Брать или отдавать? Новый взгляд на психологию отношений

Летучий одиночка
В XX веке никто, пожалуй, не отличался такими выдающимися
творческими способностями, как Фрэнк Ллойд Райт. В 1991 году
Американский
институт
архитектуры
признал
его
величайшим
архитектором США за всю их историю. Карьера Райта была поистине
блистательной. Он проектировал знаменитый «Дом на водопаде» в
Питтсбурге, Музей Гуггенхайма и более тысячи других зданий — то есть
приблизительно половину всех неординарных строений в США. Карьера
Райта продолжалась 70 лет, и каждое десятилетие он создавал более 140
проектов, по которым строилось более 70 зданий.

---

Несмотря на то что успех пришел к Райту рано — в 1924 году, — в
течение девяти лет он переживал полосу неудач. Социолог Роджер Фрид-
ланд и архитектор Гарольд Цельман пишут: «К 1925 году вся деятельность
Райта свелась к проектированию нескольких заурядных домов в Лос-
Анджелесе». Анализируя его карьеру, психолог Эд де Сент-Обен
заключил, что самыми неудачными для Райта оказались годы с 1924-го по
1933-й, когда он завершил всего лишь два проекта. В течение этих девяти
лет производительность труда Райта была в 35 раз ниже, чем в
последующие годы. В течение двух лет он сидел вообще без единого
заказа, это стало настоящим профессиональным крахом, — пишет
архитектурный критик Кристофер Готорн. «К 1932 году ныне всемирно
известный архитектор Фрэнк Ллойд Райт был всего лишь безработным», —
отмечает его биограф Брендан Гилл. Последним его достижением стал
проект дома для его двоюродного брата, созданный в 1929 году. Фрэнк все
время был в долгах. Дело доходило до того, что ему элементарно не
хватало денег на еду. Что же заставило величайшего американского
архитектора терпеть такие муки?
Он был одним из тех, кого пригласили участвовать в исследовании
Маккиннона. Несмотря на то что Райт отклонил это предложение, портрет
творчески одаренного архитектора Маккиннон как будто списал с него. В
своих проектах Фрэнк Ллойд Райт проявил себя гуманистом. Он ввел
концепцию органической архитектуры, пытаясь установить гармонию
между людьми и средой, в которой они живут. Однако во
взаимоотношениях с другими Райт вел себя как истинный берущий.
Специалисты считают, что за годы своего ученичества Райт спроектировал
по меньшей мере девять домов нелегально, нарушив при этом условия
контракта, запрещавшие независимую работу в одиночку. Для того чтобы
скрыть незаконную работу, Райт, как говорят, убедил одного из
компаньонов поставить фиктивную подпись под проектом. Однажды Райт
пообещал своему сыну Джону зарплату, если тот согласится работать
помощником в нескольких проектах. Когда Джон попросил отца заплатить,
Райт в ответ послал ему счет, в котором были перечислены траты на
Джона, начиная с самого раннего детства.
Работая над знаменитым «Домом на водопаде», Райт сильно затянул
сроки. Когда клиент, Эдгар Кауфман, наконец позвонил ему и сказал, что
готов проехать сто сорок миль, чтобы посмотреть, как идет строительство,
Райт сказал клиенту, что дом закончен. Однако, когда Кауфман приехал,
выяснилось, что не готовы даже чертежи, не говоря уже о доме. В течение
нескольких часов на глазах изумленного заказчика Райт создал подробный

---

чертеж и план дома. Первоначально Кауфман собирался построить
загородный дом в излюбленном месте отдыха его семьи, с видом на
водопад. У Райта на этот счет были совсем другие идеи. Он предложил
возвести дом на скале, с которой падает вода. При таком положении
водопад, конечно, оказывался уже невидим из окон, но Райт убедил
Кауфмана в преимуществах своего плана и потребовал за работу 125 тысяч
долларов, более чем утроив первоначальную цену. Было бы безумием
предположить, что дающий смог бы так далеко отклониться от
первоначального плана, не говоря уже о том, чтобы убедить клиента и
добиться его восторженного согласия с изменениями, да еще такими
дорогостоящими. Надо быть истинным берущим, чтобы, подобно Райту,
нахально выдвинуть свою версию и продать ее клиенту.
Но те же эгоистические черты характера, сослужившие Райту хорошую
службу в случае с «Домом на водопаде», стали причиной и его
девятилетней полосы неудач. За два десятка лет, до 1911 года, Райт
приобрел репутацию талантливого архитектора в Чикаго и Оук-Парке
(штат Иллинойс), пользуясь при этом услугами квалифицированных
рабочих-строителей и скульпторов. В 1911 году он спроектировал и
построил Талиесин, собственное поместье в глухой висконсинской долине.
Уверенный, что сможет жить там в уединении, Райт переехал в Талиесин.
Однако время шло, а творческие силы Райта, несмотря на все старания,
оставались в вынужденной праздности, как писал его биограф. В
Талиесине у Райта не было талантливых учеников. «Добровольная
изоляция, которой он подверг себя в Талиесине, — замечает де Сент-Обен,
— лишила его привычной стихии — архитектурных заказов и умелых
строителей, которые помогали бы ему воплощать в реальность его
проекты».
Период застоя в творчестве Фрэнка Ллойда Райта продолжался до тех
пор, пока он не отказался от своей иллюзорной независимости и не начал
снова работать в сотрудничестве с другими людьми. Правда, идея
вернуться в мир принадлежала не Райту: в том, что ему необходимо
набрать учеников, которые могли бы помогать в работе, архитектора
убедила жена, Олгивенна. Когда в 1932 году у Райта снова появились
ученики, его талант воспарил, и вскоре он уже работал над проектом
«Дома на водопаде» — некоторые специалисты считают его подлинным
шедевром современной архитектуры. Райт учил молодых коллег в течение
следующей четверти века, но при этом ему стоило большого труда понять,
насколько сильно он зависит от их помощи. Он отказывался платить им
деньги, требовал, чтобы они готовили еду, убирались и работали в его

---

саду. «Райт был великим архитектором, — говорит его ученик Эдгар
Тафель, работавший с ним над “Домом на водопаде”, — но он нуждался в
таких людях, как я, чтобы справиться с работой. Впрочем, говорить ему об
этом было нельзя».
История
Райта
позволяет
обнаружить
разрыв
между
нашей
естественной склонностью приписывать творческий успех конкретной
личности и реальностью, в которой, как выясняется, все великие деяния
опираются на коллективные усилия множества людей. Этот разрыв не
ограничивается сферами чистого творчества. Даже в таких областях, где
успех, казалось бы, является достижением только и исключительно
умственных способностей, он, однако, зависит от других людей в гораздо
большей степени, чем мы себе представляем. В течение прошедшего
десятилетия группа гарвардских профессоров провела исследования среди
кардиохирургов и аналитиков инвестиционных банков. Представители
обеих групп занимались интеллектуальным трудом: нужен в равной
степени недюжинный интеллект, для того чтобы восстанавливать работу
сердца или чтобы обрабатывать информацию и составлять рекомендации
по безопасным инвестициям. По мнению авторитетного специалиста по
менеджменту Питера Друкера, эти деятели умственного труда, в отличие
от заводских рабочих, всегда имеют в своем распоряжении нужные им
инструменты: их знания находятся у них в голове, а следовательно, всегда
под рукой. Однако, как оказалось, носить с собой знания — занятие не
всегда простое.
В одном из исследований профессора Роберт Хакмен и Гэри Пизано
решили выяснить, зависит ли квалификация хирургов от практики. Так как
их работа пользуется повышенным спросом, они по договорам выполняют
операции в нескольких госпиталях. В течение двух лет Хакмен и Пизано
оценивали работу 203 кардиохирургов, выполнивших в 43 госпиталях 38
577 операций. Профессора ограничили круг исследований операциями
аортокоронарного шунтирования, в ходе которых хирург вскрывает
грудную клетку пациента, а затем с помощью отрезка вены из ноги
больного или отрезка его грудной артерии формирует путь, по которому
сердечная мышца будет снабжаться кровью в обход места закупорки
коронарной артерии. Смертность во время таких операций достигает 3
процентов.
Исследуя труд хирургов, Хакмен и Пизано пришли к интересным
выводам. Как выяснилось, с практикой квалификация врачей почти не
меняется. Результаты становятся лучше только в некоторых конкретных