Вслед за нашумевшей концепцией эмоционального интеллекта Дэниел

Устойчивость
Мои нью-йоркские знакомые, преуспевающие супруги средних лет,
завели ребенка, когда оба были уже немолоды. В своей дочке они души не

---

чаяли: наняли батальон нянюшек, чтобы кто-то постоянно уделял ей
внимание, и накупили столько игрушек, что хватило бы на целый магазин.
У нее был кукольный дом, походивший на замок, детский спортивно-
игровой комплекс и несколько комнат, набитых игрушками. Однако от
всего этого веяло какой-то необжитостью: в четыре года у девочки не было
ни одного товарища для игр. Почему? А просто родители опасались, что
другие дети могут ее обидеть. Они питали иллюзию, что если сумеют
оградить дочь от любых огорчений, то она вырастет счастливой.
Эта иллюзия основана на неверной трактовке научных данных об
устойчивости к стрессу и способности быть счастливым. Избыточная
защита в действительности представляет собой одну из форм
депривации
[448]
. Идея о том, что ребенок должен любой ценой избегать
невзгод, искажает и процесс его обучения быть счастливым, и сами
жизненные реалии. Как выяснили ученые, ребенку нужно не иллюзорное
нескончаемое счастье, а умение обуздывать эмоциональные бури. Задача
воспитания заключается не в формировании хрупкого “позитивного
настроя” – беспрестанного цепляния ребенка за ощущение радости, – а
в обучении самостоятельно возвращаться к состоянию удовлетворенности,
что бы ни произошло.
Так, родители, умеющие переосмыслять огорчения (примерно как в
старой пословице “Что толку плакать о пролитом молоке”), передают детям
универсальный способ справляться с негативными эмоциями. Такие
деликатные вмешательства пополняют детский репертуар поведения в
сложных ситуациях способностью смотреть на вещи с положительной
стороны. На нейронном уровне эти уроки закрепляются в цепях ОФК,
ответственных за усмирение отрицательных эмоций
[449]
.
Если человек в детстве не научился переживать настоящие несчастья,
он вырастает эмоционально неподготовленным к жизни со всеми ее
неожиданностями. Чтобы создать в себе этот внутренний ресурс и быть
счастливым, необходимо набить шишек на детской площадке –
натренироваться переживать расстройства, неизбежные в рутинных
отношениях.
Учитывая,
как
мозг
нарабатывает
психологическую
устойчивость, детям нужно репетировать взлеты и падения в социальных
взаимодействиях, а не испытывать устойчивое монотонное удовольствие.
Когда ребенок огорчается, у него появляется возможность отточить
мастерство преодоления огорчений. Насколько это ему удается, отражается
на уровне гормонов стресса. Например, в первые школьные недели у
общительных детей, обладающих развитыми социальными навыками и

---

пользующихся успехом у сверстников, наблюдается высокая активность
нейронной сети, стимулирующей выработку гормонов стресса. Это говорит
о том, что дети прикладывают физиологические усилия, чтобы вписаться в
новый коллектив.
Но по мере того как социально более адаптируемые дети находят
комфортную нишу в коллективе, уровень гормонов стресса у них
постепенно падает. И напротив, у детей, которые продолжают
расстраиваться и сторониться сверстников, уровень этих гормонов в
течение года не снижается или даже повышается
[450]
.
Всплеск активности гормонов стресса, связанный с “мандражом
первой недели”, – полезная метаболическая реакция, помогающая
организму мобилизоваться в рискованной ситуации. После освоения
навыка преодолевать стресс биологические циклы возбуждения и
возвращения к норме приобретают форму синусоиды, характеризующей
устойчивость. Однако у детей с замедленным формированием этого навыка
цикл выглядит иначе: их биологические настройки не проявляют гибкости,
и уровень возбуждения зависает на слишком высокой отметке
[451]
.