Ritzer modern sociological theory fifth

Удлинение цепочек взаимозависимости
Каковы макроструктурные изменения, которые имеют столь большое значение для процесса цивилизации? Их можно описать как удлинение «цепочек взаимо- зависимости»:
С ранних этапов существования западного мира по настоящее время социальные функ- ции под давлением конкуренции все более и более дифференцировались. Чем более различными они становятся, тем больше возрастает число функций и, таким образом, количество людей, от которых постоянно зависит индивид во всех своих действиях —
442


от простейших и самых банальных до более сложных и нестандартных. По мере того как все большее число людей должно приноравливать собственное поведение к пове- дению других, паутина действий организовывается строже и точнее, чтобы каждое ин- дивидуальное действие исполнило свою социальную функцию. Индивид вынужден регулировать свое поведение, придерживаясь все более дифференцированных, более взвешенных и твердых манер... усложняющийся и все более постоянный контроль за поведением с самого раннего возраста все в большей степени усваивается самим инди- видом, подобно автоматизму, самоограничению, которому он не может сопротивлять- ся, даже если сознательно желает этого (Elias, 1939/1982, р. 232-233).
Следствием описанного процесса является «удлинение цепочек социального действия и взаимозависимости» , что способствует соответствующей потребности индивидов сдерживать свои эмоции, развивая «привычку связывать события в свете причинно-следственных отношений» (Elias, 1939/1982, р. 236).
Таким образом, по Элиасу, рост дифференциации социальных функций игра- ет ключевую роль в процессе цивилизации. Кроме этого, в связи с ней важно, что Элиас называет «тотальной реорганизацией социальной материи» (Elias, 1939/ 1982, р. 234). Здесь он описывает исторический процесс появления более стабиль- ных центральных органов общества, монополизирующих средства физического принуждения и налогообложения. Существенное значение в этом процессе имеет возникновение абсолютной королевской власти, а также придворного общества (особенно во Франции, в частности, в период правления Людовика XIV, хотя дво- ры европейских монархий были тесно связаны друг с другом). Здесь действует то, что Элиас называет «королевским механизмом»: короли появляются при наличии особой фигурации, когда соперничающие функциональные группы амбивалент- ны (одновременно зависимость друга от друга и враждебность по отношению друг к другу), а власть оказывается поровну распределенной между ними, что препят- ствует возникновению серьезного конфликта или итогового компромисса. По словам Элиаса, «оптимальная власть, которая обычно находит свое выражение в автократии, достигается центральным органом не в том случае, когда рождается сильная правя- щая личность, а при условии, что особая социальная структура обеспечивает для этого возможность» (Elias, 1939/1982, р. 174). Иными словами, король появляет- ся, когда имеется соответствующая фигурация.
Королевский двор играет, согласно Элиасу, особую роль, поскольку именно здесь происходили изменения, которые, в конечном счете, оказывали воздействие на все общество. В отличие от воина, которому было свойственно с легкостью прибе- гать к насилию, поскольку его цепочки взаимозависимости были достаточно корот- ки, придворные дворяне, связанные со многими иными дворянами гораздо более длинными цепочками взаимозависимости, считали нужным быть более восприим- чивыми к другим. Дворянство находило все более затруднительным давать сво- боду своим эмоциям, проявляющимся в насилии и подобного рода действиях. Кроме того, укреплялась сила ограничений, связанная с тем, что король приобре- тал все больший контроль над средствами принуждения. «Монополизация физи- ческого принуждения, концентрация оружия и вооруженных людей под властью одного человека... вынуждает мирных безоружных людей быть менее воинствен- но настроенными, прибегать к особой предусмотрительности или рассудительно-
443


сти; иными словами, она навязывает людям большую или меньшую степень само- контроля» (Elias, 1939/1982, р. 239). Монополия силы тесно связана со способно- стью короля концентрировать в своих руках налогообложение, поскольку налоги — это то, что позволяет ему финансировать контроль над средствами принуждения (Elias, 1939/1982, р. 208). Фактически Элиас описывает ситуацию взаимодей- ствия двух монополий: «Финансовые средства, таким образом поступающие пра- вителю, поддерживают его монополию на вооруженное принуждение, тогда как она, в свою очередь, поддерживает монополию на налогообложение» (Elias, 1939/ 1982, р. 104). Кроме того, рост дохода королевской казны сопровождается сни- жением доходов дворянства, а неравенство способствует дальнейшему усилению королевской власти (Elias, 1969/1983, р. 155).
Дворяне играют ключевую роль в процессе цивилизации, поскольку измене- ния, происходящие в этой элитной группе, постепенно распространяются на все общество:
Именно в придворном обществе формируются основные модели поведения, которые, объединяясь с другими и изменяясь в соответствии с той позицией, которую занимают прибегающие к этим моделям группы, распространяются, заставляя проявлять преду- смотрительность, на все более широкие группы функций. Из-за своего особого поло- жения люди, принадлежащие к придворным кругам, более чем какая-либо иная группа западного общества, испытывающая на себе влияние такого процесса, оказываются специалистами по разработке и формированию моделей социального поведения (Elias, 1939/1982, р. 258).
Эти появившиеся на Западе перемены распространились и на другие части света. Появление королевской власти и двора, а также исторический переход от фигу-
ры воина к придворному (или процесс превращения воина в дворянина) представ- ляют собой, с точки зрения Элиаса, важнейший «рывок» в процессе цивилизации. Идея «рывков» — средоточие предложенной Элиасом теории социальных измене- ний: он не считает их ровным однонаправленным процессом, полагая последний со множеством стартов и остановок, а также как разнонаправленное движение.
Хотя Элиас придает огромное значение феномену королевского двора¹, конеч- ная причина последовавших решающих изменений состоит в изменении всей со- циальной фигурации того времени. То есть ключевое значение имели изменения во взаимоотношениях между различными группами (например, между воинами и дворянами), а также изменения во взаимоотношениях между индивидами в этих группах. Кроме того, эта фигурация определяла ограничения в равной степени для дворянства и для короля: «Принцы и аристократы могут показаться людьми, ве- дущими свободную от принуждения жизнь. Тут... стало очевидным, чем ограни- чены представители высших классов и в не меньшей степени тот из них, кто обла- дает наибольшей властью, — монарх» (Elias, 1969/1983, р. 266).
Начиная со времени господства короля и его придворных, происходит постепен- ное движение к формированию государства. Другими словами, когда имеется част- ная (королевская) монополия на военную силу и налоги, появляется основа для


¹ Интересное исследование двора, буржуазии и их влияния на Моцарта см. в Elias, 1993.
444


общественной монополии на эти ресурсы — т. е. для образования государства. Су- ществует непосредственная связь между укреплением королевской власти и затем государством как контролирующими органами в обществе и параллельным разви- тием контролирующих установок отдельной личности. Совместное установление такого рода ограничений ведет к их беспрецедентной власти над способностью ин- дивида воздействовать на собственные эмоции. Нельзя сказать, что до этого вре- мени самоконтроль у людей совершенно отсутствовал, но он стал постоянным, не- колебимым, затрагивая все больше аспектов человеческой жизни. Утверждение Элиаса о том, что, обладая более длинными цепочками взаимозависимости, «ин- дивид учится контролировать себя во всем и всегда; тогда он в меньшей степени узник своих страстей» (Elias, 1939/1982, р. 241), очень близко позиции Дюркгейма.
Любопытно в то же время признание Элиаса, что этот контроль не оборачи- вается абсолютным благом. Жизнь стала менее опасной, однако она также стала приносить меньше удовольствий. Неспособные непосредственно выразить свои эмоции люди вынуждены находить другие отдушины, например в мечтах или книгах. Кроме того, борьба, ранее проявлявшаяся как нечто внешнее, выступила в качестве, говоря языком Фрейда, борьбы Оно и Суперэго. (На воззрения Элиа- са, касающиеся личности человека, огромное влияние оказала теория Фрейда.) Таким образом, способствуя уменьшению насилия, рост контроля над эмоция- ми вызвал усиление скуки и беспокойства.
Удлинение цепочек взаимозависимости соотносится не только с ужесточени- ем контроля над аффектами, но и с возрастающей восприимчивостью людей по отношению к другим и к самим к себе. Кроме того, человеческие суждения приоб- ретают более тонкие оттенки и нюансы, благодаря чему люди более способны оце- нивать и контролировать как себя, так и других. До того как появилось придвор- ное общество, им приходилось защищать себя от насилия и угрозы смерти. Позднее, когда эта опасность стала меньше, люди могли позволить себе стать более воспри- имчивыми по отношению к менее значительным угрозам и действиям. Эта возрос- шая чувствительность становится важнейшим аспектом процесса цивилизации, а также имеет ключевое значение для его дальнейшего развития.
Огромную роль в этом процессе играет социализация молодых, в ходе которой они усваивают механизмы самоограничения. Однако и в этом случае есть пробле- мы: «Приобщение молодого человека к цивилизации никогда не бывает абсолютно безболезненным процессом; оно всегда оставляет шрамы» (Elias, 1939/1982, р. 244).


Резюме
Основным предметом рассмотрения в данной главе является интеграция подхо- дов к микро- и макроуровням. Развитие такого рода теорий чревато возвратом к вопросам, интересовавшим титанов социологической мысли, а также отходом от крайних микро- или макропозиций в теории, чем во многом характеризовалась американская социологическая теории XX в. Тогда как до 1980-х гг. вопросу ин- теграции подходов к микро- и макроуровням уделялось мало внимания, в это де- сятилетие и в течение 1990-х интерес к данной теме резко возрос. Работы, касаю- щиеся этой области, создавались в рамках полярных теорий, а также различных
445


подходов промежуточного плана. Некоторые из них были сфокусированы на объе- динении микро- и макротеорий, тогда как остальные рассматривали взаимосвязь микро- и макроуровней социального анализа. Помимо этого базового различия существуют значительные расхождения во взглядах на интеграцию указанных теорий и уровней.
Существенное место в данной главе занимает разбор нескольких важнейших работ, посвященных интеграции микро- и макроуровней социального анализа. Три автора, Ритцер, Александер и Уайли, развивают очень схожие «микро-мак- ромодели» социального мира. Несмотря на то что между ними имеются существен- ные отличия, указываемые ими похожие образы социального мира отражают пока- зательное сближение ученых, стремящихся к объединению микро- и макроуровней социального анализа.
Значительно более узкой теорией является концепция Коулмена, который со- средоточивается на переходе от микро- к макроуровню и их соединении в таком направлении. Его исследования критикуют за неспособность описать специфику соединения при переходе от макро- к микроуровню, а также за отсутствие диалек- тического понимания социального мира. В этом контексте также рассматривает- ся наследие Лиски, поскольку тот предпринимает попытку преодолеть ограничен- ность свойственного Коулмену подхода и изучить вопрос перехода от макро- к микроуровню. Лиска подчеркивает значение агрегации и контекстуальных фак- торов в рассмотрении соединения феноменов микро- и макропорядка. Предпри- нятая Коллинзом попытка построить теорию интеграции двух полюсов критику- ется за редукционизм — тенденцию сводить макрофеномены к микроявлениям.
Данная глава завершается подробным ознакомлением с работами одного из европейских предшественников американских теорий интеграции — Норберта Элиаса. Особенно актуальны его представления в области фигурационной социо- логии, а также сравнительно-историческое исследование взаимосвязи относящих- ся к микроуровню манерам и происходящих на макроуровне изменений при дво- ре короля и в государстве.