1. Напишите в чем заключается предмет и задачи исторической грамматики

нов-ому, как т-ому, вм. нов-уму < нов-уему), то в дальнейшем в
говорах русского языка обнаруживается обратное явление — воз
действие форм прилагательных во множественном числе на формы
неличных местоимений: под влиянием форм нов-ых < нов-ыихъ —
ин-ых, так-их [вм. ин-ѣх(ъ), тац-ѣх(ъ)]\ под влиянием форм нов
ыми < нов-ыими — ин-ыми, так-ими (вм. ин-ѣми, тац-ѣми). О
времени и условиях проникновения таких форм в склонение
неличных местоимений будет говориться в главе о местоимениях;
в данном же случае представляет интерес вопрос о том, что мог
ло способствовать стабилизации именно этих форм в склонении
прилагательных.
Здесь следует предположить очень раннее начало процесса слия
ния члена с именной формой прилагательного в целостную, нечле
нимую форму. В самом деле: если в единственном числе встречаю
щиеся в старославянских и ранних церковнославянских памятни
ках формы типа новаего, новуему, новыеѣ можно интерпретировать
как именные формы с членом, т. е. как нова его, нову ему, новы еѣ,
то во множественном числе форм типа новомъ имъ или новами ими
не встречается: зафиксированы только формы, в которых пред
полагаемая «граница» именной флексии и члена обобщена,
т. е. для всех родов только Р-М ноз-ыи-хъ; Д нов-ыи-мъ; Т нов-ыи-ми.
Конечно, если эти формы рассматривать изолированно друг от друга,
то и здесь (как в единственном числе) можно видеть в Р форму
нов[&\}ц]хъ < новъ + ихъ, а в Т только форму мужского и среднего
(но не женского) рода новы + ими.

135. 
     История форм неличных местоимений.
     

История неличных местоимений до сих пор остается

наименее изученным разделом исторической грамматики русского
языка не только в плане осмысления основных тенденций и про
цессов, но даже и в плане накопления фактического материала.
Некоторые данные имеются лишь по истории флексий Р ед. ч., тож
дественных для местоимений и полных прилагательных.
Прежде всего это касается флексии мужского-среднего рода -ого,
которая в настоящее время в подавляющем большинстве северно
великорусских говоров, в центральных говорах (что и способство
вало закреплению этого варианта в качестве нормы литературного
языка), а также в части говоров к югу от Москвы представлена
вариантом с в (тово, иново, нашево и т. д.; на юге — тавó, инóвъ,
нáиіъвъ), в то время как юго-западные великорусские говоры (как
и белорусские и украинские), а также некоторые говоры севера
сохраняют г (обычно фрикативный): то[уó], нáиі[ъуь]. Письменные
памятники в этой флексии отражают в с XV в. в формах прилага
тельных, а в кругу собственно местоимений старейшие примеры
зафиксированы в новгородских грамотах XVI в.: иванегородцкого
князя нашево, тово великово государя; нашево роду отмечено в Тверск.
гр. 1672. Закрепившись на протяжении XVI в. в качестве нормы
московского приказного языка, такие формы становятся обычными
в деловой письменности, и лишь в южновеликорусских челобитных
наряду с ними встречаются написания типа того — того, наше
го — наиіега.
Показания

135. 
     Притяжательные прилагательные
     

. Лексико-семантическая классификация прилагательных
на качественные (указывающие на признак как таковой),
относительные (указывающие на признак, вытекающий
из отношения к чему-то) и притяжательные (указываю