Xorijiy mamlakatlar tarixshunosligi
Download 1.57 Mb. Pdf ko'rish
|
XORIJIY MAMLAKATLAR TARIXSHUNOSLIGI
|
часть политической истории, как и прежде, выражала себя главным образом в университетской науке, а другая сосредоточивалась преимущественно в научно-исследовательских центрах и институтах, работавших по государственным заказам. Среди английских университетов ведущее место в исследовании политической проблематики по-прежнему занимали Оксфорд и Кембридж. В Оксфордском университете при изучении политической истории успешно применялись междисциплинарные подходы. Этот университет объединил многих видных историков, специализировавшихся в области политической истории (М. Ховард, Д. Платт, С. Холмс, А. Макинтайр, К. Морган, П. Слэк, Дж. Поул). В Кембридже политическая проблематика разрабатывалась профессорами и преподавателями Крайст-колледжа (Дж. Пламб, К. Скиннер), Клер-колледжа (Дж. Элтон), Питер-хауса (М. Коулинг, X. Чедвик, Дж. Перри). В послевоенные десятилетия одним из крупнейших центров политической истории оставался Лондонский университет. Он продолжал определять научные изыскания преподавателей Королевского, Университетского, Имперского и других колледжей, а также Лондонской школы экономики и политической науки. Политическая история новейшего времени оказалась широко представлена в новых, городских и технологических университетах (Шеффилд, Ньюкасл, Сэлфорд.). Так, ведущее положение на гуманитарном факультете университета Стрэтклайда в последней трети XX в. заняло отделение политической науки, при котором сформировался центр по исследованию общественной политики в современной Великобритании, созданный при участии видного политолога Р. 175 Роуза. Сотрудники центра занимались изучением британского электората и прогнозированием электорального поведения, проводили сравнительные исследования социально-политических сдвигов в странах Запада. Экономическая история. В послевоенные годы изменились представления историков об экономической и социальной истории и взаимоотношениях между ними. В 50-начале 60-х гг. процесс переосмысления содержания экономической истории совершался одновременно с пересмотром предмета социальной истории. Обсуждение вопросов истории перехода Европы от средних веков к новому времени, содержания и последствий промышленной революции, причин утраты Великобританией ведущих экономических позиций в мире и пр., в конечном счете, соотносилось с проблемой социально-экономической детерминации истории, изучением факторов воздействия экономики на социальные отношения и духовную жизнь общества. Сциентистская тенденция в социально-гуманитарном знании и, в особенности, ориентация экономической теории на математическое моделирование и эмпирический статистический анализ существенно повлияли на понимание предмета экономической истории. Все более отчетливо стала заявлять о себе новая экономическая история, у которой складывались "особые отношения" с современной экономической наукой. В ней прослеживалось определенное генетическое родство с исторической экономикой конца XIX - начала XX в. и американской клиометрией (как в предмете, так и в методах исследования). Основу ее составляло использование количественных методов. В 70-80-е гг. в рамках новой экономической истории оформились две отрасли - количественная история и история бизнеса. В разработку проблематики новой экономической истории активно включились и экономисты. В дальнейшем в работах экономических историков стали широко применяться методики, заимствованные из социологии, демографии, психологии. В 1978 г. при Лондонской школе экономики и политической науки был открыт Центр по изучению истории бизнеса. Аналогично образовался в 1988 г. Центр исследования истории бизнеса на базе отделения экономической истории Глазговского университета. С 60-х гг. в университетах при содействии Общества экономической истории стали проводиться научные конференции. Переориентация общества на изучение новой экономической истории, и, прежде всего, количественной истории, обусловила сокращение притока новых членов. Сужение в новой экономической истории проблемных полей исследования, использование 176 специфического языка привели к ограничению контактов с представителями других областей исторического знания. В 80-е гг. в деятельности общества стали заметны попытки вернуться к более широкой трактовке экономической истории. В общество вошли такие известные историки, как Т. Баркер, Дж. Терск, П. Матиас, Р. С. Флауд, Д. Коулмен, Э. Хобсбоум и др. В последней трети XX в. выросло сотрудничество этой организации с Обществом социальной истории и Обществом изучения истории рабочего класса. В журнале "Обзор экономической истории" ("Economic History Review"), издаваемом обществом, стала регулярно публиковаться библиография новых работ по экономической истории, издаваемых в Великобритании и Ирландии. Журнал охотно откликался на новые научные подходы и методы, он немало способствовал популяризации количественных методов. В 70 - 80-е гг. журнал стал выступать проводником взглядов "новых" экономических историков. Увеличилось число публикаций, посвященных истории XX в. Среди наиболее актуальных тем был анализ причин экономического отставания Великобритании в XX в. В последние годы возросло внимание журнала к аграрной истории. Социальная история. Ко второй половине XX в. наиболее динамичной суб-дисциплиной исторического знания стала "новая социальная история". Весомый вклад в ее становление внесли исследования ученых марксистской ориентации и историков, близких к марксизму; и, прежде всего, работы Э. Томпсона, Кр. Хилла, Э. Хобсбоума, Дж. Рюде, Р. Хилтона, А. Л. Мортона. Начало качественного преобразования социальной истории в Великобритании связывается с изданием в 1963г. книги Э. Томпсона "Становление английского рабочего класса". Позднее, со второй половины 60-х гг., стали появляться работы по социальной истории, написанные под влиянием М. Вебера и школы "Анналов". Новая социальная история сконцентрировала в себе основную проблематику исторических исследований "новой исторической науки" и поиск "нового исторического синтеза". У нее был фундамент, заложенный либеральной и радикально-демократической историографией начала XX в. Вместе с тем в предмете и методах старой и новой социальной истории обнаружились принципиальные расхождения, которые можно определить как разрыв с историографической традицией. Само название было призвано отличать новую социальную историю от традиционной социальной истории, которая включала в себя положение отдельных групп и общностей в различные исторические периоды, социальные движения, образ жизни обычных людей. Прежде в центре внимания находилась общественно-политическая борьба различных партий, 177 институтов, организаций. Главным предметом новых социально- исторических исследований стало внутреннее состояние общества как такового (отдельных его групп и индивидов). Весь комплекс факторов предполагалось изучать в их материальном, социокультурном, деятельностном и психологическом выражении. Историки, придерживавшиеся различных идейно-политических ориентации, как правило, расходились в понимании предмета и задач социальной истории. Внутри "новой" историографии произошло относительное разграничение в изучении сфер социальной истории. Либеральная историография представляла социальную историю как мозаичную картину различных сторон обыденной жизни социальных групп и индивидов (материальная культура, быт, поведение, ценности и представления). Умеренно-либеральное крыло "новой исторической науки" отдавало предпочтение изучению устойчивых общественных структур и институтов. Леволиберальные и радикальные историки уделяли основное внимание разработке проблем массового поведения (в том числе соотношения стихийности и сознательности) и массового сознания на разных его уровнях. Их в особенности интересовала темы, связанные с поведением массы людей, свойствами группового самосознания, особенностями коллективных представлений в истории. Идея превращения социальной истории в "тотальную историю" была сформулирована еще в начале 60-х гг. известным историком Г. Перкиным: "Социальная история не есть часть истории, она есть вся история с социальной точки зрения... История общества - это не история всего, что в нем происходит. Для социального историка главное - понимание жизни человека в прошлом, в устройстве общества и его институтов". В 70-80-е гг. многие британские историки подчеркивали интегрирующую функцию социальной истории в системе исторических дисциплин, ставили перед ней задачу синтеза исследований различных сторон и процессов исторического прошлого. Однако на практике они, как правило, ограничивались соотнесением анализа социальной структуры и отношений главным образом с экономическими и демографическими процессами или сужали рамки "тотальности" до границ локальной истории. Большинство же "новых" социальных историков концентрировало внимание на изучении социальных групп, институтов, движений с позиций "истории снизу". Новая социальная история быстро самоидентифицировалась в историческом знании Великобритании. Вскоре ясно обозначилось ядро 178 новой социальной истории: категория - "общество". Независимо от методологических ориентаций историков она мыслилась как форма объективации мира истории. Использование ее в таком значении объединяло профессионалов вокруг материалистической (по сути) концепции социальной тотальности. Интегральность ее базовой категории и заявленные глобальные задачи ("новый исторический синтез", "тотальная история") обусловили тот факт, что социальная история постоянно вбирала в себя и перерабатывала различные части гуманитарного знания (социология, историческая демография, психология, структурная, социальная и культурная антропология и др.). При этом обогащались ее теоретико-методологический арсенал, методический и технический инструментарии, язык исторического объяснения. Интенсивность процессов дифференциации и интеграции в науке в связи с расширением самого предмета истории, источниковой базы, методов исследования и способов обработки источников вызвала появление множества новых исследовательских областей. В историографии появились такие суб-дисциплины, как демографическая история, социально- интеллектуальная история, психоистория. Эти области тяготели к новой социальной истории и в значительной степени переплетались с ней. В 80-е гг. определились такие исследовательские области, как история семьи, детства, образования, города, преступности, социальная история медицины, социальная история религии. Идея изучения "истории снизу", "народной истории" способствовала оформлению "новой рабочей истории", "женской истории", "крестьянских исследований" и т. п. Одновременно происходило складывание "новой локальной истории" и "устной истории", которых с социальной историей роднил не столько предмет, сколько новаторские исследовательские методики. В ходе формирования новой социальной истории в Великобритании возникли десятки университетских кафедр, отделений, факультетов, научных центров, журналов, связанных с этой отраслью знания. Социальная история стала изучаться в большинстве университетов, политехнических институтов и колледжей. В 60 - 70-е гг. положение ведущих центров по изучению новой социальной истории приобрели исследовательские объединения при университетах Кембриджа, Оксфорда, Уорика, Ланкастера, Сассекса, Эссекса, Гулля, Лестера, Бирмингема. Создание в 1964 г. в Кембриджском университете исследовательской группы по изучению народонаселения и социальной структуры ХVII - XIX вв., в которую вошли историки, социологи, демографы, географы отражало возросший интерес к междисциплинарным исследованиям, в частности к 179 возможностям использования данных демографии и количественных методов для разработки сюжетов социальной истории. Члены группы находились под влиянием школы "Анналов" и использовали ее методики в области исторической демографии. Это объединение поставило задачу координации усилий историков любителей и профессионалов по сбору и первичной систематизации данных местных источников, которые затем обобщались, проходя компьютерную обработку в Кембриджском университете. Членами группы был основан журнал "Local Population Studies". Основные установки этого центра были сформулированы в 1966 г. в работе П. Ласлетта "Мир, который мы потеряли" и в коллективном издании "Введение в английскую историческую демографию", вышедшем под редакцией Е. Ригли. В 70-80-е гг. члены Кембриджской группы опубликовали ряд работ, в которых рассматривалась динамика народонаселения Великобритании в новое время в связи с экономическим развитием страны и социальными сдвигами. Подобные тенденции получили развитие и в Оксфорде. В 60-80-е гг. ведущие позиции в изучении проблем социальной истории приобрел Раскин- колледж - учебное заведение, созданное на профсоюзные средства для общеобразовательной подготовки рабочих-активистов. В 1967 г. на основе занятий, которые проводились с учащимися историком Р. Сэмюэлем, возникло объединение историков "Историческая мастерская". Его название было заимствовано у экспериментальной студии "Театральная мастерская", работавшей в 40 - 50-е гг. Центральной темой стали проблемы истории британского рабочего движения, рассмотрение их с позиций трудящихся классов, "истории снизу". Начало практической деятельности "Исторической мастерской" было положено студенческими научными работами по локальным вопросам рабочей истории Великобритании XIX - XX вв. Основу этой организации составили историки радикально-демократической и марксистской ориентации. Тяготение к созданию "народной истории", побуждало их привлекать новые местные источники, обращаться к устной истории, к свидетельствам, характеризующим повседневную жизнь работников, их обыденное сознание, формы стихийного социального протеста. В конце 60-х гг. в "Историческую мастерскую" вступила группа участниц феминистского движения. В последующие годы. в объединении активизировалась разработка истории социальных групп и национальных общин, началось интенсивное изучение проблем истории семьи, детства, женщин, "народной культуры". Росту популярности объединения содействовало образование в 1975г. периодического издания "History Workshop Journal". Не замыкаясь на 180 локальных исследованиях, журнал публиковал статьи по методологическим проблемам исторической науки. С 1984 г. объединение приступило к изданию серии научно-популярной литературы для средней школы ("Английский патриотизм", "Историография и историческое воображение", "Преподавание истории в Великобритании в XIX в." и др.). "Историческая мастерская" обрела положение научного и исторического центра, институциализация которого была завершена в 1984 г., когда члены объединения объявили об образовании на ее базе Центра по изучению социальной истории. В программном манифесте центра подчеркивалось стремление его членов разрабатывать целостную историю. Значительное влияние на направление новой социальной истории оказали исследования, Центра социальной истории университета Уорика. Его основателем (в 1968 г.) был Э. Томпсон - исследователь истории английского рабочего класса, представлявший в исторической науке Великобритании марксистское направление. Первоначально сотрудники центра сконцентрировали усилия на изучении рабочей истории. С 1973 г. он получил поддержку другого объединения - Центра по выявлению новых источников, созданного при университетской библиотеке Уорика. Труды Э. Томпсона и коллективные работы сотрудников Центра по истории социального протеста народных масс в ХVIII - XIX вв., введение в научный оборот нетрадиционных источников и новое прочтение известных документов привлекли к этому объединению внимание многих историков. Со второй половины 70-х гг., когда Центр возглавил Р. Харрисон (также историк марксистской ориентации), деятельность этого объединения стала более разнообразной. В настоящее время, помимо проблематики собственно рабочей истории, в центре разрабатываются общетеоретические и методологические вопросы социальной истории. В 60-е гг. на отделении экономической и социальной истории Гулльского университета образовалась группа историков, занимающихся преимущественно рабочей историей. В нее вошли представители радикально-демократического направления, историки - марксисты. В 1972 г. они приступили к изданию многотомного "Словаря рабочей биографии" (составители Дж. Сэвил и Дж. Беллами). Дальнейшая разработка историками Гулля проблем британского рабочего движения XIX - XX вв. осуществлялась под влиянием растущего авторитета новой социальной истории. В университете Эссекса в 70-е гг. сформировалась группа радикально- демократических историков, разделявших установки новой социальной истории. В 1971 г. были основаны журнал "Устная история" ("Oral History") и общество с аналогичным названием. Инициатором их создания стал 181 преподаватель социальной истории П. Томпсон. Он организовал деятельность историков, которые занимались собиранием словесных свидетельств и разработкой методик устных опросов очевидцев исторических событий. Первоначально тематика социально-исторических исследований общества ограничивалась сюжетами рабочей истории, однако к концу 70-х гг. в связи с формированием в "новой" истории социокультурного и психоисторического подходов интересы историков расширились. Изучение проблематики массового сознания и народной культуры побуждало членов общества активно использовать фольклорный материал и разнообразить аудиовизуальные источники. Одним из наиболее крупных объединений для изучения новой социальной истории стал исследовательский центр при Сассекском университете. В 60-начале 70-х гг. его возглавлял А. Бриггз, один из создателей новой социальной истории. В этом центре объединились усилия экономистов, социологов, психологов, антропологов, географов, политологов, юристов. Главным направлением их работы стала апробация междисциплинарных методик при исследовании истории Великобритании, Европы, Америки. Стремясь к воплощению идеи "нового исторического синтеза", сотрудники школы проявляли особую активность в издании трудов по социальной истории, обобщавших результаты работы профессионалов из разных университетов. Тесные связи с этой школой сложились у Ланкастерского университета. В середине 70-х гг. в нем сформировался Центр социальной истории. Его возглавил Г. Перкин, первый университетский преподаватель, получивший должность профессора социальной истории. Основные направления исследований были связаны с проблемами локальной, устной, рабочей истории, истории образования, народной культуры. Историки Ланкастера участвовали в издании серий монографических работ по социальной истории ("Исследования по социальной истории", "История городов и графств"). В 1976 г. на базе Ланкастерского центра было создано Общество социальной истории. Его председателем был избран Г. Перкин, президентом - А. Бриггс. Привлечение в актив общества видных историков и социологов способствовало тому, что это региональное объединение получило статус национальной исторической организации, ведущей исследования на междисциплинарной основе. В конце 40-х гг., когда в Великобритании была учреждена Постоянная конференция по изучению локальной истории с центром в Лондоне, в Лестерском университете образовалось отделение английской локальной истории. Там впервые в стране было введено преподавание локальной 182 истории как учебной дисциплины. При университете началось издание журнала "Local Historian". После открытия в 1964 г. в Лестере первой кафедры локальной истории эта исследовательская область стала постепенно включаться в структуру новой социальной истории. В 60-70-е гг. вокруг кафедры сформировался крупный научный центр. Ведущими исследователями в нем были либеральные историки У. Хоскинс, Г. Финберг, А. Эверитт. В 60-80-е гг. в Лестерском университете оформилась такая область исследования как "городская" история. По мере становления новой социальной истории изменялось содержание исследовательских программ по истории города, которые осуществлялись на отделении экономической истории университета. Создание сотрудниками этого отделения в 1964 г. Общества городской истории во главе с Дж. Дайосом стимулировало выпуск периодического "Ежегодника городской истории". Деятельность историков, занимавшихся разработкой новой социальной истории, координировали исторические общества и журналы. Наиболее авторитетное положение среди них заняли общество "Past and Present" и Общество изучения истории рабочего класса. Образованию общества "Past and Present" предшествовала многолетняя работа историков марксистского, радикально-демократического и либерального направлений, объединившихся в 1952 г. для издания одноименного исторического журнала. В 1959 г. на основе журнала было образовано историческое общество. Его главной задачей провозглашалось обсуждение фундаментальных проблем исторической науки, а также популяризация результатов конкретно- исторических исследований по социально-экономической и культурной тематике, организация публикаций этих материалов. Центральное место в деятельности "Past and Present" заняла социальная история. На конференциях общества в 70-80-е гг. обсуждались такие темы, как "История, социология и социальная антропология", "Труд и досуг", "Социальная мобильность", "Наследование и семья", "Народная религия" и др. Историки разрабатывали социальные сюжеты революций ХVII века, промышленной революции в Великобритании, рабочей истории и народной культуры ХVIII-XIX вв. (семья, быт, социальная структура, материальное положение, поведение, сознание, социальный протест работников по найму). На конференциях и в журнальных дискуссиях неоднократно ставились вопросы о тенденциях и перспективах современной историографии, рассматривались ее теоретико-методологические аспекты. На новую социальную историю в Великобритании оказала заметное воздействие работа Общества изучения истории рабочего класса, созданного 183 в Шеффилде в I960 г. С 1962 г. началось издание Бюллетеня общества и журналов по "рабочей" истории. Возникновение этой организации объяснялось неудовлетворенностью части британских историков состоянием "рабочей" историографии. До середины XX в. она ограничивалась в основном изучением истории лейбористской партии и профсоюзов, исследованием институциональных и политических сторон рабочего движения. Социальные процессы внутри рабочего класса, особенности культурной жизни отдельных его групп долгое время оставались вне сферы внимания историков. Члены общества значительно расширили рамки "рабочей" истории. Объектом их исследований стали проблемы зарождения и формирования рабочего класса, особенности его материального положения и форм протеста, внутриклассовые и межгрупповые отношения, быт и культура рабочих. На конференциях общества обсуждались такие проблемы, как История рабочей семьи", "Влияние миграции рабочей силы", "Ранний этап британского тред- юнионизма", "Религия и народ", "Рабочая история в музеях", и др. В 80-е гг. тематика обогатилась за счет включения в сферу внимания вопросов, касавшихся положения и социальной активности других групп работников по найму. Во второй половине 70-х гг. в новой социальной истории обозначились кризисные явления. К тому времени в ее составе оформились многие "истории" (новая "рабочая" история, "городская" история, "история снизу", народная культура, "семейная" история и пр.), на которые распространялись подходы и язык объяснения, свойственные этой суб-дисциплине "новой исторической науки". Новое направление поиску придало введение в 70-е гг. в социальную историю подходов из культурной антропологии, психологии, социо- и психолингвистики. В итоге внимание историков стало смещаться от изучения социального поведения, активности человека в группе и коллективных представлений к исследованию индивидуального сознания, поведения и его мотивации. Задача конструирования культурного мира человека актуализировала исследовательские возможности микроанализа человеческого бытия, воссоздания тотальной истории средствами локальной истории и микроистории. Социальные историки, создавшие эту суб-дисциплину, первыми стали сознавать пределы ее открытости. Их беспокойство выражалась в том, что процесс фрагментации суб-дисциплины и ее "расползание" становились все менее контролируемыми академическим сообществом. В то же время базовая категория социального в исследованиях многих социальных историков 184 приобретала "культурное измерение": анализ социальных структур, процессов, действий смещался в область "образа жизни", "ментальности", "культурных значений". Эти тенденции в социальной истории выражали общее состояние британской "новой" историографии второй половины 70-х - 80- х гг., которое можно определить как кризис сциентистски- ориентированного социального историзма. Разрастание новой социальной истории вширь обусловило размывание традиционно понимаемой "социальности" и переосмысление приоритетов в рамках изучения истории человеческого опыта (практики, деятельности). В процессе внутренних преобразований содержания социальной истории возникла мутация - "социокультурная история" или "новая культурная история". Культурная история. В последней четверти XX в. новая культурная история стала доказывать свою самостоятельность и выступать в виде автономной суб-дисциплины профессионального исторического знания. Постепенно складывалась ее предметная область, в которую входило целостное исследование социокультурных форм, процессов и коммуникаций, культурных значений, коллективных представлений и символов, различных стилей мышления в историческом прошлом. В Великобритании новая культурная история создавалась в основном либеральными и марксистскими историками, такими как А. Бриггз, П. Берк, А. Макферлейн, К. Томас, Э. Томпсон, Р. Сэмюэл и др. В своих работах по проблемам истории народной культуры, истории чтения и письма, истории коллективных представлений, индивидуального восприятия мира и пр. они открыли новые проблемные поля и обновили инструментарий и язык исторических исследований[1]. Значительная роль в формировании новой культурной истории принадлежала историкам-женщинам, участницам феминистского движения. В многочисленных конкретно-исторических исследованиях 70-80-х гг. по проблемам народной культуры, коллективных представлений и общественных движений нового и новейшего времени феминистки разрабатывали "женскую" и, позже, "гендерную" тематику, которая заметно изменяла предметную область не только социальной истории, но и историографии в целом. Тому же способствовало их участие в дискуссиях в научных журналах на темы: "Психоанализ и история", "Язык и история", "Феминизм и женская история" и пр. В 60-е - начале -70-х гг. труды историков-феминисток, посвященные положению женщины в истории общества и государства, еще вполне укладывались в профессиональную норму исторического нарратива. В конце 70-х - 90-е гг. существенно 185 изменилась стилистика мышления феминистских историков, расширились их представления о возможностях написания "постновой" истории женщин и гендерной истории. Усвоение многими из них новейших исследовательских подходов обусловило вхождение феминисток в новую культурную историю. Институционально новая культурная история выражала себя менее определенно, чем другие суб-дисциплины. В основном ее изучение и преподавание осуществлялось в рамках тех департаментов, факультетов и центров университетов и институтов, которые обеспечивали базу новой социальной истории. Заметнее были изменения в проблематике ведущих британских профессиональных журналов. Так, в 80-90-е гг. произошел "культурно-исторический" сдвиг в тематике и лексиконе журналов "Past and Present", "History Workshop Journal", "Social History", "History Today" и др. Новые культурные историки активно заявляли о себе на научных конференциях и симпозиумах 80-90-х гг. В процессе становления новая культурная история усваивала подходы из социальной и культурной антропологии, исторической психологии, психоанализа, социолингвистики, семиотики, информатики. Исследователи, работавшие в этой области, назвали общий подход к изучению прошлого "культурным" и междисциплинарным. Новая культурная история открыто выказывала свою приверженность методологической и концептуальной эклектике. В нее активно вводились новые понятия и переиначивались понятия, которые она заимствовала из других дисциплин. История представлялась культурными историками как нелинейный процесс. Тем самым они стремились к преодолению сциентизма, телеологии и экономического детерминизма. Вместе с тем, в этой суб-дисциплине оставался приоритетным постулат объективистской историографии – изучать историю такой, какой она была, хотя эта мысль выражалась в обновленном виде как "диалог историка с источником". Новая культурная история оставалась социальной: в содержании ее базовой категории "общество" была запечатлена идея целого, доминировавшая над принципом стратификации. Вместе с тем, в структуру новой культурной истории вполне укладывались и такие области как новая локальная история и микроистория. Микроисторию 80-90-х гг. определяло стремление исследователей изучать уникальное, отдельное, выделяющееся из общего. В конечном счете, это намерение сопрягалось с желанием достигнуть целостности, нового исторического синтеза: через постижение малого, единичного обрести полноту исторической реальности. Описание отдельного средствами аналитической историографии содержало холизм, но выраженный другими средствами, через признание фрагментарности и многообразия единства. 186 Британские "культурные" историки открыли новые "измерения" традиционных тем и ввели новую проблематику. Обращение в 60-е гг. к изучению быта, поведения и умонастроений "простых людей" в прошлом проблематизировало привычные методики работы с историческими свидетельствами и стимулировало постановку принципиально новых вопросов к ним. В итоге, сущностные перемены произошли в одной из самых перспективных областей новой социальной истории - "истории снизу". Включение в инструментарий опыта интерпретативной антропологии К. Гирца позволило историкам 70-80-х гг. перевести проблематику "истории снизу" из социальной плоскости в социокультурную, акцентировать внимание на аспектах обыденного мышления, бытового поведения массы людей, слабо поддававшихся социальному структурированию в процессе исторического исследования. Народная культура определялась как "неофициальная культура, культура не элиты". Традиционный подход, даже в тех редких случаях, когда обращалось внимание на народную культуру, имел тенденцию рассматривать ее сверху и, в основном, как продукт вульгаризации идей элиты. В 70-80-е гг. изучение народной культуры уже включало в себя не только историко- бытовые ее аспекты, но, главным образом, предполагало социокультурный анализ содержания внутри- и межгрупповых отношений, нормативного и ненормативного поведения индивидов в семье и локальном сообществе, труда и досуга, морали и преступлений в британской истории XVI-XIX вв. Несколько по-иному входили в новую культурную историю "женская" и гендерная области историографии. Первые исследования по "женской" проблематике, содержали в себе сильный феминистский заряд, в соответствии, с которым историки делали упор на констатации неравноправного положения женщин в семье и на производстве (в британской истории нового времени), описании различных форм сопротивления угнетению и дискриминации. Позднее, примерно с середины 70-х гг., тон и стиль исторических работ изменились, поскольку основное внимание женщины-историки стали уделять изучению "женского" образа жизни, "женского" восприятия мира, "женских" ценностей и стереотипов. В 80-90-е гг. они актуализировали в историографии категорию "гендер". Перенесенное из социологии в новую социальную и новую культурную историю, это слово приобрело функцию важного концепта, позволявшего изучать не только особенности социальных ролей мужчин и женщин в истории общества, но и, главное, - био-социокультурную взаимообусловленность полов и их культурные взаимосвязи в историческом контексте. Идея о культурном конструировании "женщины" и "мужчины", 187 "женственности" и "мужественности", ставшая лейтмотивом гендерных исследований, придала "женским" исследованиям новый характер, так как основное внимание историков сосредоточилось на изучении процесса порождения культурных значений и их закреплении в общественной жизни. Одной из приоритетных областей новой культурной истории стала история ментальности. Следует отметить, что слово "ментальность" входило в британскую историографию с трудом. Тем не менее, в 70-80-е гг. оно стало употребляться социальными и "культурными" историками при изучении коллективных представлений, верований, стереотипов сознания в историческом прошлом. Разработка историками проблематики "ментальной" истории средних веков и нового времени (страх перед магией в период гонений на ведьм; особенности сознания крестьян, подвергавшихся "огораживаниям"; ментальные основания борьбы луддитов с машинами) способствовала расширению познавательного горизонта академического сообщества. В британской историографии интеллектуальная история как история идей занимала периферийное положение. Практически единственной заметной новацией в интеллектуальной истории 60-90-х гг. стали исследования Дж. Покока, Дж. Данна и К. Скиннера по истории политической мысли в Великобритании нового времени. В них предлагался социолингвистический подход к изучению политической риторики с целью проследить ее воздействие на сознание и поведение отдельных общественных и политических группировок. Между тем, новые культурные историки, широко толковавшие задачи и границы интеллектуальной истории, видели в ней историю сознания как такового, в том числе, историю невысказанных предположений, незаявленных верований и установок, скрытых мнений, чувств, состояний мышления, коллективных ментальных процессов. Аргументом в пользу такого подхода служил тот факт, что во французской историографии и историческом знании США интеллектуальная история претерпевала сходный процесс обновления. Основанием для него служило активное использование Download 1.57 Mb. Do'stlaringiz bilan baham: 
|