Огудалова. Ну, этим, что были за обедом, еще погулять по Волге да подрасти бы не
мешало.
Евфросинья Потаповна. Ах, да ведь, пожалуй, есть и в рубль, и в два; плати, у кого
деньги бешеные. Кабы для начальника какого высокого али для владыки, ну, уж это так и
полагается, а то для кого! Опять вино хотел было дорогое покупать в рубль и больше, да
купец честный человек попался; берите, говорит, кругом по шести гривен за бутылку, а
ерлыки наклеим какие прикажете! Уж и вино отпустил! Можно сказать, что на чести.
Попробовала я рюмочку, так и гвоздикой-то пахнет, и розаном пахнет, и еще чем-то. Как ему
быть дешевым, когда в него столько дорогих духов кладется! И деньги немалые: шесть гривен
за бутылку; а уж и стоит дать. А дороже платить не из чего, жалованьем живем. Вот у нас
сосед женился, так к нему этого одного пуху: перин да подушек, возили-возили, возили-
возили, да все чистого; потом пушного: лисица, и куница, и соболь! Все это в дом, так есть
из чего ему тратиться. А вот рядом чиновник женился, так всего приданого привезли
фортепьяны старые. Не разживешься. Все равно и нам форсить некстати.
Лариса(Огудаловой). Бежала б я отсюда, куда глаза глядят.
Огудалова. Невозможно, к несчастью.
Евфросинья Потаповна. Да коли вам что не по себе, так пожалуйте ко мне в комнату; а
то придут мужчины, накурят так, что не продохнешь. Что я стою-то! Бежать мне серебро
сосчитать да запереть, нынче народ без креста.
Огудалова и Лариса уходят в дверь направо, Евфросинья Потаповна — в среднюю. Из
двери налево выходят Паратов, Кнуров, Вожеватов.
Явление четвертое
Паратов, Кнуров и Вожеватов.
Кнуров. Я, господа, в клуб обедать поеду, я не ел ничего.
Do'stlaringiz bilan baham: |
