Вслед за нашумевшей концепцией эмоционального интеллекта Дэниел

Макиавеллист: мои цели оправдывают средства
У менеджера крупного подразделения европейского промышленного
гиганта сложилась на удивление противоречивая репутация: подчиненные
боялись его и испытывали к нему отвращение, тогда как начальник считал
его совершенно очаровательным человеком. Обладая безупречными
навыками общения, менеджер всячески старался произвести впечатление
не только на своего шефа, но и на клиентов компании. Но стоило ему
вернуться на рабочее место, как он превращался в мелкого тирана: кричал
на тех, кто проявил, по его мнению, недостаточно усердия, и ни единым
словом не поощрял тех, кто работал безупречно.
Консультант, которую компания наняла для оценки эффективности
менеджеров, обнаружила, что сотрудники подразделения, где царила такая
автократия, совершенно пали духом. После нескольких бесед с ними она
поняла, что менеджер – исключительный эгоцентрик: он думает только о
себе, не заботясь ни о предприятии, ни о людях, благодаря добросовестной
работе которых он так выгодно выглядит в глазах начальства.
Консультант рекомендовала найти другого руководителя для этого
подразделения, и гендиректор неохотно попросил менеджера уйти. Однако
тот сразу же занял высокую должность в другом месте, сумев произвести
отличное первое впечатление на своего нового начальника.
Этот образ руководителя-манипулятора знают все: мы видели его
сотни раз в кино, на сцене и в телесериалах. Стереотип грубого,
бесчувственного, но благообразного негодяя, безжалостно использующего
других, прочно вошел в массовую культуру.
Такой типаж веками производит индустрия развлечений: он столь же
стар, как повелитель демонов Равана из древнеиндийского эпоса
“Рамаяна”, и столь же современен, как злой император Палпатин
из “Звездных войн”. В бесчисленных киновоплощениях он предстает то
безумным ученым, претендующим на мировое господство, то обаятельным,
но бессердечным главарем банды. Нас инстинктивно отталкивает этот
типаж с его беспринципностью и коварством, призванными на службу злу.
Это – макиавеллист, негодяй, которого нам так приятно ненавидеть.
Когда в XVI веке Никколо Макиавелли писал трактат “Государь”,

---

руководство по обретению и удержанию политической власти с помощью
хитрости, он принимал как должное, что набирающий силу правитель
заботится только о собственных интересах, не волнуясь ни о подданных, ни
о тех, кого он сокрушает на пути к своему могуществу
[329]
. Для
макиавеллиста цель оправдывает средства, и не важно, какие страдания он
может причинить людям. Такие моральные принципы наполняли умы
почитателей Макиавелли, процветая в тепличных условиях королевских
дворов веками (и, разумеется, сохраняют популярность во многих
современных политических и деловых кругах).
Макиавелли предполагал, что эгоистичные интересы – единственная
движущая сила человеческой натуры; альтруизм он вообще не брал в
расчет. Конечно же, политик-макиавеллист может не считать свои цели
эгоистичными или порочными. Он может находить рациональные причины
своим действиям и даже сам в них верить. Например, каждый
тоталитарный
правитель
оправдывает
собственную
тиранию
необходимостью защищать страну от коварного врага, пусть даже
выдуманного.
Термин “макиавеллизм” психологи используют для описания людей,
чьи взгляды на жизнь отражают как раз такую циничную позицию
вседозволенности. В основу первого теста на макиавеллизм легли
утверждения из книг Макиавелли, например такие: “Самая существенная
разница между большинством преступников и другими людьми состоит в
том, что преступники достаточно глупы, чтобы попасться” или
“Большинству людей легче забыть смерть родителей, нежели потерю
имущества”.
Психологический опросник не дает моральных оценок, и во многих
областях, от продаж до политики, могут быть полезны такие черты
макиавеллистов, как показное обаяние, хитроумие и уверенность в себе. С
другой стороны, макиавеллисты зачастую цинично расчетливы и
высокомерны, а их поступки нередко подрывают доверие и желание
сотрудничать.
Хотя в социальных взаимодействиях макиавеллисты удивительно
рациональны, они не заинтересованы в установлении эмоциональных
связей. Подобно нарциссам, они рассматривают людей исключительно с
утилитарной точки зрения – как “Оно”, которым можно манипулировать в
собственных целях. Например, один макиавеллист прозаическим тоном
сообщил консультанту, что только что “отправил в отставку” свою девушку.
Людей во всех сферах своей жизни такой человек рассматривает как
взаимозаменяемые элементы, каждый не хуже и не лучше другого.

---

У макиавеллистов много общего с другими членами темной триады –
например, тяжелый характер и эгоизм. Но макиавеллисты воспринимают
себя и окружающих куда реалистичнее, чем нарциссы и психопаты. Они не
делают напыщенных заявлений и из кожи вон не лезут, чтобы произвести
впечатление
[330]
. Макиавеллист предпочитает видеть вещи такими, какие
они есть, чтобы выгоднее их использовать в своих целях.
Некоторые эволюционные психологи считают, что в доисторические
времена человеческий интеллект исходно развился как умение ловко
действовать в собственных интересах. На заре человеческой истории,
полагают они, побеждал тот, кто умел проявлять изворотливость ровно
настолько, чтобы получать львиную долю добычи и при этом не быть
изгнанным из стада.
В сегодняшнем мире макиавеллист вроде того менеджера из категории
“оближи
начальника,
пни
подчиненного”
тоже
может
добиться
определенного личного успеха. Но в долгосрочной перспективе ему могут
аукнуться токсичные отношения и связанная с ними дурная репутация.
Биография любого макиавеллиста переполнена бывшими друзьями,
бывшими возлюбленными, бывшими коллегами – негодующими и
затаившими обиду. Тем не менее в обществе с высокой мобильностью для
макиавеллистов находятся приемлемые экологические ниши, где они с
легкостью могут двигаться вперед, к новым завоеваниям, да так далеко, что
последствия собственных проступков их никогда не настигают.
Эмпатия макиавеллистов обычно напоминает туннельное зрение: они
способны направить внимание на чьи-то чувства в основном тогда, когда
хотят использовать этого человека в своих целях. Иными словами, они
проигрывают другим людям в качестве эмпатической настройки
[331]
.
Холодность макиавеллистов, похоже, объясняется этой неполноценностью
обработки
эмоций
–
как
собственных,
так
и
чужих.
В
их рационалистической, построенной на расчете вероятностей картине
мира нет места не только эмоциям, но и моральному чувству,
проистекающему из простого человеческого участия. И поэтому они так
легко становятся на путь злодеяний.
Неспособные в полной мере воспринимать чужие чувства,
макиавеллисты не могут и разделять их, то есть сопереживать людям, и
сочувствовать им. Как у серийного убийцы, упомянутого в начале главы, у
них будто отключена какая-то чувственная подсистема. Макиавеллисты,
похоже, не лучше разбираются и в собственных эмоциях. Как утверждает
один специалист, когда им не по себе, они не могут уточнить, что именно

---

ощущают: грусть, усталость, голод или недомогание
[332]
. По-видимому,
макиавеллисты воспринимают свой эмоционально бедный внутренний мир
как мир, изобилующий непреодолимыми первичными потребностями – в
сексе, деньгах или власти. Задачи макиавеллиста сводятся к тому, чтобы
удовлетворить их с помощью межличностного инструментария, в котором
у эмоционального радара выпал основной диапазон восприятия.
Но при этом они могут обладать довольно развитой избирательной
способностью угадывать, о чем думает другой человек, и, похоже,
полагаются на эту социальную смекалку, прокладывая себе путь в жизни.
Макиавеллисты прилежно изучают мир межличностного общения,
доступный им лишь поверхностно. Их отточенное социальное познание
подмечает нюансы и вычисляет, как люди отреагируют в той или иной
ситуации. Благодаря этим способностям и формируется их легендарная
социальная изворотливость.
Как мы видим, по меркам некоторых современных определений
социального интеллекта, где во главу угла ставится такая социальная
сноровка, макиавеллисты обладают им в высочайшей мере. Но если
головой они понимают, что делать, их сердце пребывает в полном
недоумении. Некоторые ученые полагают, что такое сочетание слабости и
силы
макиавеллисты
пытаются
превозмочь
эгоистичной
изобретательностью
[333]
.
С
этой
точки
зрения
их
стремление
манипулировать другими служит компенсацией слепоты к большей части
эмоционального спектра. Однако такая неудачная адаптация отравляет их
отношения с людьми.