Законов власти перевод с английского Е. Я. Мигуновой Научный консультант В. В. Андрушкевич

Закон 39. Мути воду, чтобы поймать рыбку
Формулировка закона
Гнев и эмоции стратегически абсолютно непродуктивны. Вам следует
всегда оставаться спокойным и объективным. Но если можно позлить
врагов тем, что сами вы сохраняете спокойствие, вы получаете бесспорное
преимущество. Выведите врагов из равновесия: найдите щелочку в их
самомнении, через которую их можно достать, — и они у вас на крючке.
Нарушение закона
В январе 1809 года Наполеон, возбужденный и встревоженный, спешил
в Париж из Испании. Его шпионы и соглядатаи подтвердили слухи о том,
что Талейран вместе с Фуше, министром полиции, вновь готовит заговор.
Сразу по приезде в столицу взволнованный император вызвал к себе ми-
нистров и высших сановников. Собрав их, он, расхаживая по комнате,
начал возбужденно и сбивчиво говорить о том, что его собственные
министры предают его.
Пока Наполеон говорил, Талейран стоял, прислонившись к каминной
полке, и слушал его с совершенно безразличным видом. Глядя прямо ему
в глаза, Наполеон громко произнес: «Что касается этих министров, то
измена совершается уже в тот момент, когда они позволяют себе
усомниться». Произнося слово «измена», Наполеон ожидал, что министр
будет испуган. Но Талейран лишь улыбнулся в ответ со спокойным
и скучающим видом.

---

Вид подданного, безмятежно выслушивающего обвинения, которые
грозили ему виселицей, еще больше разгневал Наполеона. Некоторые
министры, сказал он, хотят его смерти. И он на шаг приблизился
к Талейрану — тот, однако, не отводил взгляда. Наконец Наполеон
взорвался. «Вы трус, подлец, — выкрикнул он в лицо Талейрану, —
бесчестный человек. Для вас нет ничего святого. Вы могли бы продать
собственного отца. Я осыпал вас сокровищами, и все же вы готовы на все,
чтобы мне навредить». Другие министры переглядывались, не веря своим
ушам, — им не приходилось видеть бесстрашного полководца, завоевателя
Европы, в таком состоянии.
«Вы заслуживаете, чтобы я сломал вас, как бокал, — продолжал
Наполеон, топнув ногой.— У меня достаточно власти, чтобы сделать это,
но я слишком презираю вас, чтобы мараться. Почему я не вздернул вас на
воротах Тюильри? Но сделать это еще не поздно». Почти задохнувшись от
крика, покраснев, с широко открытыми глазами, Наполеон продолжал:
«Вы — ничтожество в шелковых чулках... А как насчет вашей супруги?
Почему вы никогда не говорили мне, что Сан Карлос был любовником
вашей жены?» — «Поистине, сир, мне никогда не приходило в голову, что
эта информация может хоть как-то заинтересовать Ваше Величество или
повлиять на наши отношения», — по-прежнему спокойно, без малейшего
смущения отвечал Талейран. Выкрикнув еще несколько оскорблений,
Наполеон
удалился.
Талейран
неторопливо,
своей
характерной
подпрыгивающей походкой, прошел по комнате. Слуга помог ему надеть
плащ, а он обернулся к своим коллегам — министрам (которым казалось,
что видят его в последний раз) и сказал: «Прискорбно видеть, господа, что
столь великий человек так дурно воспитан». Несмотря на свой гнев,
Наполеон не арестовал своего министра иностранных дел. Он только
отстранил его от исполнения обязанностей и лишил звания великого
камергера, считая, что для такого человека, как Талейран, унижение
послужит достаточным наказанием. Он не предусмотрел того, что молва
о его вспышке быстро разнесется — молва о том, как император полностью
потерял контроль над собой и как Талейран, в сущности, унизил его тем,
что не в пример ему сохранял самообладание и достоинство. Страница
была перевернута: впервые приближенные увидели, что император потерял
хладнокровие. Появилось ощущение, что он уже не тот. Как впоследствии
говорил Талейран: «Это было началом конца».