Законов власти перевод с английского Е. Я. Мигуновой Научный консультант В. В. Андрушкевич

Толкование
Под угрозой устрашающих истязаний Кампанелла изобрел три
стратегических хода, которые спасли ему жизнь, освободили из тюрьмы
и позволили ему продолжать выражать свои взгляды. Сначала он
симулировал безумие — в Средние века к этому способу прибегали, чтобы
признать человека неспособным отвечать за свои поступки. Затем он
написал книгу, выражавшую взгляды, прямо противоположные своим
собственным. В конце концов, и это был самый блестящий ход, он
обнародовал свои идеи, в то же время якобы осуждая их. Это старый, но
очень действенный трюк: вы притворяетесь, будто несогласны с опасными
идеями, но, выражая свое несогласие, придаете этим идеям глубину
и выразительность. Вы как будто соглашаетесь с господствующими
воззрениями, но тот, кто нужно, уловит иронию. Вы защищены.
В обществе неизбежно определенные ценности и традиции отрываются
от исходных корней и мотивов и становятся косными, реакционными.
Тогда против них обязательно восстают противники реакции, порой

---

намного опережая свое время. Кампанеллу заставили понять, что нет
смысла в попытках добиться своего ценой пыток и страданий.
Мученичество ничему не помогает — лучше жить и хорошо себя
чувствовать, хотя бы и в закосневшем мире. Тем временем можно
подыскать способ выразить свои мысли и чувства так, чтобы ваши намеки
поняли только немногие избранные. Не мечите бисер перед свиньями —
ни к чему, кроме бед, это не приведет.
Долгое время я не говорил о том, во что я верил, и не верил в то, о чем
говорил, а если вдруг когда-либо случалось мне сказать правду, то я
скрывал ее за ложью столь многословной, что истину было нелегко
отыскать.
Никколо Макиавелли. Из письма к Франческо Гвичардини, 17 мая 1521
г.
Ключи к власти
Всем нам приходится лгать и скрывать наши истинные чувства,
поскольку абсолютно свободное самовыражение в обществе неприемлемо,
можно даже сказать, невозможно. С самого нежного возраста мы учимся
скрывать свои мысли, говоря то, что от нас хотят услышать, изо всех сил
стараемся не задеть, не обидеть. Большинство людей относятся к этому как
к данности: имеется определенный набор идей, ценностей, которые
принимают все окружающие, и оспаривать это бессмысленно. Мы верим
в то, во что хотим, но, выходя из дома, надеваем маску.
Есть, однако, люди, усматривающие в подобном подчинении
непереносимое для них ущемление их свободы. Они нуждаются
в самоутверждении и доказательстве превосходства их ценностей
и верований. В итоге, однако, их аргументы мало кого убеждают,
оскорбленных же бывает гораздо больше. Ответ на вопрос, почему их
аргументы не действуют, заключается в том, что большинство людей
следуют своим идеалам и принципам, не задумываясь о них глубоко.
Их верования опираются главным образом на эмоции: они совершенно
не хотят подвергать ревизии привычный им образ мыслей, и, когда вы
вызываете их на это, либо впрямую, доводами, либо косвенно, своим
поведением, это их озлобляет.
Никогда не оспаривайте мнение другого человека, ибо, даже достигнув
возраста Мафусаила, вам все равно не удастся убедить его отказаться от
всех тех абсурдных заблуждений, за которые он упорно держится.
Старайтесь также не поправлять людей, когда они делают ошибки

---

в разговоре, с какими бы добрыми намерениями это ни делалось, ибо
обидеть человека просто, но очень трудно, если не невозможно, загладить
эту обиду. Если вас раздражают абсурдные замечания двух собеседников,
чей разговор вам случайно довелось услышать, представьте себе, что вы
слушаете диалог двух дураков в комедии. Probatum est. Если человек
приходит в мир и заявляет, что он собирается учить его, этот мир, уму-
разуму, должен быть благодарен своей судьбе, если ему удастся спасти
свою шкуру.
Артур Шопенгауэр
Люди мудрые и рассудительные рано выучиваются тому, что можно
вести себя так, как принято, и вслух произносить общепринятые мысли, но
при этом необязательно в них верить. Власть, которой достигают люди,
умеющие не выделяться, — это власть беспрепятственно думать о чем
хочется, делиться своими мыслями с теми, с кем хотят поделиться, и при
этом не страдать в изоляции и не подвергаться остракизму. Добившись
положения и власти, они могут попытаться расширить круг посвященных
в суть их идей. Возможно, для этого придется идти окольными путями,
использовать стратегию Кампанеллы — стратегию иронии и намеков.
В конце XIV века в Испании началось преследование евреев.
Их тысячами убивали, остальных изгоняли из страны. Тех, кто оставался
в Испании, вынуждали принимать католичество. Но прошло около трехсот
лет, и испанцы обнаружили нечто, что глубоко поразило их: многие из
обращенных внешне вели жизнь католиков, но параллельно им каким-то
образом удалось сохранить иудейскую веру, тайно соблюдать ее обычаи.
Многие из этих так называемых марранов (первоначально —
уничижительная кличка, происходящая от испанского слова «свинья»)
добились высокого положения на государственной службе, породнились
со знатными родами, заключая браки, демонстрировали совершенно
христианское благочестие — и вдруг выяснилось, что они были
соблюдающими «Закон» иудеями. (Испанская инквизиция получила
специальное задание очистить от них страну.) С годами они
в совершенстве овладели искусством маскировки, мимикрии, добровольно
выставляя на видные места распятия, делая щедрые пожертвования
церквям, порой даже демонстрируя антисемитские взгляды, — всё это во
имя сохранения своей внутренней свободы и веры.
Марраны знали, что в обществе имеют значение внешние проявления.
И в наши дни ничего не изменилось. Стратегия проста: так же, как делал
Кампанелла, когда писал свой «Побежденный атеизм», притворяйтесь,
смешивайтесь с большинством, даже выступайте как ярый защитник

---

господствующей идеологии. Если вы будете так вести себя на людях,
никому не придет в голову, что наедине с собой вы исповедуете иные
взгляды.
Не будьте наивны — не воображайте, будто в наше просвещенное
время ортодоксальности более не существует. Джонас Салк, например,
считал, что с развитием науки отомрет политика и уйдут в прошлое
условности. И вот, работая над вакциной против полиомиелита, он
нарушил все правила научного этикета — обнародовал свое открытие,
прежде чем доложить о нем научному миру, присвоил себе честь
разработки вакцины, не упомянув с благодарностью о тех ученых, которые
вымостили ему дорогу к успеху, — словом, сам себя произвел в светила.
Общественность, возможно, приняла бы это благоприятно, но на него
обрушились ученые. Его неуважение к канонам поведения, традиционно
принятым в научном сообществе, привело к его полной изоляции, бойкоту.
Он потратил много лет, чтобы ликвидировать образовавшуюся трещину
и исправить отношения с коллегами.
Бертольд
Брехт
подвергался
преследованию
современной
инквизиции
—
Комиссии
Конгресса
США
по
расследованию
антиамериканской деятельности — и подошел к этому с хитроумием,
заслуживающим внимания. Напомним, Брехта, который во время Второй
мировой войны работал в Голливуде, в 1947 году вызвали в Комиссию для
дачи показаний по поводу его предполагаемых симпатий к коммунистам.
Прочие писатели, вызванные туда, избрали тактику конфронтации
с членами Комиссии и вели себя как можно более вызывающе с целью
привлечь к себе симпатии. Брехт, однако, повел противоположную игру: он
отвечал на вопросы с околичностями и экивоками, что невероятно
затрудняло интерпретацию. Назовем это стратегией Кампанеллы. Брехт
даже надел костюм — что было для него почти невероятно — и курил
сигару, зная, что сигары являются слабостью одного из членов Комиссии.
Дело кончилось тем, что он буквально очаровал членов Комиссии и был
отпущен.
Горожанин и путешественник
«Посмотри, — сказал горожанин, — вот самый большой рынок
в мире».— «Вовсе нет», — возразил ему путешественник. «Ну, может,
не самый большой, — сказал горожанин, — но уж наверняка самый
лучший».— «Вы и в этом заблуждаетесь, я могу рассказать вам...»
Путешественника похоронили на рассвете.
Из «Басен»

---

Роберта Льюиса Стивенсона,
1850–1894
Брехт переехал в Восточную Германию, где на него напала другая
инквизиция. Там у власти были коммунисты, они подвергли творчество
Брехта критике, обвиняя его пьесы в упадочничестве и пессимизме. Он и с
ними не стал спорить и объясняться, а, чтобы успокоить голодных псов,
кинул им кость — сделал несколько мизерных поправок в текстах пьес,
которые готовились к постановке. Между тем ему удалось сохранить без
изменения печатные тексты произведений. Его внешний конформизм
в обоих случаях принес ему свободу писать без помех, по большому счету
не изменяя своим убеждениям. Брехт жил в опасные времена в различных
странах, но ему удалось выжить с помощью небольших уступок
общепринятому и доказать, что он сильнее преследований и репрессий.
Люди, обладающие истинной властью, не только не ведут себя
с окружающими оскорбительно, в отличие от Павсания и Салка они также
научаются быть хитрыми лисами и изображать чувство коллективизма.
На протяжении столетий именно такое поведение было и остается харак-
терным для авантюристов, мошенников и политиков.
Лидеры — такие, как Юлий Цезарь и Франклин Д. Рузвельт, —
преодолевали свой природный аристократизм ради того, чтобы
продемонстрировать близость к простому народу. Они проявляли это
в мелочах, в поступках и жестах, порой символических, призванных
показать людям, что вожди разделяют их ценности, несмотря на разницу
в положении.
Логическое продолжение такой практики — бесценная способность
быть всем для каждого. Вступая в социум, не берите с собой собственных
идеалов и воззрений, наденьте маску, которая лучше всего подходит для
той группы, в какой вы находитесь. Бисмарку очень удавалась эта игра —
правда, находились люди, прекрасно понимавшие, чего он добивается на
самом деле, но их было незначительное меньшинство. Большинство
заглатывало наживку, людям было лестно думать, что такой авторитетный
деятель, как Бисмарк, разделяет их идеалы. Вас не сочтут лицемером, если
вы будете соблюдать осторожность, — ибо можно ли обвинить
в лицемерии того, кто просто не дает понять, за что же он выступает?
Никто не сможет и упрекнуть вас в цинизме и отсутствии идеалов
и ценностей. Разумеется, они у вас есть — вы разделяете идеалы
окружающих ровно до тех пор, пока находитесь в их обществе.
Образ: черная овца.

---