Дов морфологических форм с однородным содержанием. Вопросы теории морфологических категорий, рассмат­

Мне не спится определить залог представляется невозможным
(см. об этом ниже), однако эти факты нейтрализации на пери­
ферии ;шлоговой системы не меняют общей картины распростра­
нения залоговой оппозиции (во всех случаях ее достаточно чет­
кого выявления) на всю глагольную лексику.

225

15 А. В. Бондарко
актива. Правда, в выражении пассива причастиям от­части помогают возвратные глаголы, но и это не устанав­ливает равновесия, так как возвратные глаголы служат и активу. В этой асимметричности отражен действительно неодинаковый удельный вес актива и пассива в системе языка и в процессе его функционирования, отражена бо­лее специальная и более ограниченная роль пассива по сравнению с активом в процессе коммуникации.
Схема трех рядов морфологических залоговых образо­ваний кажется нестройной, неупорядоченной, не осно­ванной на едином принципе членения. Думается, однако, что именно такова система, отраженная в данной схеме. В рассматриваемых трех рядах морфологических форм совмещены две разные оппозиции: оппозиция актива и пассива, с одной стороны, и оппозиция возвратных и не­возвратных глаголов по признаку интранзитивности — с другой. Невозвратные глаголы морфологически маркиро­ваны в отношении первой оппозиции («активность» +), но немаркированы в отношении второй («интранзитив-ность» +); возвратные глаголы немаркированы в отношении дифференциальных признаков первой оппозиции («актив­ность + » «пассивность» +), но маркированы с точки зре­ния признака интранзитивности («интранзитивность» +); страдательные причастия (подлинные причастия, не подвергшиеся адъективации) маркированы по признаку пассивности («пассивность» +) и представляют собой гла­гольную форму, находящуюся в «позиции непереходности»; переходный глагол, выступая в форме страдательного при­частия, не может сочетаться (в современном русском ли­тературном языке) с винительным падежом объекта.
Именно в том факте, что в системе трех рядов мор­фологических залоговых образований сопряжены две раз­ные оппозиции, относящиеся к полю залоговости, в неизо­морфности этой трехчленной морфологической системы и бинарной оппозиции активной и пассивной синтаксиче­ских конструкций и заключается наиболее сложный эле­мент залоговой системы славянского глагола. Именно здесь, в этой своеобразной асимметричности и полифунк­циональности системы морфологических средств, сложным и неоднозначным образом соотнесенных с синтаксиче­скими средствами выражения залоговых отношений, за­ключается источник многих трудностей, стоящих перед теорией залога. Первопричина необычайной сложности и
226


противоречивости залоговых концепций коренится прежде всего в самой языковой онтологии, в сложности и проти­воречивости той системы, которую стремится отразить лингвистический анализ.
Основной, доминирующей стороной оппозиции актива и пассива является сторона синтаксическая: морфологи­ческие образования находятся на службе синтаксических конструкций — активной и пассивной; само бинарное про­тивопоставление «актив/пассив» обусловлено не морфоло­гической системой (она трехчленна), а противоположе­нием синтаксических конструкций. По этой доминирую­щей стороне данная оппозиция в целом может быть опре­делена как синтаксическая категория.²³ Однако это не исключает возможности выделения морфологического ас­пекта рассматриваемой оппозиции. Если подходить к данно­му вопросу со стороны глагола, его структуры, системы при­сущих ему форм и категорий, то с этой точки зрения мы вправе говорить о залоге как о морфологической категории.
Предлагаемая трактовка залога во многом связана с русской грамматической традицией, хотя и отличается от нее. Система трех рядов морфологических залоговых образований, о которой говорилось выше, соответствует традиционной морфологической системе, выделяемой в об­ласти причастий, где различаются причастия действитель­ные, возвратные и страдательные. Мы лишь распростра­няем этот принцип на глагол в целом (не отождествляя, однако, три ряда морфологических залоговых образова­ний с залогами). Важный аспект связи с традицией — учет не только отношения актива / пассива, но и возврат­ных / невозвратных глаголов. Специфической особенностью предлагаемой трактовки категории залога (мы сейчас ос­тавляем в стороне понятие залоговости) является попытка разделить вопрос об оппозиции залоговых конструкций и вопрос о морфологических средствах выражения залоговых отношений. Другой особенностью является попытка уста­новить, как связаны друг с другом морфологические и синтаксические средства выражения залоговых значений, как распределена между ними функциональная нагрузка.
^{2 3} Ср. один из примеров синтаксической интерпретации сла­вянского залога в литературе последних лет: Ruzicka R. Ver-such einer Modelierung des Genus verbi moderner slawischer Spra-chen im Rahmon der generativen Transformationsgrammatik. — Zeitschrift fur Slawislik, 1968, Bd. ХИТ, Н. 2.

227

15*
Рассмотрим синтаксическое выражение и семантиче­ское содержание оппозиции «актив/пассив». При активе (Отец написал статью; Все спешат; Гости одеваются) но­сителю глагольного признака соответствует логический субъект, при пассиве (Статья написана отцом; Статья написана; Статья пишется) — логический объект. Нали­чие прямого дополнения — возможный, но не обязатель­ный синтаксический признак актива. Если этот признак присутствует, то он дополнительно, избыточно характери­зует актив, так как в пассиве сочетание с прямым допол­нением (для русского литературного языка) невозможно.²⁴ Если же данного признака нет, то это не препятствует определению конструкции как активной. Если в конструк­ции представлепо косвенное дополнение (творительный падеж) со значением логического субъекта, то этот при­знак дополнительно характеризует пассив, так как в ак­тиве он невозможен. Если же данный признак отсутствует (что вполне обычно), то это не препятствует определению конструкции как пассивной.
При активе действие представлено как исходящее от участника ситуации, репрезентированного носителем гла­гольного признака, при пассиве — как направленное на него; иначе говоря, при активе глагольный признак имеет цептробежную направленность по отношению к его носи­телю, а при пассиве — центростремительную.²⁵
Значения актива и пассива синтаксичны, так как они представляют собой отношения, выходящие за пределы плана содержания данной словоформы. Когда мы говорим о значении центробежной или центростремительной на­правленности применительно к отдельному глагольному слову, т. е. в морфологическом плане, то имеем в виду свойство данного глагола (или данной морфологической формы) иметь потенциальную центробежную или центро­стремительную направленность.
²⁴ Иначе обстоит дело в тех русских диалектах, где имеются
конструкции типа Женщину схвачено медведицей. Яму выкопано
(см.: Кузьмина И. В., Немченко Е. В. Синтаксис причастных
форм в русских говорах. М„ 1971, с. 18—19 ел.), а также в ряде
других славянских языков (ср. польск. czytano kstqik§).
²⁵ О различительных признаках цонтробешности / центростре-
мительности см.: Гухмап М. М. Развитие залоговых противо­
поставлений б германских языках. Опыт историко-типологиче-
ского исследования родственных языков. М., 1964, с. 8—9.
228
&■
При характеристике выражения и содержания актива и пассива мы не случайно не использовали обычный тер­мин «подлежащее». Дело в том, что этот термин подхо­дит лишь к части языкового материала (см. приведенные выше примеры). Уже обращение к конструкциям с пол­ными активными и пассивными причастиями (Отцу, на-писавшему статью...; В написанной им статье...), а также к инфинитивным конструкциям типа Он просил Вас зайти показывает, что для характеристики актива и пассива необходимо более широкое понятие, чем подле­жащее. Таким понятием, очень важным для описания залога, является «носитель глагольного при­знака». Это понятие в нашей трактовке охватывает не только подлежащее, но и другие репрезентации той функционально-структурной синтаксической величины, от которой зависит глагольный признак (также величина би­латеральная, функционально-структурная).
Рассмотрим, используя понятие «носитель глагольного признака», неопределенно-личные конструкции типа Статью пишут; К вам пришли. В таких конструкциях отсутствует подлежащее, однако здесь представлено иное выражение соответствующего элемента семантической структуры предложения — в самой структуре конструкции с формой 3-го лица мн. числа настоящего, будущего или настоящего-будущего времени (или соответствующей фор­мой прошедшего времени, а также сослагательного на­клонения). Иначе говоря, здесь налицо носитель глаголь­ного признака, хотя он и выступает не как подлежащее, а в особой, более сложной репрезентации: в данном слу­чае в одной и той же словоформе представлен и глаголь­ный признак и его носитель. В рассматриваемых конструк­циях носителю глагольного признака соответствует логи­ческий субъект (здесь выступающий в варианте «неопре­деленного лица»). Следовательно, перед нами актив. Су­щественным синтаксическим признаком актива в данных условиях является возможная сочетаемость с прямым дополнением (реализованная в первом примере). Не ме­нее важен сильный морфологический признак актива — невозвратность глагола (было бы трудно доказать, что при общем правиле — выражении пассива пассивными причастиями и возвратными образованиями —существуют исключения вроде рассматриваемых конструкций: личная невозвратная форма в пассиве). Перед нами не только
229
формальные, но и семантические признаки актива: дей­ствие представлено как исходящее от «неопределенно-личного» участника сигнификативной ситуации, репрезен­тированного носителем глагольного признака; налицо центробежная направленность глагольного признака по от­ношению к его носителю. Принадлежность рассматривае­мых конструкций к активу находит дополнительное под­тверждение в их противопоставленности соответствующим пассивным конструкциям (ср.: Статью пишут и Статья пишется) .²⁶
Аналогичным образом мы подходим к определению за­лога в определенно-личных {Люблю цветы) и обобщенно-личных {Иногда позавидуешь таким людям; Его не про­ведешь), а также императивных конструкциях {Подо-ждите!). И здесь мы видим центробежную направлен­ность глагольного признака по отношению к его носителю, которому соответствует логический субъект (в данном случае — в вариантах «определенного» и «обобщенного» лица, а также лица, к которому обращено побуждение).
Использование понятия «носитель глагольного при­знака» не вызывает затруднений применительно к без­личным конструкциям типа Их там не было: речь идет о центробежной направленности глагольного при­знака по отношению к его носителю (в данном примере — их). Однако далеко пе все безличные конструкции до­пускают такое истолкование.
В связи с анализом безличных конструкций постара­емся показать важность другого понятия, не менее суще­ственного для описания залога, чем «носитель глагольного признака». Таким понятием является «типизированная направленность» глагольного признака.
Рассмотрим безличные конструкции типа Светает; Вечереет; Дорогу занесло; Кости ломит. Морфологический признак — невозвратность глагола — говорит об активе. На это же указывает и возможная сочетаемость с прямым дополнением. Однако отсутствие логического субъекта и носителя глагольного признака заставляет сомневаться
^{2 6} Ср. иную точку зрения — отнесение неопределенно-личных конструкций типа Строят дом к пассиву—в статье: Храков-ский В. С. Конструкции пассивного залога (определение и исчисление). — В кн.: Категория залога. Материалы конференции. Л, 1970, с. 31—33.
230
в том, что здесь представлена семантика актива. Отсюда вытекает возможность истолкования случаев типа Све­тает как нейтрализации семантического противопоставле­ния «актив/пассив».²⁷ Однако это не исключает все же возможности определения залога и в таких случаях. Мы исходим из понятия «типизированной направ­ленности». Если в других случаях невозвратные гла­голы во всех формах, кроме форм пассивных причастий, обнаруживают центробежную направленность, то можно предположить, что эта направленность как определенная обобщенная грамматическая модель распространяется и на невозвратные безличные глаголы, а также на личные глаголы в безличном употреблении. Попытаемся встать на позицию «доверия к языку», в частности к «сильному» морфологическому показателю актива, каким является невозвратность глагола. При таком подходе можно при­знать «аналогическое распространение» типизированной центробежной направленности на те конструкции, где нет ни носителя глагольного признака, ни логического субъекта.²⁸ Перед нами особого рода языковая интерпре­тация определенного отношения: при наличии стандарт­ной морфологической формы актива даже безличные кон­струкции интерпретируются как активные, охватываются морфологической моделью актива.
Аналогичное явление типизированной направленности глагольного признака — в данном случае центростреми­тельной — мы видим в безличных конструкциях с формой пассивного причастия. Ср., например: На это уже (мно­гими) было указано; Об этом уже (кем-то) было упомя­нуто; ср. диалектн. Уж как мной-то в этой деревне не бывано, так кем и бывано;²⁹ Тут и хожено и лежено.^{30
2 7} В частности, так трактуются эти случаи в моей статье
«К теории поля в грамматике — залог и залоговость (На мате­
риале русского языка)» (ВЯ, 1972, № 3, с. 34—35).
²⁸ В принципе нельзя исключить теоретической возможности
предположения о паличии в безличных предложениях своего рода
«места формального подлежащего» или «нулевого формального
подлежащего» (см., в частности: Юрченко В. С. Простое пред­
ложение в современном русском языке. Саратов, 1972, с. 161—164,
182—187), однако в данной работе мы оставляем этот вопрос
в стороне.
²⁹ См.: Кузьмина И. В., Немченко Е. В. Синтаксис при­
частных форм.., с. 100.
³⁰ См.: Там же, с. 101.
231
Явление типизированной направленности глагольного признака, постоянно закрепленной за определенными мор­фологическими образованиями, естественно, не ограничи­вается безличностью: такая направленность проявляется в любых типах конструкций, в частности в неопреде­ленно-личных и обобщенно-личных (мы сделали акцент на этом явлении при анализе безличных предложений потому, что по отношению к ним оно играет особенно важную роль).
Еще сложнее ситуация с безличными конструкциями, содержащими возвратные глаголы. Здесь нет того силь­ного морфологического показателя, который определял бы языковую интерпретацию активности или пассивности и на который можно было бы опереться при установлении залога. В разных типах таких конструкций вопрос о за­логе должен решаться по-разному. В предложениях типа На это уже (многими) указывалось; Об этом уже {кем-то) упоминалось представлен пассив. Показателен существенный в данном случае синтаксический признак пассива — наличие или возможность косвенного допол­нения со значением логического субъекта. Показателен также параллелизм с конструкциями, содержащими пас­сивные причастия {было упомянуто и т. п.). Примеча­тельна противопоставленность активным конструкциям типа На это многие уже указывали; Об этом уже упо­минали.
В случаях типа Мне не читается, Мне не спится при­надлежность к активу или к пассиву не удается опре­делить на основании более или менее объективных при­знаков. По-видимому, здесь данная оппозиция нейтрали­зована. То же следует сказать и о других случаях без­личности, связанной с возвратностью: Хочется пить; Остается сделать немногое и т. д.
Таким образом, в большинстве типов безличных пред­ложений отсутствует обычное синтаксическое выражение актива и пассива, однако остается действительным «силь­ное» морфологическое выражение (невозвратными обра­зованиями, с одной стороны, и пассивными причасти­ями — с другой) типизированной направленности глаголь­ного признака. Что же касается безличных конструкций с возвратными глаголами, то семантическая оппозиция актива и пассива реализуется лишь в тех случаях, когда налицо соответствующие синтаксические признаки.
232
Предлагаемое решение вопроса о залоге глагола в без­личных конструкциях с морфологически характеризован­ными формами актива и пассива обладает тем преиму­ществом, что оно отличается грамматической обобщен­ностью и опирается на ясные формальные показатели. При таком подходе нет необходимости особо решать во­прос для отдельных разновидностей безличности. Однако вопрос о залоге глагола в безличных конструкциях с воз­вратными образованиями, как мы видим, не получает столь обобщенного «типового» решения.
Итак, залог в славянских языках и в других языках представляемого ими типа — это грамматическая катего­рия, передающая языковую семантическую интерпретацию отношения понятия действия к логическому субъекту и логическому объекту — значение центробежной (при ак­тиве) или центростремительной (при пассиве) направ­ленности глагольного признака по отношению к его но­сителю; данная категория находит синтаксическое вы­ражение в оппозиции конструкций, основное различие между которыми заключается в соответствии носителя глагольного признака либо логическому субъекту (актив), либо логическому объекту (пассив); залог находит мор­фологическое выражение в глаголе (в славянских язы­ках — в рядах форм невозвратных глаголов, составляю­щих морфологическое ядро актива, форм страдательных причастий, являющихся морфологическим ядром пассива, и форм возвратных глаголов, распределяющихся между активом и пассивом).
2. Понятие залогов ост и. Залог глагола вместе с теми разнообразными языковыми единствами, с кото­рыми он взаимодействует на функциональной основе и отчасти перекрещивается в плане выражения, образует широкое функционально-семантическое поле — запого-вость.³¹ Речь идет о поле, создаваемом взаимодействием разнородных языковых средств (морфологических, син­таксических, словообразовательных, лексических), служа­щих для выражения и языковой семантической интерпре-
^{3 1} Введенный нами термин входит в тот ряд терминов и стоя­щих за ними понятий, к которому отпосятся аспектуальность, томноральность, персональность (построено по образцу «модаль­ность»); см.: По и дар ко А. В. К проблематике функционально-семантических категорий (Глагольный вид и «аспектуальность» в русском языке). —ВЯ, 1967, № 2, с. 18—31.
233
тации отношения понятия действия к его логическому субъекту и логическому объекту. Имеется в виду основ­ное отношение центробежной и центростремительной на­правленности глагольного признака и другие сопостави­мые, взаимодействующие с ним отношения в указанных рамках.
Залоговость, как и всякое функционально-семантиче­ское поле, трактуется нами как языковая группировка, которая имеет как план содержания, так и план выраже­ния (как уже говорилось, выражение является неодно­родным, охватывающим разные стороны и уровни языка). Залоговость имеет в нашей интерпретации конкретно-языковой характер, т. е. речь идет о группировке средств выражения залоговых (в широком смысле) отношений в данном конкретном языке или в определенной группе языков. Данное поле базируется, конечно, на понятийной основе — такой основой является залоговое отношение как отношение понятия действия к логическому субъекту и логическому объекту. Эта глубинная понятийная база служит основанием термина «залоговость» и обеспечивает возможность применения этого термина к любому языку. Однако применительно к данному конкретному языку понятийная основа залоговости выступает уже в опреде­ленной языковой семантической интерпретации, т. е. мы имеем здесь дело со сложными комплексами языко­вых значений — грамматических, лексико-грамматических (в частности, словообразовательных) и лексических. Эти значения могут быть сведены к общей .широкой и аб­страктной понятийной основе, иначе говоря, в них может быть выделен общий инвариантный понятийный элемент, но сами по себе, как значения определенных языковых средств, они относятся не к миру отвлеченных понятий, а к миру языковой семантики, к плану содержания язы­ковых средств и их комбинаций, к области языковых се­мантических функций.
В рассматриваемом поле в славянских языках выде­ляются три основные функционально-семантические сферы, опирающиеся на определенные, отчасти перекре­щивающиеся средства выражения: 1) сфера активно­сти/пассивности; 2) сфера транзитивности/интранзитив-ности, 3) сфера частных значений возвратных глаголов. Каждая из этих сфер обладает достаточно четкой каче­ственной спецификой, так что в принципе вполне допу-
234
стимо трактовать их как самостоятельные, хотя и пересе­кающиеся функционально-семантические поля. Однако взаимодействие этих сфер и наличие общих для них се­мантических элементов дает основание для их объедине­ния (при условии четкой внутренней дифференциации) в составе более широкого единства, т. е. для выделения поля залоговости в указанном выше широком смысле. Подчеркнем, что и при акценте на дифференциацию самостоятельных полей активности / пассивности, транзи­тивности / интранзитивности, а также сферы микрополей, связанных с отдельными разрядами возвратных глаголов, не утрачивается необходимость более общего понятия, соответствующего группировке этих полей.³²
Основные линии связей между указанными сферами та­ковы: 1) транзитивность/интранзитивность (прямая пере­ходность/непереходность) глагола обусловливает соот­носительность/несоотносительность актива и пассива: переходные глаголы, как правило, образуют пассив, не­переходные же, как правило, его не образуют; 2) возврат­ные образования в принципе могут выступать как в активе, так и в пассиве, в отличие от невозвратных, для которых возможен лишь актив; 3) возвратные глаголы всегда непереходны.³³ Сопряженность рассматриваемых сфер в поле залога наглядно проявляется в трехчленной мор­фологической системе «невозвратные глаголы—возврат­ные глаголы—пассивные причастия». Возвратные глаголы «нарушают стройность» морфологического выра­жения оппозиции «актив/пассив» именно потому, что они одновременно участвуют в оппозиции «возвратность/не­возвратность», а кроме того, выражают значения отдель­ных словообразовательных разрядов глаголов с постфик­сом -ся. Это своего рода узел связи между компонентами залоговости.
^{3 2} Наша трактовка залоговости во многом опирается на кон­
цепцию В. В. Виноградова, видевшего в том, что называют залогом,
целый клубок разнородных лексико-грамматических явлений.
Примечательно, что В. В. Виноградов, с одной стороны, стремится
расчленить разные структурные элементы этого комплекса,
а с другой — установить связи между ними; см.: В и н о г р а-
дов В. В. Русский язык (грамматическое учение о слове). Изд. 2-е.
М., 1972, с. 476—511, особенно с. 501—503.
³³ Редкие исключения типа Дожидаюсь сестру не меняют
общей картины.
235
Иерархия основных компонентов рассматриваемого поля основана на степени их грамматикализации. Наи­более грамматикализованной в рамках данного поля яв­ляется оппозиция «актив/пассив»: здесь достигается та степень грамматикализации, при которой члены категории могут быть представлены формами одного и того же слова (хотя та же категория, как мы видели, отчасти представлена и формами разных слов). Именно эта оппо­зиция является грамматическим ядром поля. Остальные его компоненты располагаются по принципу убывающей степени грамматикализации, представляя в своей иерар­хии постепенный переход от центра к периферии: оппо­зиция возвратных / невозвратных глаголов по признаку иптранзитивности, оппозиция переходных/непереходных глаголов, выявляющаяся в сочетаемости/несочетаемости с прямым дополнением (здесь представлена «переходная зона» от центра к периферии), отдельные словообразова­тельные разряды возвратных глаголов (периферия за-логовости) ,³⁴
Поле залоговости перекрещивается с другими функ­ционально-семантическими полями. Так, оно пересека­ется с персональностью (ср. отношение личных, опреде­ленно-личных, неопределенно-личных, обобщенно-личных и безличных конструкций к активу и пассиву, а также отношение к пассиву 1-го и 2-го лица, с одной стороны, и 3-го лица — с другой). Можно отметить также пересе­чения с аспектуальностью (ср., в частности, разное отно­шение возвратного и причастного пассива к глагольному виду), модальностью, каузативностью, тёмпоральностью, различными функционально-семантическими сферами «надежности».
Рассмотрим некоторые примеры пересечения залого-вости с персональностью. С полем персональности связано особого рода отношение к субъекту. Изменение этого отношения не приводит к переходу от актива к пассиву и наоборот. Данное отношение связано с наличием или отсутствием членов предложения, соответствующих субъекту. С,ф. Недостатки нами устраняются и Недостатки устраняются — в обоих случаях представлен пассив. Ср. также Недостатки устраняют наши сотрудники и Не­достатки устраняют — в обоих примерах актив. В послед-
^{3 4} В данном перечне указаны лишь основные компоненты рассматриваемого поля.
236
нем случае сохраняется центробежная направленность действия, с той, однако, особенностью, что носитель гла­гольного признака здесь выступает не как вербализован­ный и конкретный, а как подразумевающийся и неопре­деленный. Пересечение залоговое™ с некоторыми типами безличности, как было показано выше, приводит к частич­ному или полному снятию противопоставления актива и пассива. Связанное с безличностью частичное или полное устранение различительных признаков актива и пассива свидетельствует о том, что данная зона пересечения по отношению к залогу характеризуется чертами периферий-ности. Выше мы предложили применить принцип «типи­зированной направленности» глагольного признака по отношению к случаям типа Светает; Вечереет и па этом основании, опираясь па морфологический признак невоз­вратности, отнесли подобные случаи к активу. Однако остается действительным тот факт, что здесь мы не нахо­дим ни соответствия логического субъекта подлежащему, ни соответствия логического объекта прямому дополне­нию. В случаях тина Дорогу занесло, когда нет субъекта и нет носителя глагольного признака, но есть объект, ко­торому соответствует прямое дополнение, принадлежность конструкции к активу выражена сильнее. Однако безлич­ность оказывает модифицирующее воздействие на харак­тер центробежной направленности: налицо конечный пункт направленности глагольного признака, но нет на­чального пункта.
Рассмотрим выделенные выше три основные функцио­нально-семантические сферы залоговое™.
Сфера активности/пассивности. Данная сфера основана на такой языковой интерпретации отно­шения понятия действия к логическому субъекту и логи­ческому объекту, которая связана с отношением глаголь­ного признака к его носителю с точки зрения центро­бежной / центростремительной направленности. Помимо собственно залога эта сфера включает в себя такие явле­ния периферийного характера, как «лексический пассив» типа Он терпит обиды; Они испытывают давление со сто­роны (грамматически это актив, но лексически передается пассивность носителя глагольного признака);³⁵ ср. также
³⁵ См.: Яхонтов С. Е. Конструкции, называемые пассивными в китайском языке. — В кн.: Категории залога. Материалы кон­ференции. Л., 1970, с. 45—48.
237
семантическое приближение активной конструкции к пас­сивной в плане актуального членения (средствами по­рядка слов) в случаях типа Мальчика укусила собака.™ В сферу активности / пассивности втягиваются все те язы­ковые средства, которые так или иначе участвуют в вы­ражении актива или пассива, например одушевлен­ность / неодушевленность 'существительного в роли подле­жащего в случаях типа Ребенок моется I Посуда моется?⁷
Сфера транзитивности / интранзитив-н о с т и. Эта сфера основана на такой языковой интерпре­тации отношения понятия действия к логическому объекту, которая связана с отношением глагольного признака к со­четаемости с прямым дополнением. К этой сфере отно­сятся две оппозиции: 1) лексико-морфологическая оппози­ция возвратных / невозвратных глаголов по признаку ин­транзитивности; 2) лексико-синтаксическая оппозиция пе­реходных/непереходных глаголов, находящая выражение в сочетаемости/несочетаемости с винительным падежом прямого объекта.
Говоря об оппозиции возвратных/невозвратных гла­голов, мы имеем в виду не частные словообразовательные разряды глаголов типа собственно-возвратных или вза­имно-возвратных. Подобные разряды относятся к перифе­рии залоговости. Речь идет о более высоком уровне грам­матической абстракции — обо всех возвратных глаголах в системе языка в их отношении ко всем невозвратным. Общим значением возвратных глаголов является зна­чение интранзитивности.³⁸ Невозвратные глаголы явля­ются немаркированным членом оппозиции, т. е. не содер­жат в своей семантике данного признака, они могут быть как транзитивными, так и интранзитивными.³⁹ Таким образом, с семантической точки зрения здесь представ­лено противопоставление интранзитивных и «транзи-тивно-интранзитивнызс» образований (возвратные гла-
^{3 6} См.: Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Изд. 2-е.
Л., 1941, с. 480; см. также: Бондарко А. В., Буланин Л. Л.
Русский глагол. Л., 1967, с. 169—173 (раздел «Категория залога»
написан Л. Л. Булапиным).
³⁷ См.: Шахматов А. А. Синтаксис..., с. 479.
³⁸ См.: Фортунатов Ф. Ф. О залогах русского глагола.—
ИОРЯС, IV, кн. 4. СПб., 1899, с. 1155.
³⁹ См.: Jakobson|R. Zur Struktur des russischen Verbums. —
In: Charisteria Gvilelmo Mathesio... oblata. Pragae, 1932, p. 77.
238
голы — «интранзитивность» +/невозвратные глаголы — «интранзитивность» +). Это противопоставление выхо­дит далеко за пределы соотносительных глаголов. Соот­носительными или несоотносительными могут быть отдельные глаголы или группы глаголов (ср. радовать — радоваться), рассматриваемое же противопоставление от­носится к плоскости грамматической (морфологической) системы языка, где любой возвратный глагол является носителем морфологически выраженного признака интран­зитивности и противостоит в этом отношении любому не­возвратному глаголу как морфологически по данному признаку не характеризованному.
При оценке степени грамматикализации оппозиции возвратных / невозвратных глаголов по признаку интран­зитивности нужно иметь в виду следующее обстоятель­ство. Хотя в системе языка эта оппозиция как бы стоит над лексикой в том смысле, что любой возвратный гла­гол обладает признаком интранзитивности, все же реаль-Ш ное существование данной оппозиции связано с соотноше­нием конкретных возвратных и невозвратных глаголов, находящихся в отношениях производности. Присоединение постфикса ~ся, как уже было отмечено, во многих случаях влечет за собой изменение лексического значения глагола; возможные случаи лексического тождества не обладают до­статочной регулярностью. Мы имеем здесь дело с оппози­цией форм разных слов. Именно поэтому мы рассматри­ваем оппозицию возвратных и невозвратных глаголов по признаку интранзитивности как занимающую периферий­ное положение по отношению к собственно залогу, хотя и относящуюся в целом к центральной зоне залоговости. Лексико-синтаксическая оппозиция переходных / непе­реходных глаголов непосредственно примыкает к цент­ральной зоне поля залоговости. Эта оппозиция связана с противопоставлением актива и пассива, поскольку она обусловливает соотносительность или несоотноситель­ность активного и пассивного оборотов. Налицо также функциональная связь переходности / непереходности с возвратностью/невозвратностью. Эти оппозиции, обра­зуя особую функционально-семантическую сферу внутри залоговости — сферу транзитивности /интранзитивиости, взаимодействуют, дополняют друг друга. Противопостав­ление возвратного и невозвратного глаголов морфологи­чески маркирует интранзитивность, но оставляет невыра-
239

женным различие транзитивности / интранзитивности в области невозвратных глаголов. Это различие передается лексико-синтаксическим способом — сочетаемостью или несочетаемостью с винительным падежом прямого объекта (у возвратных глаголов интранзитивность оказывается выраженной дважды, избыточно — и морфологически, и лексико-синтаксически).
У лексико-синтаксического противопоставления пере­ходности / непереходности, основанного на сочетаемости / несочетаемости с прямым дополнением, есть черты как центральности, так и периферийное™. К первым отно­сится семантика данной оппозиции, существенная для за-логовости. Далее, важно то, что любой глагол так или иначе определяется лексико-синтаксически по отношению к этой оппозиции. Она характеризуется регулярностью функционирования. Периферийность же проявляется в за­висимости переходности / непереходности от лексического значения и синтаксического поведения отдельных глаго­лов и глагольных групп (в этом смысле переходность не интегрирована, а «рассеяна» в глагольной лексике). Если постфикс -ся — общий признак, который «механически» решает вопрос об интранзитивности на уровне морфологи­ческой системы языка, то вопрос о лексико-синтаксиче-ской переходности / непереходности решается особо для разных словообразовательных типов, сплошь и рядом для каждого глагола, а нередко и для разных значений и ти­пов употребления одного и того же глагола.
Грань между центром и периферией залоговое™ труд­нее всего провести именно в рассматриваемой области. Трудно решить вопрос, относится ли лексико-синтакси-ческая переходность / непереходность к центру или нет. Если не относится, то понятие центра залоговое™ ока­зывается более «грамматичным», в большей степени со­средоточенным на выражении залоговых отношений в са­мом глаголе и с этой точки зрения более строгим, но ущербным в том смысле, что в центральную зону залого-вости включается лишь морфологическое выражение тран­зитивности / интранзитивности, само по себе недостаточное (для всей области невозвратных глаголов), а лексико-синтаксическое выражение оказывается вне этой зоны. Если же отнести и лексико-синтаксическую переход­ность / непереходность к центру, то он окажется не «чисто грамматическим» (морфолого-синтаксическим), а смешан-
ным, более пестрым и разнородным комплексом, включаю­щим в себя не только морфологические и синтаксические, но и лексико-синтаксические компоненты.
Предварительно мы отдали предпочтение более стро­гому грамамтическому подходу, не включая лексико-син­таксическую переходность / непереходность непосред­ственно в центральную зону залоговое™ и рассматривая эту оппозицию лишь как примыкающую к этой зоне. Од­нако в принципе нельзя исключить возможность иного решения, при котором центр залоговое™ понимался бы как функциональный комплекс, состоящий из двух оппо­зиций: актива / пассива и транзитива / интранзитива (включая не только морфологическое, но и лексико-син-таксическое выражение последней оппозиции). При та­ком решении определяющим оказался бы не структурно-грамматический, а функциональный принцип.
Сфера частных значений отдельных раз­рядов возвратных глаголов. Данная сфера осно­вана на такой языковой интерпретации отношения поня­тия действия к логическому субъекту и логическому объ­екту, которая находит выражение прежде всего в слово­образовательных разрядах глаголов с постфиксом -ся (ср. собственно-возвратные глаголы типа беречься, защищаться и т. п., взаимно-возвратные — встречаться, целоваться, обще-возвратные — веселиться, сердиться и т. п., косвенно-возвратные — строиться, прибраться и т. п.).⁴⁰
Рассматриваемые разряды возвратных глаголов во многом аналогичны способам действия. Перед нами лексико-грамматические разряды, не опирающиеся на специальную систему форм, хотя и имеющие граммати­ческое выявление. В данном случае оно заключается, в частности, в том, что все разряды возвратных глаголов, кроме образований с пассивным значением, представ­ляют собой глаголы или (при многозначности) значения activa tantum. Перед нами отдельные разряды (под­классы) глагольной лексики, и этим обусловлено их пе­риферийное положение в данном поле. Иначе говоря, пе­риферийность словообразовательных залоговых разрядов по отношению к грамматике (в частности, к категории
^{4 0} См.: Виноградов В. В. Русский язык..., с. 494—501; см. также: Янко-Триницкая Н. А. Возвратные глаголы в со­временном русском языке. М., 1962.

240
16 А. В. Бондарко
241

залога) проявляется в характере их языковой организа­ции, в том, что здесь налицо не интеграция категориаль­ных значений в системе рядов грамматических форм, а широкое «рассеяние» залоговых признаков по отдель­ным, иногда очень мелким группировкам лексики.
К периферийной сфере залоговое™, связанной с отдель­ными разрядами возвратных глаголов, относятся также та­кие явления, как выражение взаимного значения сочета­нием глагола со своеобразным взаимным местоимением друг друга. Нужно иметь в виду, что рефлексивность вы­ходит за рамки поля залоговое™, т. е. лишь отчасти ох­ватывается этим полем. В частности, сочетания с место­имением себя относятся к данному полю лишь в той мере, в какой они взаимодействуют с тем или иным его компо­нентом.
Семантическая иерархия компонентов поля зало г о во с т и. Основным ступеням иерархии компонентов рассматриваемого поля по степени граммати­кализации в общем соответствует и собственно семанти­ческая иерархия, т. е. иерархия по признаку возрастаю­щей степени грамматичности значений. Эта иерархия на­ходит отражение, в частности, в широте охвата лексики данным значением, в его зависимости или независимости от индивидуальных и групповых лексических значений, в характере связей между значениями элементов разных иерархических уровней поля залоговое™.
Семантическая иерархия компонентов рассматривае­мого поля такова: 1) (наиболее высокая ступень) семан­тические признаки актива и пассива; 2) признаки тран­зитивности/интранзитивности; 3) дополнительные от­тенки, наслаивающиеся на первые два типа признаков, в частности значения разрядов возвратных глаголов, а также значения элементов функционально-семантиче­ских полей, пересекающихся с полем залоговости (напри­мер, модальные, персональные и аспектуальные семанти­ческие элементы, взаимодействующие с залоговыми).
Эта иерархия проявляется в семантической структуре глагольной словоформы, выступающей в составе высказы­вания. Рассмотрим пример: Они долго не виделись. Эле­менты семантической иерархии залоговости представлены здесь следующим образом:
1) Семантический признак актива — центробежная на­правленность действия. Сфера проявления этого признака
242
наиболее широка — все глаголы в активе. Дапный признак независим по отношению к семантическим залоговым признакам низших уровней: он проявляется как при тран­зитивности, так и при интранзитивности, при любом из разрядов возвратных глаголов за пределами пассива.

2. 
   Семантический признак интранзитивности. Данный
   признак при его реализации в рамках актива уточняет
   характер центробежной направленности: действие исходит
   от логического субъекта, представленного носителем гла­
   гольного признака {они), но не переходит на прямой
   объект. Рефлексивная интранзитивность, фиксируя замк­
   нутость глагольного признака в сфере его носителя, со­
   здает предпосылки для выражения дополнительных более
   частных оттенков того или иного словообразовательного
   разряда возвратных глаголов.
   
3. 
   Семантический признак взаимно-возвратного зна­
   чения. Сфера его проявления ограничена узкими рамками
   данного словообразовательного разряда (ср. также слово­
   образовательно охарактеризованное выявление анало­
   гичного элемента лексического значения глаголов типа