Учебное пособие для студентов старших курсов психологических факультетов и отделений университетов Москва Независимая фирма «Класс» 2001

Психологическая помощь: теория и практика
266
— Зато, по крайней мере, вы знаете теперь, что у вас есть выбор.
Я вел свою партию так же трепетно и безошибочно, как, вероятно, ведет ее
первая скрипка, когда ее соло слышится в увертюре к сложной и могучей
симфонии.
Инна опять замолчала. Но это было уже другое, не тягостное молчание. Она
обдумывала мои слова. Она понимала, о каком выборе я говорил. Она разду+
мывала над тем, как ей поступить. Если она принимала мою мысль о том, что
у нее есть выбор, она принимала на себя ответственность за свой выбор. От+
казываясь принимать саму возможность выбора, она вновь скатывалась на
позицию жертвы и, следовательно, в зыбкие топи житейских болот. В ней
происходила борьба. Она прикрыла глаза. Кончики ее пальцев мелко дрожа+
ли. Дрожали ресницы. Нет, ей не хотелось добровольно смириться с ролью
жертвы. Ведь быть жертвой означало не просто терпеть страдание. Быть
жертвой означало теперь бессмысленное страдание, пытку.
Я решил помочь ей в эту минуту и, как бы вспомнив то, что забыл или не
успел произнести раньше, сказал:
— Кстати, Инна (имя, звучание имени очень важно! Имя придает человеку
ощущение своей уникальности, персонализирует его), для этого вовсе не
надо мне подчиняться.
Я чуть+чуть помолчал и добавил очень мягко:
— Я ведь не дрессировщик.
Это резкое и грубое слово, слово совсем из другого контекста, цирковой
термин, я произнес очень мягко и почти неслышно, почти что про себя.
Инна еще раз взглянула на меня уже другим, как мне показалось, чисто
женским взглядом:
— Да уж, не укротитель.
Слава Богу! Она вошла или, как иногда говорят, присоединилась к моему
психотерапевтическому контексту общения. Теперь передо мной сидела не
удрученная несчастьями и измученная переживаниями клиентка, а просто
девочка, уставшая и растерянная, с какими+то своими проблемами, которые
были хотя и нелегкими, но все же менее значимыми, чем вся ее нынешняя
и будущая жизнь. Именно так я воспринял складывающуюся терапевтичес+
кую ситуацию в тот момент, когда она, отведя от меня глаза, сказала:
— Я просто дико устала и не пойму, чего от меня хотят. (Пауза) Отец, мама
и этот доцент. Не пойму потому, что все они хотят от меня разного. И каж+
дый своего. Отец звонит каждую неделю и тратит бешеные деньги на то,
чтобы меня в чем+то убедить. Мама “грузит” в промежутках между теле+
фонными налетами папы. А доцент... — она замолчала.

---

267
Проблемы личностной и профессиональной подготовки психолога+практика
— Папа в другом городе живет? — поинтересовался я.
— Нет, в другой стране. Он в Соединенных Штатах уже семь лет живет. Со
своей новой женой, которая меня терпеть не может. У них ребенок малень+
кий. Мальчик. А меня папик по старой памяти достает.
— А мама?
Инна поняла мой вопрос чисто по+женски и тут же ответила:
— Мама со своим чуваком, как бы моим отчимом, никак не может разоб+
раться. То он пьет и денег не дает, то не пьет, но тогда гуляет и тоже денег
не приносит.
— Вы+то с кем живете? — уточняю я для себя ситуацию.
И это уже явный просчет, профессиональный недосмотр в моей работе, по+
скольку все подобные формальные вопросы следует выяснять еще при пер+
вой встрече. Но, к сожалению, в этот раз так не получилось.
— С собой, — отвечает Инна и тут же поправляется, — то есть я живу в
одной квартире с мамой, бабушкой и отчимом, но у меня отдельная комна+
та, и получается как бы такая коммуналка. А псина моя, Джесси, со мной
живет. Французский бульдог, — при этих словах на ее лице промелькнула
легкая тень улыбки, — вы знаете эту породу?
— Морды страшные такие, — уточнил я.
— Ну да, то есть морда+то, конечно, страшненькая, но французские бульдо+
ги совсем не агрессивны. И что особенно трогает — они вздыхают и каш+
ляют, как люди. Моя Джесси, она вообще+то молоденькая, полтора года, так
вообще, как ребенок еще, особенно когда простужается...
“Вот и проекция”, — мгновенно констатировал я про себя, отметив, что
Инна совершенно непосредственно перенесла на описание собаки свое
внутреннее представление о себе самой: о ребенке, который болеет...
Недели через две после нашей первой встречи Инна неожиданно сказала:
— А папа знает вас. Он вам передает привет, — и, предупреждая мой воп+
рос, пояснила: — Папа, оказывается, учился у вас. Двадцать лет тому на+
зад. Когда был еще на первом курсе.
То, что мир тесен, я уяснил уже давно. Но он тесен до такой степени, что
каждый раз этому поражаешься, сталкиваясь лицом к лицу с высокой плот+
ностью населения. К этому невозможно привыкнуть.
Инна между тем, внимательно разглядывая мое, по+видимому, изменившее+
ся выражение лица — она как раз в этот момент повернула ко мне голову,
выглядывая из+за спинки психоаналитического кресла, — продолжала:

---