В. М. Хачатурян история мировых цивилизаций

Римская империя при Константине (306—337 гг. н. э.)

работу в колодках. Хозяевам приходилось держать ог­ромный штат надсмотрщиков, что было весьма разо­рительно.
Римские философы стали предлагать перестроить отношения между рабами и их владельцами на более разумной основе взаимной заинтересованности, в ра­бах уже начинали видеть людей. А на практике рабов отпускали на волю или сажали на землю, отдавая не­большие участки земли и орудия труда.
Все люди одинаковы по существу, все одинаковы по рождению, знатнее тот, кто честен по природе. Мне скажут: да ведь они рабы. Да, но вот этот раб обладает свободным духом. А покажите мне, кто не рабствует в том или другом смысле! Этот вот — раб похоти, тот — корыстной жадности, а тот — честолюбия.
Сенека, великий римский философ, 3—65 гг. н. э.
Внешне Римская империя была по-прежнему мо­гущественной, развитие цивилизации не останови­лось. Симптомы грядущего упадка были еще не слишком заметны.
Культура эпохи империи
В первые века Римской империи ее мощь прояви­лась и в культуре. Повсюду прокладывались дороги, сооружались грандиозные водопроводы, огромные ам­фитеатры, храмы и термы (бани), триумфальные ар­ки. В Риме в I в. был достроен Колизей — уникальный по величине амфитеатр, рассчитанный на 50 тысяч зрителей. Чуть позже был воздвигнут храм «всем богам» — Пантеон: его бетонный купол составлял 43,2 метра в диаметре — вплоть до XIX в. человечест­во не могло создать ничего подобного. Римляне оста­вили потомкам богатые плоды — освоенное, «цивили­зованное» пространство.
В империи быстро росло число грамотных людей» в Риме появились публичные библиотеки, расширилась торговля книгами. В эту эпоху творили знамени­тые историки и писатели. Развивались естественные науки.
В повседневной жизни римлян большую роль иг­рали празднества (во II в. праздникам отводилось 180 дней в году), в цирках и амфитеатрах постоянно устраивались состязания, травля зверей, даже смерт­ные казни превращались в театральное представле­ние: осужденный исполнял роль злодея или героя и погибал по-настоящему. Знать соревновалась друг с другом в роскошных туалетах, изысканных кушань­ях, в украшении своих дворцов.
И все-таки в те времена проявлялись и другие, тре­вожные признаки: гражданские добродетели, которы­ми некогда славились римляне, уступали место рабо­лепству перед императорами, стремление к подвигам ради общего блага вырождалось в карьеризм, толпа требовала кровавых и жестоких зрелищ, целомудрие считалось чуть ли не признаком уродства и осмеива­лось.
Лучшие представители римского общества с го­речью писали о пороках своих соотечественников. Фи­лософы — Сенека, Эпиктет и другие — проповедовали презрение к материальным благам жизни и поиски высокого нравственного идеала. Снова возродился об­раз мудреца, стоящего над толпой, мудреца, для кото­рого высшей ценностью является его собственный внутренний мир. Раньше такой идеал был чужд боль­шинству римлян, воспитанных на идее «общего бла­га». Но в эпоху, когда общее благо перестало быть ос­новой и целью жизни общества, отстраненность, уход в себя стали естественным выходом из положения для достойных людей.