
Три громких стука.
Открываю - она там. Настоящая. Живая.
Стелла.
Она вытягивает руку с кием, касается моей груди, и ее густые брови вызывающе вскидываются.
- Один метр. По рукам?
Я выдыхаю и качаю головой. После той вдохновенной речи в Ютьюбе мне так и хочется шагнуть вперед и поцеловать ее.
- Не стану врать, мне это трудно.
Стелла пристально смотрит на меня:
- Скажи-ка, Уилл, ты в деле?
- В деле, - без малейших колебаний отвечаю я.
- Тогда будь в атриуме. В девять.
Не говоря больше ни слова, она опускает бильярдный кий, поворачивается и уходит к себе. Я провожаю ее взглядом и чувствую, как радостное волнение одолевает засевшее под ложечкой сомнение.
Прежде чем войти в свою палату, Стелла победно вскидывает бильярдный кий - как в концовке фильма «Клуб «Завтрак», - и я, глубоко вздохнув, киваю.
Больше этот кистоизный фиброз не украдет у меня ничего.