Xorazm ma’mun akademiyasi axborotnomasi – /2019 Ўзбекистон республикаси фанлар академияси минтақавий бўлими

XORAZM MA’MUN AKADEMIYASI AXBOROTNOMАSI –6(2)/2020  
118
залива Александр-бай; оттуда направлялась к юго-востоку до залива Киндерли. От последнего 
береговая линия поворачивала на юг и шла до Красноводской косы, от которой уклонялась к 
юго-востоку и, углубляясь в нескольких местах в материк в виде заливов, доходила в таком 
направлении до устьев р. Атрека. 
Значение западной границы определялась тем, что она связывала округ вторым паровым, 
после Ташкентской железной дороги, путем сообщения как с Европейской Россией, так и с 
Кавказом и Персией. 
Общая длина всей пограничной линии округа и соседних ханств составляла около 10608 
верст; из них более 4/5 (8330 верст) проложено по естественным рубежам, остальные 2278 верст 
обозначены условной линией. 
Из общей длины несколько более 2/5 (4838 верст) приходилось на государственную 
границу; причем граница с Китаем составляла 1/5 (2140 верст), с Афганистаном 1/6 (1732 верст) 
и с Персией 1/10 (966 верст). Остальные 5770 верст представляли административную границу с 
соседними областями империи. 
После создания Туркестанского военного округа стала очевидной необходимость в 
учреждении на границе среднеазиатских владений отдельного управления, не зависимого ни от 
Оренбурга, ни от Омска [1,10]. 
Учреждению в Туркестанском крае правильной пограничной администрации до этого 
препятствовала неопределенность государственной границы. 
В России отношениями со странами Азии (Турцией и ее владениями, Ираном, Средней 
Азией, Афганистаном, Китаем) ведал Азиатский департамент Министерства иностранных дел, 
созданный в 1819 г. 
Для изучения различных проблем, касающихся Средней Азии и Казахстана, был создан 
Азиатский комитет, в программе деятельности которого были объединены политические и 
торгово-экономические проблемы. Созывался он не регулярно, а по мере накопления дел. В 1826 
- 1827 гг., к примеру, он собирался около 40 раз, что было связано с оживлением сношений со 
среднеазиатскими ханствами. В 1839-1846 гг. – один – два раза в год. В 1847 г. Азиатский 
комитет, по существу, прекратил свою деятельность, и в дальнейшем комитеты, занимавшиеся 
азиатскими проблемами, именовались «Особыми» и собирались в присутствии царя [7,303]. 
Реакция Азиатского департамента МИДа на планы военных кругов по установлению новой 
линии границы была однозначной и находилась в русле общей политики России, определенной 
этим министерством: «Если мы будем расширять наши пределы только потому, что будем 
желать присоединять к себе каждое воинственное кочевое племя, могущее делать набеги, то вряд 
ли удастся нам когда-либо остановить свое движение на юг, и кажется, было бы выгодно или 
оградить границу укрепленною линией, или карать хищников подвижными колоннами... Едва ли 
может входить в виды правительства распоряжаться судьбами всей Средней Азии, проникая 
даже до Бухары; подобные замыслы еще не входили, да и вряд ли должны входить, в нашу 
политическую программу, потому что ни в коем случае не оправдывались бы ни требованиями 
нашей торговли, ни общим политическим соображением, а между тем вовлекли бы нас в 
неизбежные затруднения». 
Из приведенного документа директора Азиатского департамента МИДа России 
Стремоухова, можно сделать вывод, что идея «пограничной линии» на юго-восточных рубежах, 
существовавшая здесь более ста лет, несмотря на то, что страна была вынуждена отказаться от 
нее в пользу непосредственного контроля над территорией, все еще находила своих 
приверженцев в правительственных кругах. Эту же мысль Стремоухов повторяет и в другом 
документе, направленном Оренбургскому генерал-губернатору: «Скажу только о пятом пункте, о 
котором упоминает князь (А.М. Горчаков, вице-канцлер, министр иностранных дел) в своем 
письме, а именно, о передвижении линии границы на левом фланге к Нарыну. Признаюсь Вам со 
всей откровенностью, что аргументы в пользу такого передвижения никак не убеждают. Линия 
по долине Таласа и углу Иссык-Куля и по этому озеру мне кажется прекрасною и вполне 
удобною; к ней примыкают горные проходы, которые легко запереть малыми постами или 
укреплениями и которые могут служить воротами и для нас, в случае нужды; по второй линии 
весьма легко устроить вполне удобные сообщения на всем протяжении. Не могу найти 
достаточных причин бросать эту линию и захватывать горную местность, перерезанную почти 
непроходимыми хребтами, бесплодную, кроме нескольких долин..., а сколько подобное 

---