Учебное пособие для студентов старших курсов психологических факультетов и отделений университетов Москва Независимая фирма «Класс» 2001

Психологическая помощь: теория и практика
234
— Владислав Петрович? — уточнил я. Он кивнул головой.
— Видите ли в чем дело, — продолжал я. — Конечно, вы вправе задать
мне любые вопросы, начиная с вопроса о том, что меня беспокоит и закан+
чивая вопросом о том, верю ли я в астрологию, но, в сущности, все такие
вопросы, вопросы, которые не относятся к вам самим, будут проявлением
одного и того же феномена, с которым мы столкнулись сегодня, с первых
минут нашей встречи. И который, возможно, еще долго будет сопровож+
дать нас в нашей совместной работе. Если вообще ее не сорвет.
— Что за феномен? — спросил Владислав. И тут же добавил:— Надеюсь,
последний вопрос — уже из другой оперы.
— Вряд ли, — спокойно ответил я. — Этот феномен называется психоло+
гической защитой “Я”, иначе говоря, сопротивлением. Сопротивлением
психотерапевтическому воздействию.
— Сопротивление? — Владислав задумался. — А что же я защищаю? — он
с любопытством поглядел на меня.
Однако я уже включился в работу по+настоящему и, не позволяя клиенту
втягивать меня и дальше в свои защитные игры, проговорил:
— Правильно ли я понимаю, что сейчас, когда мы с вами пытаемся на+
ладить друг с другом контакт, вас больше всего беспокоит вопрос защиты,
или, если хотите, неприкосновенности вашего собственного “Я”? Да
или нет?
— Нет.
— Что же тогда?
— Не знаю.
— Сказать, каким защитным механизмом пользуется ваше подсознание? —
спросил я после короткой паузы доверительно и как+то буднично, даже
чуть отстраненно.
— Каким?
— Механизмом отрицания, открытым еще Зигмундом Фрейдом.
В наступившем молчании было видно, как явственно, прямо на глазах ме+
нялось выражение лица собеседника. Мышцы лица разгладились, ушло на+
пряжение, губы полураскрылись. Глаза как+то потухли. Вся фигура клиен+
та обмякла, ссутулилась. Потом он откинулся на спинку кресла и через не+
которое время хрипловато произнес:
— Устал чертовски.
Я ждал.

---

235
Проблемы личностной и профессиональной подготовки психолога+практика
— А к вам пришел Бог знает зачем. Слышал от кого+то, что снимаете
стресс, да? — Я едва заметно кивнул.
— Ну вот, собственно, и все. Черт его знает, что такое. Как+то не залади+
лось все. Вы понимаете?
Я вновь едва заметно кивнул.
— Курить можно? — рука клиента непроизвольно потянулась к карману.
— Курите.
Я видел, что Владислав Петрович разнервничался не на шутку. Правил без
исключений не бывает. Пусть заслонится от психолога лучше дымом, чем
рассуждениями. Несколько раз крутнув колесико зажигалки, он глубоко
затянулся и произнес, глядя в окно.
— В общем, темнить не буду. Скажу прямо, по+мужски. Сможете помочь —
помогите, не сможете — скажите откровенно. — Он еще раз глубоко затя+
нулся. — Вот со мной что. Стыдно сказать. Не знаю, в общем, с чего на+
чать. Влюбился я. Как мальчишка. И это при живой жене, при любовни+
це... — он запнулся. — Понимаете, какое дело? Перед глазами стоит —
и все тут. Не могу без нее. Но даже не в этом сложность. А, в общем, как
сказать...
Он снова запнулся и сделал затяжку.
— Понимаете, что? Сказать кому — засмеют. Ну, о том, что я пробовал за+
пить это дело, к экстрасенсу ходил, к бабке ездил — яйцо мне по животу
катала... Об этом даже говорить не буду. Обхохочетесь. Другое меня муча+
ет. Понимаете, когда я думаю о себе рядом с ней... Когда о ней думаю... Я
настолько остро ощущаю свою, как бы это сказать... — он раздавил сигаре+
ту о пепельницу, — ненастоящесть, что ли? Вроде я весь насквозь фальши+
вый, искусственный, вы понимаете? Вроде синтетический я. Жесты, мими+
ка, слова, поступки... Такое ощущение, что я — это не я, вы понимаете? Вот
и эта психограмма. Как у всех...
Теперь в его взгляде читалось отчаяние затравленного человека и одновре+
менно надежда.
— Да, в общем, я действительно не знаю, как и что рассказать... Просто...
Вы понимаете, я абсолютно ясно вижу, что я ей со своими деньгами, воз+
можностями... В общем, я ей, такой, какой я теперь есть... не нужен. Даже
не так... — чувствовалось, что Владиславу Петровичу говорить тяжело. Он
то и дело останавливался, чтобы собраться с мыслями, подыскать нужное
слово. Было видно, что он, хотя и обращался ко мне, говорил сам с собой,
как бы всматривался в самого себя.

---