Девушка в поезде

Четверг, 21 марта 2013 года
Утро
Я никогда не проигрываю. Он должен это знать обо мне. В таких играх
я никогда не проигрываю.
На экране моего телефона нет ничего. Вызывающе и нагло ничего.
Ни эсэмэсок, ни пропущенных вызовов. Каждый раз, когда я смотрю
на него, мне кажется, будто я получаю пощечину, и меня душит бешенство.
Что случилось со мной тогда в номере? Что я себе вообразила? Что между
нами возникла какая-то связь и что у нас все серьезно? Он и не собирался
со мной никуда ехать. А я ему на секунду – больше, чем на секунду, –
поверила, и это меня по-настоящему приводит в ярость. Я оказалось
наивной и доверчивой дурой. А он смеялся надо мной с самого начала.
Если он считает, что я буду сидеть и плакать о нем, то сильно
ошибается. Я смогу без него прожить, и очень даже неплохо, но я
не люблю проигрывать. Я не такая. Совсем не такая. Меня не отвергают.
Это я бросаю.
Я свожу себя с ума и ничего не могу с этим поделать. Я не могу
перестать снова и снова прокручивать в голове ту встречу в отеле, его слова
и то, что он заставил меня чувствовать.
Ублюдок!
Если он думает, что я просто исчезну, уйду по-тихому, то он
ошибается. Если он не ответит в самое ближайшее время, я больше не буду
звонить на мобильный, а позвоню ему сразу домой. Я не позволю собой
пренебрегать.
За завтраком Скотт просит меня отменить сеанс у психотерапевта.
Я молчу. Делаю вид, что не слышу его.
– Дейв пригласил нас на ужин, – говорит он. – Мы не общались уже
целую вечность. Ты можешь перенести свой сеанс?
Он произносит это вполне нейтральным тоном, словно обращаясь
с обычной просьбой, но я чувствую на себе его внимательный взгляд.
Мы вот-вот можем поссориться, и мне надо быть осторожной.
– Я не могу, Скотт, уже слишком поздно, – говорю я. – Давай лучше
пригласим Дейва и Карен к нам в субботу?
Перспектива развлекать Дейва и Карен в выходные мне вовсе
не улыбается, но приходится идти на компромисс.

---

– Нет, еще не поздно, – возражает он и ставит свою кружку на стол
передо мной. Потом кладет мне руки на плечи и, чуть подержав, повторяет
просьбу: – Отмени сеанс, ладно? – И выходит из комнаты.
Едва за ним закрывается дверь, я хватаю кружку и швыряю ее в стену.
Вечер
Я могла бы сказать себе, что на самом деле он вовсе не отвергает
меня. Могла бы постараться убедить себя, что он просто хочет поступить
правильно как с моральной, так и с профессиональной точки зрения. Но я
знаю, что это не так. Или, по крайней мере, не совсем так, ведь мораль
(и уж точно работа) не является тем, чем человек не может пожертвовать
ради по-настоящему дорогого ему существа. Ради любимого или любимой
человек готов пожертвовать всем остальным. Я просто недостаточно
дорога Скотту.
Я не отвечала на звонки Скотта весь день, на сеанс психотерапевта
явилась позже назначенного времени и сразу прошла в кабинет, не сказав
ни слова секретарше. Он сидел за столом и что-то писал. Когда я вошла,
он посмотрел на меня, но не улыбнулся и снова уткнулся в бумаги. Я стояла
и ждала, когда он соизволит обратить на меня внимание. Мне казалось,
что на это ушла целая вечность.
– У тебя все в порядке? – наконец спросил он. И улыбнулся. –
Ты опоздала.
У меня перехватило дыхание, и я не могла выдавить ни слова.
Я обошла вокруг стола и присела на край, касаясь ногой его бедра. Он чуть
отстранился.
– Меган, – повторил он, – с тобой все в порядке? Я покачала головой
и протянула ему руку. Он взял ее.
– Меган, – снова сказал он, качая головой.
Я молчала.
– Ты не можешь… Тебе надо сесть. Давай поговорим.
Я отрицательно мотнула головой.
– Меган.
Произнося мое имя, он только все усугублял.
Он поднялся и, обогнув стол, отошел от меня подальше и остановился
посередине комнаты.
– Ну же, – произнес он по-деловому и даже резко. – Присядь.
Я подошла к нему и, обняв одной рукой за талию, другую положила
ему на грудь. Он убрал мои руки, взяв за запястья, и отодвинулся.
– Не надо, Меган. Ты не можешь… мы не можем… – Он отвернулся.

---

– Камаль, – произнесла я, и голос у меня дрогнул. Я ненавидела себя
за это. – Пожалуйста.
– Это… здесь… Тут не место. В желании нет ничего
предосудительного, поверь, но…
Тогда я сказала ему, что хочу быть с ним.
– Это перенос чувств, Меган, – не сдавался он. – Такое бывает. И со
мной тоже. Мне следовало поговорить об этом еще в прошлый раз.
Мне очень жаль.
Я чуть не закричала. По его словам, выходило, что это обычная
банальность, самая что ни на есть тривиальная вещь.
– Ты хочешь сказать, что ничего не чувствуешь? – спросила я. – И что я
все это выдумала?
Он покачал головой:
– Ты должна понять, Меган. Мне не следовало допускать, чтобы все
зашло так далеко.
Я подошла к нему, положила ему руки на бедра и повернула к себе.
Он снова убрал мои руки, взяв за запястья своими тонкими пальцами.
– Я могу потерять работу, – сказал он, и тут я пришла в ярость.
Я отпрянула, резко и гневно. Он попытался удержать меня, но не смог.
Я стала кричать, говорила, что мне плевать на его работу. Он пытался меня
успокоить – наверное, переживал, что подумает секретарша и другие
пациенты. Схватил меня за плечи и крепко сжал, призывая успокоиться
и перестать вести себя как ребенок. Он сильно встряхнул меня. Мне даже
показалось, что он вот-вот даст мне пощечину.
Я поцеловала его, сильно укусив за нижнюю губу, и почувствовала
вкус его крови. Он оттолкнул меня.
По дороге домой я строила планы мести. Я думала о том, что могу ему
сделать. Я могу лишить его работы, и даже хуже. Но делать этого я не буду,
потому что он мне слишком нравится. Я не хочу причинить ему вред.
Сейчас меня выводит из себя даже не то, что меня отвергли. Больше всего
меня злит, что не поставлена последняя точка и я не могу начать все заново
с кем-то другим – это слишком тяжело.
Я не хочу идти домой, потому что не знаю, как объяснить, откуда
взялись синяки на руках.

---

Рейчел