Роберт Грин-48 законов власти гл

Веселый, горестный, а впрочем, равнодушный Ко всем и ко всему, зато царю послушный, Аюбьгм 
готовый стать, каким монарх велит, А если трудно стать, так хоть бы делать вид, Свой цвет 
менять пред ним и обезьянить даже. Придворные точь-в-точь рессоры в экипаже! Но мы ушли 
от похорон. Не плакал лишь Олень. А мог ли плакать он? Нет, он был отмщен. Ведь вот какое 
дело: Его жена и сын — их эта львица съела. Так мог ли плакать он? А льстец один донес, 
Что слышал смех его, но не заметил слез. А гнев царя, еще и Аьва к тому же, Как Соломон 
сказал, всего на свете хуже. Но ведь Олень читать-то не привык, 
И что ему до чьих-то слов и книг! И Лев ему рычит: «Презренный лесовик! Смеешься? 
Плачут все, а ты затеял вздорить! 
Не буду когти о тебя позорить. 
Эй, Волки, все сюда, за королеву месть! На тризне надлежит вам съесть Изменника!» Тогда 
Олень в испуге: «Но время слез прошло! Я плакать сам готов О вашей, государь, достойнейшей 
супруге. Но я видал, ее на ложе из гнетов, И я узнал, царицу сразу. Я следую ее приказу». «Мой 
друг» — она рехла. — Настал мой смертный час. Боюсь, что призовут как плакальщика вас. К 
чему? Когда я там, в блаженных кущах рая, В Элизии живу, среди святых святая. Но царь 
поплачет пусть. В блаженной вышине Его слеза отрадна мне». Весть мигом разнеслась повсюду. 
Все в крик: апофеоз! Он был свидетель чуду! Олень помилован, представлен к орденам. 
Прельщайте лестью высших саном, Сном позабавьте их, платите им обманом. Немилость 
высшего страшна лишь дуракам. Приманку проглотил — и другом станет вам. 
Лафонген 
 
 

---

Роберт Грин «48 законов власти» 
Роберт Грин «48 законов власти» 
238 
Вскоре таинственный Брагадино прибыл в Венецию. Его колючие темные глаза, 
сверкающие из-под густых бровей, и два громадных черных мастифа, бывших при нем повсюду, 
производили впечатление мощи и неприступности. Он выбрал для своей резиденции роскошный 
дворец на острове Гвидекка. Его приемы, дорогую одежду и все его прихоти оплачивала 
республика. Венецию охватила алхимическая лихорадка. На уличных перекрестках продавали 
уголь, аппараты для дистилляции, воздуходувные мехи, алхимические трактаты. Каждый 
занимался теперь алхимическими опытами — каждый, кроме Брагадино. 
Алхимик, казалось, не спешил начинать производство золота и спасать Венецию. Как ни 
странно, это лишь способствовало росту его популярности, доходящей до поклонения. Желающие 
повидать знаменитость стекались со всей Европы и даже из Азии. Шли месяцы, на Брагадино со 
всех сторон сыпались дары. Но никаких признаков чуда, которого доверчиво ждали от него, чуда, 
которое вознесет Венецию на былую высоту, no-прежнему не было. Наконец горожане начали 
проявлять нетерпение, вопрошая, когда же он возьмется за дело. Вначале сенаторы просили не 
торопить его — капризного, как сам дьявол, алхимика надо было улещивать. Но забеспокоились и 
дворяне и потребовали показать, как окупается дорогостоящее вложение города. 
Брагадино свысока разговаривал с сомневающимися, но удостоил их ответа. Он сообщил, 
что на монетном дворе города им уже размещены значительные объемы таинственной субстанции, 
с помощью которой он получал золото. Он мог бы использовать всю субстанцию разом и 
получить количество золота, превышающее исходную субстанцию в два раза. Однако чем 
медленнее идет процесс, тем большее количество золота можно получить. Если не мешать 
процессу идти семь лет, вес золота превысит исходное количество субстанции не менее чем в 30 
раз. Многие сенаторы были согласны ждать столько, сколько укажет Брагадино. Но другие 
возмутились: еще семь лет терпеть этого господина, что живет за их счет, как король, ни в чем 
себя не ограничивая! Так же были настроены и рядовые граждане Венеции. В результате враги 
алхимика потребовали, чтобы он продемонстрировал доказательства своих слов: пусть производит 
столько золота, сколько сможет, да поскорее. 
Надменно, явно оскорбленный сомнениями в его искусстве, Брагадино ответил: «Венеция 
своим нетерпением предала его и будет поэтому наказана, а он считает себя свободным от 
обязательств». Он уехал из города, сначала в Падую, затем, в 1590 голу, в Мюнхен по 
приглашению гериога Баварского, который, как и жители Венеции, знавал дни богатства и славы, 
но был расточителен и разорился, а теперь мечтал вернуть состояние с помощью алхимика. 
Брагадино запросил не менее выгодные условия, чем в Венеции, и вся ситуация повторилась в 
точности. 
ТОЛКОВАНИЕ 
Молодой киприот по имени Мамунья долгое время жил в Венеции, прежде чем 
переродиться в алхимика Брагадино. Он видел, какое уныние овладело городом, слышал 
разговоры о надеждах на восстановление положения. В то время как прочие шарлатаны 
упражнялись в мелком мошенничестве и ловкости рук, Мамунья изучал человеческую натуру. Он 
избрал Венецию в качестве трамплина для старта. Разработав план операции, он уехал за границу, 
изучил кое-какие алхимические фокусы, заработал с их помощью, а затем, вернувшись в Италию, 
открыл магазин в Брешии. На расстоянии, рассчитал он, аура его власти будет выглядеть более 
внушительно. 
Прежде всего Мамунья не устраивал примитивных представлений, чтобы убедить 
окружающих в своих талантах алхимика. Его великолепный дворец, богатые одеяния, звон 
золотых монет в его руках — все это казалось неоспоримым свидетельством и перевесило бы 
любые доводы разума. Возникал порочный круг, который он и использовал: его очевидное 
богатство подтверждало его репутацию алхимика, поэтому такие господа, как гериог 
Мантуанский, давали ему деньги, которые позволяли ему жить в богатстве, а это укрепляло его 
репутацию алхимика, и так далее. Стоило этой репутации возникнуть и закрепиться — и она стала 
работать на него. Герцоги и сенаторы соперничали, чтобы заполучить его, и он уже не должен был 
прибегать к докучным демонстрациям алхимических опытов. В те времена, впрочем, людей было 

---

Роберт Грин «48 законов власти» 
Роберт Грин «48 законов власти» 
239 
легко обманывать: им хотелось верить. Венецианские сенаторы, которые видели, как он 
превращает в золото простые камни, до того нестерпимо хотели верить, что не заметили 
стеклянную трубку в его рукаве, из которой он посыпал золотым песком лежавшие перед ним 
камни. Блестящий, капризный, он был алхимиком их мечты — и, ослепленные его аурой, они не 
замечали его незамысловатых трюков. 
Такова власть фантазий, их корни у нас в душе, особенно во времена лишений и упадка. 
Люди редко видят, что их проблемы порождены их собственной глупостью и неверными 
поступками. Им необходимо обвинить кого-либо или что-либо — окружающих, мир, богов, — а 
тогда и спасение тоже должно прийти извне. Появись Брагадино в Венеиии с детальным анализом 
причин экономического упадка и предложением практических шагов по выходу из кризиса — его 
бы изгнали с позором. Действительность была слишком неприглядной, меры слишком 
болезненными — потребовалось бы работать не покладая рук, подобно тому, как трудились 
предки, принесшие процветание Венеиии прошлых лет. Однако фантазию — в данном случае 
романтику алхимии — было легко понять и бесконечно приятнее принять. 
Чтобы достичь власти, вам следует стать источником удовольствия для тех, кто окружает 
вас, — а удовольствие даст игра на человеческих фантазиях. Никогда не обещайте постепенного 
улучшения, к которому можно прийти в результате тяжелой работы. Вместо этого посулите луну, 
великое и внезапное преобразование, клад с золотом. 
 
Можно убедить людей следовать самой нелепой и 
сумасбродной идее, для этого нужно только быть 
достаточно искусным, чтобы представить 
ее в выгодном свете. 
Давид Юм, 1711-1776 
КЛЮЧИ К ВЛАСТИ 
Фантазия никогда не может действовать в одиночку. Ей требуется контрастирующий фон серости 
и обыденности. Именно подавляюще тусклая действительность позволяет фантазии пустить корни 
и расцвести. В Венеции XVI века реальностью был упадок и утеря престижа. Соответствующие 
фантазии рисовали внезапное восстановление былой славы благодаря чуду алхимии. По мере того 
как действительность становилась все хуже, вене цианцы лелеяли блаженный воображаемый мир, 
в котором их город обретал прежнее богатство и власть в один миг, превратив пыль в золото. 
_________________________________ 
Если хочешь солгать так, чтобы тебе поверили, не рассказывай неправдоподобной правды. 
Император Японии Токугава Иэясу, XVII век 
Человек, способный претворить мечту в жизнь, превратить в сказку удручающую 
действительность, имеет доступ к безграничной власти. Если вы ищете фантазию, которая могла 
бы захватить массы, обратите внимание на банальные истины, наиболее сильно влияющие на 
каждого из нас. Не давайте обмануть себя приукрашенными автопортретами людей и описаниями 
их жизней, изучайте и раскапывайте, что на самом деле держит их в плену. Найдите это — и в 
ваших руках окажется волшебный ключ, который даст вам огромную власть. 
Времена и люди меняются, давайте, однако, исследуем несколько вариантов подавляющей, 
сковывающей людей реальности и возможностей власти, предоставляемой ею.