Рейчел Липпинкотт в метре друг от друга

Если бы я только могла задерживать дыхание достаточно долго...
Едва закончив читать, разворачиваюсь к аквариуму с тропическими рыбками; в глаза бросается их ярко-оранжевая и желтая окраска. Жадно высматриваю, где на аквариуме следующий шарик.
Или я неправильно понял?
Задумываюсь снова. Бассейн.
Выбегаю из помещения в сторону спортивного зала в первом корпусе; последняя записка зажата в кулаке. Толчком открываю дверь в зал, иду мимо тренажеров и вижу дверь в бассейн, предусмотрительно распахнутую и подпертую стулом. Захожу внутрь и с облегчением вздыхаю, увидев желтый шарик, плавающий в воде в паре метров от края.
Смотрю по сторонам и замечаю кий, оставленный здесь в пятницу.
Заведя кий под шарик, цепляю нитку и вытаскиваю шарик из воды, чувствуя, что к нему для утяжеления что-то привязано.
Вытаскиваю и… невольно хохочу бутылка «Кэл стат», антисептика из видео Стеллы.
Кием протыкаю шарик, потом ищу среди обрывков послание.
Спустя ровно сорок восемь часов после на шею первого свидания…
Переворачиваю записку в ней больше ничего нет. Я хмурюсь, смотрю на часы. Восемь пятьдесят девять. Через минуту будет ровно сорок восемь часов после нашего первого... У меня звонит телефон.
Сдвигаю заставку и вижу фото Стеллы, чертовски привлекательной в колпаке шеф-повара и с желтым шариком в руке; она широко улыбается. Сообщение гласит: ...начинается второе!
Наморщив лоб, уменьшаю изображение, пробую определить, где она может находиться. Такие металлические двери установлены по всей больнице. Погоди-ка! Сдвигаю картинку вправо и вижу угол автомата с молочными коктейлями в буфете. Быстро иду к лифту, поднимаюсь на пятый этаж, прохожу по коридору и по мостику в корпус 2. Заскакиваю в другой лифт и снова спускаюсь на третий этаж, где находится кафетерий; стараюсь успокоить дыхание и приглаживаю волосы, смотрясь в стены из нержавеющей стали. Бильярдный кий по-прежнему у меня в руке.
Как ни в чем не бывало выхожу из-за угла и вижу Стеллу, прислонившуюся к двери кафетерия. Когда она замечает меня, глаза ее вспыхивают от радости. Стелла сделала макияж, длинные волосы откинуты с лица и собраны лентой.
Она прекрасна.
— Думала, ты меня никогда не найдешь.
Протягиваю ей кий; она берется за другой конец, толкает дверь и ведет меня через темный кафетерий.
— Знаю, уже поздно, но нам пришлось подождать, пока кафетерий закроется.
В недоумении оглядываюсь.
— …Нам?
Остановившись перед двойной дверью, стекла которой словно расписал мороз, она поворачивается ко мне, смотрит с загадочным выражением на лице, потом набирает код на панели. Щелкнув, дверь открывается, и меня встречает хор голосов:
— Сюрприз!
У меня отвисает челюсть. Хоуп и Джейсон, а также подружки Стеллы, Миа и Камила, только что вернувшиеся из Кабо, сидят за столом, накрытым больничной простыней; по концам стола горят белые свечи, языки пламени бросают теплые отсветы на корзинки, полные свежего хлеба, и на аккуратно нарезанный салат. Даже медицинские чашки с красно-белыми пилюлями «креона» поставлены перед тремя местами за столом.
Я совершенно ошеломлен.
Перевожу взгляд со стола на Стеллу и не нахожу слов.
— С днем рождения, Уилл, — говорит она, концом кия легонько толкая меня в бок.
— Он настоящий! — восклицает Камила (или Миа?), и я смеюсь, а Хоуп бросается ко мне и крепко обнимает.
— Нам так не хотелось обманывать тебя, — извиняется она.
Джейсон тоже меня обнимает, хлопает по спине.
— Но вот твоя девушка нашла нас через твою страничку в Фейсбуке и убедила устроить тебе сюрприз.
Миа и Камила при словах «твоя девушка» обмениваются многозначительными взглядами, и Стелла сердито смотрит на них, потом смотрит на меня. Моя девушка. Как это замечательно звучит.
— Сюрприз определенно удался, заявляю я, — обводя их благодарным взглядом.
Появляется По в маске, стерильной шапочке и перчатках и размахивает щипцами:
— Привет! Угощение почти готово!
Мы рассаживаемся, соблюдая дистанцию между всеми больными. Стелла с одного края, я с другого, По — посередине, между Хоуп и Джейсоном. Миа и Камила сидят по другую сторону стола, обеспечивая необходимое расстояние между мной и Стеллой. Все принимаются за хлеб с салатом, а я смотрю на них и улыбаюсь. Я так счастлив, что даже противно.
Через стол смотрю на Стеллу, улыбаюсь ей и говорю одними губами «спасибо». Она кивает, краснеет и опускает взгляд.
Моя девушка.
По подает на стол самую прекрасную в мире пасту с лобстерами, которую я когда-либо видел; блюдо украшено листьями базилика, свежим пармезаном и даже трюфелями! Все благоговейно взирают на это чудо.
— Откуда все это взялось?— интересуюсь я, в то время как мой желудок издает громкое голодное урчание.
— Отсюда! — отвечает По, кивая себе за спину, на кухню. — В каждой больнице имеется ВИП-кухня, где хранятся деликатесы для знаменитостей и политиков. — Он пожимает плечами. — Для важных людей, понимаешь?
Он поднимает стакан.
— Но сегодня ты — виновник торжества, все это для тебя! Салют!
Все поднимают стаканы.
— Салют!
Через стол смотрю на Стеллу и подмигиваю ей.
— Как жаль, что у меня аллергия на морепродукты, По.
Он замирает на полуслове и медленно поворачивает голову в мою сторону.
Ухмыляюсь, трясу головой.
— Шучу‚ шучу!
— Я чуть не запустил в тебя лобстером, — хохочет По.
Все смеются над нами, и мы принимаемся за главное блюдо. Это определенно лучшая паста из тех, которые я ел, а мне доводилось бывать в Италии.
— По! — возглашаю я, тыча вверх вилкой. — Это неописуемо!
— Когда-нибудь ты станешь лучшим шеф-поваром в мире, — поддерживает меня Стелла, и По, улыбаясь до ушей, шлет ей воздушный поцелуй.
Довольно скоро принимаемся рассказывать смешные истории. Джейсон рассказывает историю о том, как два года назад мы подбили всю школу прийти в одном нижнем белье за день до летних каникул. Что произвело достаточно сильное впечатление, потому что обычно нас ругали, даже если мы неровно повязывали галстук.
Вот единственная вещь в школе, по которой я не скучаю, — форма.
Стелла принимается вспоминать всякие шалости, которые они с По проделывали здесь, в больнице, начиная с попытки похищения из кафетерия автомата для приготовления молочных коктейлей и кончая гонками на креслах-каталках по детскому отделению.
Судя по всему, я не единственный, кого Барб время от времени желает убить.
— Ой, был еще один случай, ребята! — восклицает По и смотрит на Стеллу. — Помнишь Хеллоуин в том году?
Стелла уже начинает улыбаться, глаза ее светятся, она кивает.
— Сколько нам тогда было, Стелла? Десять?
Подтвердив кивком, она сама начинает рассказывать:
— Ну, мы набросили простыни и... — По принимается завывать, как привидение‚ вытягивает перед собой руки и скользит по залу. —Мы прокрались в отделение для слабоумных.
Разыгрывают?
Я так хохочу, что у меня начинается приступ кашля. Отодвигаю стул от стола, машу рукой, чтобы продолжали веселиться, пока я прокашляюсь.
— Да ну! — говорит Джейсон. — Вы все придумываете!
— Ох, дружище, — стонет По, утирая слезы. — Это был такой скандал. Лучший Хеллоуин в моей жизни. Однако мы попали в крупные неприятности.
— И это даже не мы придумали! --начинает Стелла. — Эбби...
Голос ее прерывается, и я вижу, как она пытается справиться с собой. Наши глаза встречаются; я понимаю, как горько ей сейчас.
— Мне ее не хватает, — говорит Камила. Миа кивает в знак согласия, ее глаза полны слез.
— Эбби была неукротимая. Свободная, — отзывается По, кивая. — Она всегда говорила, что собирается жить на полную катушку, потому что Стелла этого лишена.
— Она так и жила, говорит Стелла. Пока ее это не убило.
В зале наступает полное молчание. Смотрю, как она встречается взглядом с По; оба грустны, но улыбаются — их объединяет это короткое воспоминание об Эбби.
Жаль, я ее не знал.
— Но она много прожила. Гораздо больше, чем мы, — с улыбкой замечает По. Ей бы понравилась вот такая тайная вечеринка.
— Да, — соглашается, помолчав, Стелла. — Понравилась бы.
Я поднимаю свой стакан:
— За Эбби.
— За Эбби! — провозглашают все, поднимая стаканы. Стелла смотрит на меня через стол, и взгляд ее карих глаз — лучший подарок на день рождения.