Александр Сергеевич Пушкин Полное собрание стихотворений

Из Гафиза

(Лагерь при Евфрате).

Не пленяйся бранной славой,

О красавец молодой!
Не бросайся в бой кровавый
С карабахскою толпой!
Знаю, смерть тебя не встретит:
Азраил, среди мечей,
Красоту твою заметит —
И пощада будет ей!
Но боюсь: среди сражений
Ты утратишь навсегда
Скромность робкую движений,
Прелесть неги и стыда!

* * *

Критон, роскошный гражданин

Очаровательных Афин,
Во цвете жизни предавался
Всем упоеньям бытия.
Однажды, – слушайте, друзья, —
Он по Керамику скитался,
И вдруг из рощи вековой,
Красою девственной блистая,
В одежде легкой и простой
Явилась нимфа молодая.
Пред банею, между колонн,
Она на миг остановилась
И в дом вошла. Недвижим он
Глядит на дверь, куда, как сон,
Его красавица сокрылась.

<На картинки к «Евгению Онегину» в «Невском Альманахе».>

1.

Вот перешед чрез мост Кокушкин,

Опершись <-> о гранит,
Сам Александр Сергеич Пушкин
С мосьё Онегиным стоит.
Не удостоивая взглядом
Твердыню власти роковой,
Он к крепости стал гордо задом:
Не плюй в колодец, милый мой.

2.

Пупок чернеет сквозь рубашку,

Наружу титька – милый вид!
Татьяна мнет в руке бумажку,
Зане живот у ней болит:
Она затем поутру встала
При бледных месяца лучах
И на подтирку изорвала
Конечно «Невский Альманах».

Олегов щит

Когда ко граду Константина
С тобой, воинственный варяг,
Пришла славянская дружина
И развила победы стяг,
Тогда во славу Руси ратной,
Строптиву греку в стыд и страх,
Ты пригвоздил свой щит булатный
На цареградских воротах.

Настали дни вражды кровавой;

Твой путь мы снова обрели.
Но днесь, когда мы вновь со славой
К Стамбулу грозно притекли,
Твой холм потрясся с бранным гулом,
Твой стон ревнивый нас смутил,
И нашу рать перед Стамбулом
Твой старый щит остановил.

* * *

Как сатирой безымянной

Лик зоила я пятнал,
Признаюсь: на вызов бранный
Возражений я не ждал.
Справедливы ль эти слухи?
Отвечал он? Точно ль так?
В полученьи оплеухи
Расписался мой дурак?

* * *

Опять увенчаны мы славой,

Опять кичливый враг сражен,
Решен в Арзруме спор кровавый.
В Эдырне мир провозглашен.

И [дале] двинулась Россия,

И юг державно облегла,
И пол-Эвксина вовлекла
[В свои объятия тугие].

* * *

Восстань, о Греция, восстань.

Недаром напрягала силы,
Недаром потрясала брань
Олимп и Пинд и Фермопилы.

Под сенью ветхой их вершин

Свобода юная возникла,
На гробах Перикла,
На мраморных Афин.

Страна героев и богов

Расторгла рабские вериги
При пеньи пламенных стихов
Тиртея, Байрона и Риги.

* * *

Зорю бьют… из рук моих

Ветхий Данте выпадает,
На устах начатый стих
Недочитанный затих —
Дух далече улетает.
Звук привычный, звук живой,
Сколь ты часто раздавался
Там, где тихо развивался
[Я давнишнею порой.]

* * *

Счастлив ты в прелестных дурах,

В службе, в картах и в пирах;
Ты St.-Priest⁵⁵
в карикатурах,
Ты Нелединский в стихах;
Ты прострелен на дуеле,
Ты разрублен на войне, —
Хоть герой ты в самом деле,
Но повеса ты вполне.

<На Надеждина.>

Надеясь на мое презренье,
Седой зоил меня ругал,
И, потеряв [уже] терпенье,
Я эпиграммой [отвечал].
Укушенный желаньем славы,
Теперь, надеясь на ответ,
[Журнальный шут], холоп лукавый,
Ругать бы также стал. – О, нет!
Пусть он, как бес перед обедней,
Себе покоя не дает:
Лакей, сиди себе в передней,
А будет с барином расчет.

* * *

Был и я среди донцов,

Гнал и я османов шайку;
В память битвы и шатров
Я домой привез нагайку.

[На походе, на войне]

Сохранил я балалайку —
С нею рядом, на стене
Я повешу и нагайку.

Что таиться от друзей —

Я люблю свою хозяйку,
Часто думал я об ней
И берег свою нагайку.