Hujjat tekshirish natijalari Tekshiruvchi: karimov Nodir Abduqodir o'g'li (ID: 5371) Tashkilot
Download 1.22 Mb. Pdf ko'rish
|
document-merge64744932b9ffd
|
74 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Чеховская традиция присутствует в драматургии JI.C. Петрушевской на уровне жанра, системы образов, хронотопа, конфликта, мотивов, а также в форме интертекста (аллюзии и реминисценции). Жанровое своеобразие пьес Л.С. Петрушевской отличает синкретичность, свойственная и чеховской драматургии, когда за внешней простотой и комичностью сюжета скрывается трагедия в жизни героев. Общность между чеховским наследием и творчеством Л.С. Петрушевской прослеживается и в тяготении к малой драматической форме (одноактные пьесы в современной драматургии представлены только у А. Вампилова и Л. Петрушевской). У А.П. Чехова малым и большим пьесам соответствуют два разных типа конфликта. В отношении драматургического конфликта одноактные пьесы Л.С. Петрушевской занимают как бы промежуточное положение между малыми и большими чеховскими пьесами. Сюжетно они, как и чеховские водевили, тяготеют к «случаю», событию, которое в финале «исчерпывается», то есть к окказиональному типу конфликта. Как и в чеховских водевилях «Предложение», «Медведь», «Юбилей», в маленьких пьесах Л.С. Петрушевской события совершаются на уровне речи и сюжет развивается при отсутствии действия, благодаря монологам персонажей. Внутренний конфликт раскрывается в подтексте, который, в свою очередь, может быть заключен в реминисценциях из чеховских пьес, деталях, авторских ремарках. Другим связующим звеном в цепочке преемственности традиций чеховской драмы выступает система образов пьес Л.С. Петрушевской, которая либо строится по аналогии с известными чеховскими пьесами водевили А.П. Чехова и одноактные пьесы Л.С. Петрушевской), либо действующие лица новой драмы становятся носителями характерных черт персонажей известных пьес А.П. Чехова («Три сестры» и «Три девушки в голубом»). Это обусловлено постмодернистской установкой на игру с классикой, позволяющей дать точку опоры для игры с известными 3 75 персонажами или известными сюжетами по новым правилам. Так, система образов пьесы Л.С. Петрушевской «Три девушки в голубом» обнаруживает аналогию с чеховскими «Тремя сестрами». Параллелизм наблюдается как в образах трех сестер, так и на уровне второстепенных персонажей (Валерий — Кулыгин, Николай Иванович - Вершинин). Использование приема ретроспекции для организации хронотопа, свойственное драматургии А.П. Чехова, находит продолжение в творчестве Л.С. Петрушевской. Применяемый для расширения временных рамок, этот прием приобретает в пьесах современной писательницы композиционно-организующее значение. Если у А.П. Чехова с помощью ретроспекции углубляется конфликт драмы, то в отношении пьес Л.С. Петрушевской можно говорить уже о «ретроспективной композиции» (термин Г.Н. Храповицкой)1. Пространство в пьесах также получает внутренне подвижное содержание и разомкнутые границы. В драматической системе А.П. Чехова это обусловлено стремлением к локализации места событий при необходимости сохранения эпичности изображаемого, а у Л.С. Петрушевской данный принцип получает бытование в форме обратной аллюзии, что, в свою очередь, позволяет достигнуть еще более укрупненного плана изображения: к собственно пространству современной пьесы «прибавляется» еще и пространство чеховского произведения. Временная организация пьес JI.C. Петрушевской характеризуется предельной сконцентрированностью настоящего, в отличие от драм Чехова, где оно размыто. Повседневность чеховских пьес, их событийный ряд охватывает больший промежуток жизни персонажей, от месяца до нескольких лет («Три сестры», «Дядя Ваня», «Вишневый сад», «Чайка»). У JI.C. Петрушевской настоящее сжато до нескольких дней («Уроки музыки», «Чинзано») или часов («Лестничная клетка», «Любовь»). Способность бытового конфликта выражать бытийные категории свойственна пьесам А.П. Чехова и Л.С. Петрушевской. Чеховский бытовой 76 конфликт представлен в качестве фона для реализации бытийных категорий, имеющих первостепенное значение для существования персонажей, основные среди них - любовь и творчество. Своеобразие трактовки и интерпретации бытийного в творчестве Л.С. Петрушевской обусловлено постмодернистским типом мировосприятия. Однако масштаб присутствия быта и способ реализации бытийных категорий посредством него у драматургов различны. Быт у А.П. Чехова воспринимается как вещная оболочка духовной сути, не способная заслонить главного - стремления человека к бытийному, вечному, тому, что является подлинной целью существования. Быт у Л.С. Петрушевской - полноправный участник жизни, неискоренимая часть каждодневного существования героя. Именно в бытовом проявляются бытийные категории любви, жизни, смерти. Персонажи пьес Л.С. Петрушевской не бегут от быта, они совершают попытки его благоустройства для реализации своих бытийных потребностей, которые гораздо менее масштабны, чем потребности чеховских персонажей. В мире Л.С. Петрушевской для существования необходимо испытывать заботу о ком-то, «укрепиться», поэтому у ее героинь, как правило, есть дитя или любимый. Любовь как категория бытийного проявляется именно в бытовых мелочах, необходимости поддержания жизни в близком человеке посредством организации жизненного физического пространства. Присутствие чеховских традиций в творчестве JI.C. Петрушевской прослеживается как в опосредованной форме (аллюзии и реминисценции), так и в чистом виде, когда интерпретируются и даже заимствуются мотивы. На уровне мотивов чеховская традиция у JI.C. Петрушевской реализуется посредством мотивов времени и жертвенности. Мотив времени связан с хронотопом пьес, где события в жизни героев соответствуют временам года. Эпическому толкованию происходящего способствует сопоставление движения жизни человека с круговоротом жизни в природе. 77 Применительно к творчеству двух драматургов можно рассматривать концепт «жертвенность» как двуплановый: один план составляет жертвенность как категория моральная, второй - жертвенность физическая. Исходя из подобной структуры мы наблюдаем в пьесе Л.С. Петрушевской «перевернутый» вариант чеховского восприятия концепта «жертвенность». То, что у А.П. Чехова является определяющим (духовная жертва, во имя высшей цели, блага любимого человека), в пьесе-диалоге Л.С. Петрушевской «Бифем», на материале которой рассматривается мотив жертвенности, уходит на второе место. Интерпретации «Чайки» А.П. Чехова, рассмотренные во второй главе, можно условно разделить на две категории. Первая категория обнаруживает тяготение к реалистической (социально-психологической) драме и представлена пьесой Н. Коляды «Чайка спела». Вторая категория демонстрирует постпостмодернистскую тенденцию к эксплуатации классического наследия как «определенной локализованной и структурированной классической мини-системы в мире культурного хаоса» К этой категории отнесены пьесы Б. Акунина «Чайка», К. Костенко «"Чайка" А.П. Чехова (remix)» и Ю. Кувалдина «Ворона». Несмотря на декларируемую последним независимость от предшествующих творческих методов, «рецептуальная» эстетика представляется нам еще одной модификацией постмодернизма. В наибольшей степени традиции А.П. Чехова как представителя «новой драмы» рубежа XIX—XX вв. прослеживаются в творчестве современных драматургов социально-психологического направления. Таким образом, чеховская традиция видоизменяясь в творчестве каждого нового поколения драматургов и взаимодействуя с последующими достижениями мирового театра, позволяет отразить противоречия современной действительности, является важным фактором 78 развития литературы и одной из неотъемлемых черт современного литературного процесса. |
