Ritzer modern sociological theory fifth

Либеральный феминизм
Теория гендерного неравенства наиболее ярко воплотилась в форме либерально- го феминизма, сторонники которого полагают, что женщины могут претендовать на равенство с мужчинами, поскольку человеку присуща способность сознатель- ной духовной деятельности, а также потому, что гендерное неравенство — резуль- тат патриархальной и дискриминационной модели разделения труда. Достичь же гендерного равенства, по их мнению, можно благодаря изменениям в разделении труда, реализуемым путем преобразования ключевых институтов — закона, рабо- ты, семьи, образования и средств масс-медиа (Bern, 1993; Epstein, 1988; Friedan, 1963; Lorber, 1994; Rhode, 1997).
Исторически первым элементом либерального феминизма является требова- ние гендерного равенства. Ключевой документ, позволяющий понять это требо- вание, — «Декларация чувств», которую выпустил первый Съезд борьбы за права
374


женщин, состоявшийся в городе Сенека-Фоллс (штат Нью-Йорк) в 1848 г. Пере- фразируя Декларацию независимости, подписавшие заявили: «Мы считаем само- очевидными истинами: что все мужчины и женщины [«и женщины» добавлено] созданы равными; что создатель наделил их определенными неотчуждаемыми пра- вами; что среди этих прав — жизнь, свобода и стремление к счастью; что, с целью защитить эти права, учреждаются правительства [«среди мужчин» опущено], кото- рые получают право власти с согласия управляемых». Далее они продолжают в том же ключе, подтверждая право на революцию, когда «любая форма правления ста- новится губительной для достижения этих целей». Избрав такую идеологию, жен- ское движение определило свои притязания на усвоение интеллектуальных дис- курсов, касающихся достижений Просвещения, Американской и Французской революций и движения аболиционистов. Движения этих эпох выдвигали требова- ния, чтобы права для всех людей были едины и основаны на естественном законе и человеческой способности к разумной и духовной деятельности. Было заявлено, что законы, которые отказывают женщинам в праве на счастье, «противоречат велико- му предписанию природы и... неправомерны». Прозвучал призыв изменить законы и обычаи, чтобы позволить женщинам занять равное с мужчинами место в обще- стве. Отрицание этих прав правительствами, учрежденными мужчинами, нарушает естественный закон и является тираническим насаждением патриархальной идео- логии, усиливая дискриминацию по половому признаку. Суть этого фундаменталь- ного документа заключается в том, что он оценивает женщину вне контекста дома и семьи, воспринимая ее как независимого индивида, имеющего неотчуждаемые пра- ва (DuBois, 1973/1995).
Либеральный феминизм зиждется на следующих убеждениях: 1) все люди об- ладают определенными неотъемлемыми свойствами — способностью к разумной, духовной деятельности и самореализации; 2) осуществление этих способностей может охраняться благодаря законодательному признанию всеобщих прав; 3) припи- сываемое половой принадлежности неравенство между мужчинами и женщинами на самом деле — социальная конструкция, не укорененная в «природе»; 4) социальные изменения, направленные на установление равенства, могут осуществиться благо- даря организованному призыву к интеллектуальной части общественности и с использованием возможностей государства. Современный феминистский дискурс расширил эти аргументы, введя понятие «гендер» как способа понимания всех социально сконструированных особенностей, выстроенных в связи с идеей поло- вой идентичности и взятых на вооружение, чтобы породить неравенство людей, разделив их на мужчин и женщин (например, Lorber, 1994; Ferree, Lorber, & Hess, 1999). Свою роль в развитии феминистского дискурса сыграл и глобальный фе- минизм, борющийся с расизмом в Северной Америке и повсюду отстаивающий
«человеческие права женщин». Фундаментальными заявлениями, отражающими данный дискурс, стали такие документы, как Заявление о намерениях националь- ной организации за права женщин и Пекинская декларация. Эти заявления опи- раются на теорию о равноправии людей, которое власть — местного уровня, об- щенациональная, интернациональная — должна уважать. Эти аргументы заново были упомянуты в дебатах с политиками правого толка о свободе воспроизвод- ства (Bordo, 1993; Pollitt, 1990; Solinger, 1998), в дебатах с постмодернистами о
375

возможности и полезности формулирования правовых принципов (Green, 1995; Phillips, 1993: Williams, 1991), а также вошли в систему феминистских рассуждений о гендерном характере либеральной демократической теории и практики (Напеу, 1996; Hirschmann & Di Stefano, 1996; Pateman, 1989; Phillips, 1993).

Сторонники либерального феминизма, объясняя гендерное неравенство, ис- следуют роль четырех факторов: социального конструирования гендера, гендер- ного разделения труда, доктрины и практики публичной и частной сферы, патри- архальной идеологии. Разделение труда по признаку пола в современных обществах ведет к подразделению области производства как в плане гендерном, так и в плане выделения сфер, называемых «публичной» и «частной». Обязанности, отводимые женщинам, связаны, прежде всего, с последней, тогда как мужчинам предоставля- ется привилегированный доступ к публичной сфере (последователи либерально- го феминизма рассматривают ее как средоточие настоящих вознаграждений, получа- емых в социальной жизни, — денег, власти, заметного статуса, свободы, возможностей роста и высокой самооценки). Доступ женщин в общественную сферу, несомненно, является завоеванием женского движения, а также либерального феминизма и феминистской социологии, равно как и тот факт, что женщины предъявляют мужчинам определенные требования, касающиеся помощи в работе, ограничен- ной рамками приватной сферы. В жизни женщин взаимосвязь двух указанных сфер играет особую роль (в большей степени, чем в жизни мужчин), но обе эти сферы по-прежнему формируются на основе патриархальной идеологии и дис- криминации по половому признаку, распространенной даже в современных сред- ствах массовой информации (Davis, 1997). С одной стороны, женщины находят свое место в общественных областях деятельности — образовании, работе, поли- тике — и в публичном пространстве, где еще вполне реальны дискриминация, от- торжение и сексуальное домогательство (Benokraitis, 1997; Gardner, 1995; Hagan & Kay, 1995; Reskin & Padovic, 1994; Ridgeway, 1997). С другой стороны, возвра- щаясь домой с работы, за которую они получают деньги, женщины оказываются в своем приватном пространстве и ощущают там себя в «тисках времени»; это их
«вторая смена» — забота о доме и детях, внушенная идеологией активного мате- ринства (Hays, 1996; Hochschild, 1989,1997). Это приводит к появлению сложного переплетения различных стрессов, понять специфику наложения которых друг на друга и пытается современная теория феминизма. Требования, которые диктуются рамками частной сферы, мешают проявиться конкурентоспособности женщин в карьерной и профессиональной области (Waldfogel, 1997). Патриарх выдвигает жесткие условия, диктующие в общественной сфере приоритет полной отдачи, что усиливает стресс, вызываемый домашними обязанностями, сокращает ресурсы как времени, так и энергии. Это, в свою очередь, еще более ужесточает предъявляемые к женщинам требования по ведению домашнего хозяйства (Hochschild, 1997). Иде- ологическая привязка женщин к деятельности, свойственной частному порядку, — заботе, эмоциональной поддержке, сохранению привычного режима и устоя — обусловливает то, что от них и в общественных рамках ожидается выполнение дополнительной и неэквивалентно оплачиваемой работы, в которой эти «жен- ские» навыки овеществлены и предложены на рынке труда (Adkins, 1995; Pierce, 1995). Патриархальная модель профессиональной деятельности и ведения домаш-
376

него хозяйства оставляет мать-одиночку, женщину, пытающуюся поддерживать дом и детей, без помощи мужчины — добытчика заработка, оставляет ее в ситуа- ции, когда огромен экономический риск. Это становится одним из факторов возра- стающей «феминизации бедности»: женщина, как правило, зарабатывает меньше мужчины; положение матери-одиночки, поскольку у нее имеются жесткие домаш- ние обязанности, становится шатким; и при этом становится меньше возможно- стей изменить что-либо в этой сфере (Edin & Lein, 1997; Harris, 1996).

Один из вопросов, рассматриваемых сторонниками либерального феминизма при анализе гендерного неравенства, — это проблема равенства в браке. Данная тема в классической формулировке приводится Джесси Бернард в ее исследовании под названием «Будущее брака» (Bernard, 1972/1982). Она рассматривает брак как од- новременно и культурную систему взглядов и идеалов, и институциональную рас- становку ролей и норм, а также как сложное взаимодействие конкретных женщин и мужчин. В культуре брак идеализируется: он представляется судьбой и источни- ком самореализации для женщин; смешением освященной традицией домовитости, ответственности и ограничения для мужчин; а для американского общества в це- лом — эгалитарной связью мужа и жены. Как институт брак закрепляет за ролью мужа авторитет и свободу, а по сути дела обязанность преодолевать рамки домаш- него порядка. К этому добавляется идея о мужском превосходстве в сексуальном отношении и о мужской силе. Соответственно, женам предписывается быть уступ- чивыми, покорными, готовыми к самоотдаче и сконцентрированными исключитель- но на делах и нуждах определенного домашнего хозяйства. Таким образом, на самом деле в институте брака имеются два типа. Во-первых, это мужской брак, в котором муж придерживается мнения, что на него возложили тяжелое бремя и ряд ограниче- ний и в то же время пользуется властью, независимостью и правом на домашнее, эмоциональное и сексуальное обслуживание со стороны жены, что продиктовано установленными нормами. Во-вторых, это женский брак, в котором жена подтвер- ждает присутствующий в культуре тезис о самореализации, в то время как реально ее положение характеризуется безвластием и зависимостью, обязанностью предостав- лять домашние, эмоциональные и сексуальные услуги, какие ей предписывается ре- ализовывать, а потому «сходит на нет» та независимость, которой она обладала до замужества. Результаты такого положения дел проявляются в стрессе. У замужних женщин, что бы они ни говорили о самореализации, и неженатых мужчин, что бы те ни говорили о своей свободе, обнаруживается высокий уровень стресса по всем позициям, включая учащенный сердечный ритм, головокружение, головные боли, обмороки, ночные кошмары, бессонницу и боязнь нервного срыва. Что касается не- замужних женщин, независимо от того, ощущают ли они социальный позор, и жена- тых мужчин, то эти категории демонстрируют низкие показатели стресса по всем позициям. Таким образом, брак хорош для мужчин и плох для женщин и переста- нет быть столь неравным по своему воздействию только тогда, когда пары почув- ствуют себя достаточно свободными от преобладающих ограничений, накладывае- мых социальными институтами, и выберут такой вид брака, который лучше всего подходит их индивидуальным потребностям и свойствам личности. Недавно было выдвинуто мнение, что, хотя анализ Бернард справедлив для большинства браков (Steil, 1997), некоторые пары целенаправленным усилием достигают либерально- феминистского идеала эгалитарного брака (Schwartz, 1994).
377

Программа перемен, провозглашенная сторонниками либерального феминиз- ма, адекватна анализу обоснованности требований равенства и определению при- чин неравенства: они стремятся нейтрализовать категорию тендера как органи-

378


зующего принципа при распределении социальных «товаров» и задействовать универсальные принципы в поисках равенства. Они хотят добиться перемен по- средством закона — законодательства, судебной практики и регулирования пра- ва—и взывают к разумным нравственным суждениям человека, к общественно- сти, дабы та восприняла призывы к справедливости. Эти теоретики выступают за равные образовательные и экономические возможности, равную ответственность в сфере семейной жизни, исключение дискриминационных высказываний в се- мейной и образовательной сферах, а также в средствах массовой информации; за борьбу с дискриминацией по половому признаку в обыденной жизни. Либераль- ные феминисты демонстрируют замечательную изобретательность в переосмысле- нии стратегий, которые должны привести к установлению равенства. Пользуясь расширяющимися экономическими возможностями, они предложили законода- тельные изменения, чтобы гарантировать равенство в сфере образования и предот- вратить дискриминацию на рабочем месте. Они отслеживали все контролирующие действия, которые были направлены на проведение этой законодательной иници- ативы в жизнь. По их почину сексуальные домогательства на рабочем месте полу- чили узаконенное определение «дискриминации на работе». Они потребовали «ра- венства в оплате» (равной оплаты за одинаковую работу), а также «сопоставимой оценки» (равной оплаты за работу сопоставимой значимости) (Acker, 1989; England, 1992; Kessler-Harris, 1990; Reskin, 1988; Rosenberg, 1992).
Для либеральных феминистов, идеальное гендерное устройство — это когда каждый индивид, действуя как свободный и отвечающий за свои действия нрав- ственный субъект, избирает тот стиль жизни, который наиболее для него подхо- дит, и этот выбор принимают и уважают, будь это выбор домашней хозяйки или
«домашнего хозяина», неженатого карьериста или одного из члена семьи, в кото- рой работают супруга, бездетного или имеющего детей, гетеросексуала или го- мосексуалиста. Последователи либерального феминизма полагают, что такое устрой- ство позволяет увеличить свободу и добиться равенства — основных идеалов американской культуры. Таким образом, они вполне адекватны преобладающему в Америке этосу, который отличается фундаментальным приятием демократии и ка- питализма, реформистской ориентацией и для которого актуален призыв к ценно- стям индивидуализма, выбора, ответственности и равенства возможностей.
Гендерное угнетение
Теоретики гендерного угнетения считают положение женщин следствием не- посредственных властных отношений, складывающихся между мужчинами и женщинами, в которых фундаментальный интерес мужчин состоит в контроле, ис- пользовании, подчинении и угнетении женщин — т. е. в практике господства. Под последним приверженцы данной теории понимают любые отношения, когда од- ной, господствующей, стороне (индивиду или коллективу) удается сделать другую сторону (индивида или коллектив) подчиненной, орудием своей воли, и при этом первая сторона отказывается признать субъективную независимость второй. Или, наоборот, если смотреть с точки зрения подчиненного, в таком отношении его роль сводится исключительно к тому, чтобы быть орудием воли господина (Lenger- mann & Niebrugge, 1995). Таким образом, теоретиками тендерного угнетения по- ложение женщин рассматривается как ситуация использования, контроля, подчи-
379

нения и угнетения со стороны мужчин. Этим пронизана организация общества, в этом состоит структура господства, обычно именуемая патриархатом. Послед- ний не является непроизвольным побочным результатом, вызванным влиянием ряда факторов — будь то биология, социализация, половые роли или классовая си- стема. Он представляет собой основную структуру власти, поддерживаемую умыш- ленно, намеренно. С точки зрения сторонников рассматриваемой теории, тендерные различия и гендерное неравенство — следствия патриархата.

Тогда как большинство ранних теоретиков феминизма фокусировались на во- просах гендерного неравенства, одной из отличительных черт современной тео- рии становится широкий и мощный интерес к аспектам угнетения (Jaggar, 1983). Большинство современных феминистов в той или иной степени разделяют тео- рию угнетения, и многие из наиболее плодотворных и новаторских разработок в области феминизма принадлежат именно этой группе теоретиков. Мы обратимся к двум основным вариантам теории гендерного угнетения: психоаналитическому и радикальному феминизму.