Ritzer modern sociological theory fifth

.непреднамеренным последствиям и рефлексивности социального знания. Имеется в виду, что последствия, которые действия будет иметь для системы, никогда нельзя полностью прогнозировать, а новое знание постоянно толкает системы в новых направлениях. По всем указанным причинам мы не можем полностью контроли- ровать сокрушительную силу, современный мир.
Тем не менее Гидденс не уступает, а предлагает парадоксальный курс утопи- ческого реализма. Он ищет равновесие между утопическими идеалами и реалия- ми жизни в современном мире. Он также придает значение той роли, которую могут сыграть в преодолении некоторых рисков современного мира и указании нам на общество, где эти риски смягчены, социальные движения.
Попытка Гидденса (Giddens, 1994) найти компромиссную политическую по- зицию видна из заглавия одной из его поздних книг — «По ту сторону левого и пра- вого: будущее радикальной политики». В то время как существующие политические позиции теряют свою жизнеспособность, Гидденс предлагает перестроенную «ра- дикальную политику», основанную на утопическом реализме и ориентированную на обращение к проблемам бедности, загрязнения окружающей среды, деспоти- ческой власти и принуждения, насилия в социальной жизни. В политическую по- зицию Гидденса входит принятие по крайней мере некоторых аспектов капитализ- ма (например, рынков) и отрицание многих аспектов социализма (например, революции). Таким образом, Гидденс предпочел идти по очень узкому и трудно- му политическому канату.
Попробуем определить, какую позицию Гидденс занимает относительно пост- современности, придерживаясь описанных взглядов на современность. С одной
491

стороны, он отвергает практически все принципы, которые мы обычно связываем с постмодернизмом. Например, касаясь идеи о невозможности систематичного знания, Гидденс говорит, что такая точка зрения привела бы нас к «полному отка- зу от интеллектуальной деятельности» (1990, р. 47). Однако, считая, что мы жи- вем в эпоху «высокой» современности, Гидденс полагает, что уже сейчас наличе- ствует возможность получить некоторое представление о постсовременности. Этот мир, по его мнению, будет характеризоваться постдефицитной системой, все более многослойной демократизацией, демилитаризацией и гуманизацией технологии. Однако явно не существует никаких гарантий, что мир будет двигаться в направле- нии хотя бы некоторых, не говоря уже обо всех, свойств постмодерна. Рефлексив- ность проявляется в том, что, по мнению Гидденса, говоря о таких возможностях, он (и другие) может в определенной степени содействовать их осуществлению.

Современность и идентичность

Тогда как работа «Последствия современности» носит во многом макроориенти- рованный характер, в «Современности и самоопределении» (Giddens, 1991) боль- ше внимания уделяется микроаспектам эпохи поздней современности, особенно личности. Конечно, Гидденс рассматривает личность как диалектически связан- ную с институтами современного общества, однако основное внимание здесь он уделяет микростороне континуума. Мы тоже сосредоточимся на вопросах микро- порядка, однако не следует упускать из виду более обширную диалектику:
Трансформация самоопределени и глобализации... — это два полюса диалектики ло- кального и глобального в условиях высокой современности. Изменения в интимных ас- пектах личной жизни... непосредственно связаны с установлением социальных связей очень широкого масштаба... впервые в человеческой истории «личность» и «общество» взаимосвязаны в глобальной среде (Giddens, 1991, р. 32)
Как мы видели, Гидденс определяет современный мир как рефлексивный и утверждает, что «рефлексивность современности проникает внутрь личности... личность становится рефлексивным проектом» (1991, р. 32). То есть личность становится чем-то, о чем можно размышлять, что можно изменять и даже фор- мировать. Индивид не только делается ответственным за создание и сохранение собственной личности — эта ответственность имеет сплошной и всеобъемлющий характер. Личность становитсяпродуктом самоисследования, а также развития тесных социальных взаимоотношений. В современном мире даже тело «вовле- кается в рефлексивную организацию социальной жизни» (Giddens, 1991, р. 98). Мы ответственны за формирование не только нашей личности, но также (что с этим связано) наших тел. Центральное значение в рефлексивном создании и иод- держании личности имеет телесный облик и его соответствующие проявления в разнообразных обстановках и условиях. Кроме того, тело подвергают множе- ству «режимов» (например, книги по диете и физическим упражнениям), что не только помогает индивидам формировать тело, но также способствует самореф- лексивности, равно как и рефлексивности современности в общем. Результатом, в целом, становится свойственная современному миру одержимость своим те- лом и своей личностью.
492

Современный мир влечет за собой «секвестр опыта», или «связанные процес- сы маскировки, отделяющие рутины обыденной жизни от следующих явлений: безумия; преступности; болезни и смерти; половой жизни; природы» (Giddens, 1991, р. 149,156). Такой секвестр происходит в результате возрастания роли абст- рактных систем в повседневной жизни. Эта изоляция дает нам большую онтоло- гическую безопасность, однако ценой этого оказывается «исключение из социаль- ной жизни фундаментальных экзистенциальных вопросов, которые ставят людей перед важнейшими нравственными дилеммами» (Giddens, 1991, р. 156).

Хотя современность схожа с обоюдоострым мечом, вызывая как позитивные, так и негативные изменения, Гидденс осознает фундаментальную «нависающую угрозу личностной бессмысленности» (1991, р. 201). Все значимое изъято из по- вседневной жизни; его подавили. Но диалектически, возрастающая саморефлек- сивность приводит к увеличению вероятности возврата того, что подверглось по- давлению. Гидденс считает, что мы вступаем в мир, в котором «на коллективном уровне и в повседневной жизни нравственные/экзистенциальные вопросы снова пробиваются на центр арены» (1991, р. 208). Мир постсовременности есть, по Гид- денсу, мир, который характеризуется «реморализацией». Нравственные и экзис- тенциальные проблемы, которые изымались из социальной жизни, займут цент- ральное положение в обществе,-которое, по мнению Гидденса, предвещается и предвосхищается саморефлексивностью эпохи поздней современности.
Современность и интимность
Многие из этих вопросов Гидденс затрагивает в «Трансформации интимности» (1992). В настоящей работе Гидденс рассматривает происходящие в сфере ин- тимных отношений изменения, демонстрирующие движение в сторону другого важного понятия в его рассуждениях о современном мире — чистых взаимоот- ношений, или «ситуации, при которой в социальное отношение вступают ради него самого, ради того, что каждый может извлечь из длительного общения с другим; и которое продолжается, пока обе стороны считают, что оно доставляет каждому индивиду достаточное удовлетворение, чтобы остаться в этом отноше- нии» (Giddens, 1992, р. 58). В случае интимного общения чистые взаимоотноше- ния характеризуются эмоциональной коммуникацией с самим собой и другим человеком в ситуации сексуального и эмоционального равенства. Демократиза- ция интимных отношений может привести к демократизации не только межлич- ностных отношений в целом, но также и макроинституционального устройства. Изменение характера интимных отношений, в которых женщины («эмоциональ- ные революционерки современности» [Giddens, 1992, р. 130]) взяли на себя ини- циативу, а мужчины проявили себя «увальнями», имело революционное значе- ние для общества в целом.
В современном мире интимные отношения и половая жизнь (и, как мы виде- ли, многое другое) подверглись ограничению. Однако этот секвестр, являясь в различных отношениях освобождающим от интимного общения в традиционных обществах, представляет собой и форму подавления. Рефлексивная попытка со- здать более чистые интимные отношения должна осуществляться отдельно от
493

более крупных нравственных и этических вопросов. Но все же это современное установление начинает испытывать на себе давление, когда люди, в особенности женщины, пытаются рефлексивно сконструировать самих себя и других. Таким образом, Гидденс выступает не за сексуальное освобождение или плюрализм, а за обширные этические и моральные изменения, изменения, которые, как он счита- ет, уже происходят в интимных отношениях:

Нет необходимости ожидать социополитической революции, чтобы содействовать ре- ализации проектов освобождения, такая революция и не способствовала бы этому в значительной степени. Революционные процессы уже происходят в инфраструктуре личной жизни. Трансформация интимности требует психических, а также социальных изменений, и такие изменения, идущие «снизу вверх», потенциально могут разветвить- ся, затрагивая другие, более публичные институты (Gicldens, 1992, р. 181-182).