Хватит мечтать, займись делом! Почему важнее хорошо работать, чем искать хорошую работу

Как стать мастером
В ней рассказывается о продуманной подготовке, позволяющей
скопить карьерный капитал, и о том, как интегрировать эту стратегию
в трудовую жизнь
Почему Джордан Тайс играет на гитаре лучше меня
И Джордан Тайс, и я начали играть на гитаре в двенадцать лет. Как
только у меня появилась собственная гитара, я сколотил группу и
спустя несколько месяцев уже выступал с первым «концертом» на шоу
талантов в шестом классе Толлгейтской средней школы. В
замедленном темпе была исполнена песня группы Nirvana «All
Apologies». Нам вежливо похлопали. После этого я стал относиться к
занятиям музыкой более серьезно — в старших классах даже взял
несколько уроков. Я играл каждый день, иногда часами пытаясь
копировать блюзовые соло Хендрикса. Наша группа называлась
довольно странно — Rocking Chair («Качающийся стул»). Несколько
раз в год мы выступали на различных мероприятиях — фестивалях,
праздниках, соревнованиях, — там, где нам разрешали установить
оборудование. Однажды мы даже играли на кладбище, стоя спиной к
могилам. Зрители сидели на складных стульях, расставленных на
парковке. Матушка нашего барабанщика снимала наше выступление
на видеокамеру. На записи видно, что нас слушают всего несколько
человек. Эта женщина любит прокручивать запись и до сих пор
каждый раз хохочет.
К моменту окончания школы в моем репертуаре было около сотни
песен, в том числе Green Day и Pink Floyd. Иными словами, мой опыт
мало чем отличался от опыта любого мальчишки, шесть лет не
расстающегося с гитарой. Но вот что удивительно: по сравнению с
Джорданом Тайсом я уже тогда был посредственностью.
Джордан взял в руки гитару тогда же, когда и я. Но к моменту
окончания школы он с группой профессиональных музыкантов
гастролировал по среднеатлантическим штатам и подписал первый
контракт на запись диска. Когда я учился в школе, мои снобы
одноклассники восхищались акустической музыкой и считали группу
Nickel Creek чем-то вроде Dave Matthews для крутых. Когда Джордан
учился в школе, он регулярно выступал с бас-гитаристом этой группы
Марком Шатцем. Почему же, несмотря на то, что мы оба потратили на
серьезные занятия музыкой одинаковое количество времени, я
59 

---

продолжал бренчать на гитаре на уровне обычного старшеклассника, а
Джордан стал звездой?
Познакомившись с Джорданом, я довольно быстро понял почему.
Когда нам было по восемнадцать, я отставал не потому, что занимался
меньше Джордана (хотя, видимо, все-таки меньше), а потому, что мы
занимались по-разному. Я живо помню ощущение дискомфорта,
возникавшее, когда я играл в Rocking Chair плохо отрепетированную
мелодию. Исполняя песню, не успевшую врезаться в мышечную
память, я испытывал психологическое напряжение. Я ненавидел это
ощущение и неохотно разучивал новые песни, предпочитая играть
нетрудные и хорошо знакомые. Я раздражался, когда во время
репетиций наш ритм-гитарист предлагал попробовать что-то новое. Он
любил начинать играть, едва взглянув на ноты. Я этого терпеть не мог.
Уже в столь юном возрасте я понимал, что дискомфорт от умственного
напряжения мешает музыканту.
Сравним мой опыт с опытом юного Джордана. Его первым
учителем игры на гитаре был знакомый его родителей (он ходил в ту
же церковь, что и они). Джордан вспоминает, что на занятиях они
подбирали самые сложные композиции из альбомов Allman Brothers.
— Значит, преподаватель записывал ноты, а ты разучивал
мелодию? — поинтересовался я.
— Нет, мы подбирали мелодию на слух, — ответил Джордан.
Для меня, когда я был школьником, сама мысль о том, чтобы
разучивать сложные партии на слух, казалась дикой. Это было за
пределами моих умственных возможностей, к тому же мне не хватало
терпения. Но Джордану это нравилось. Во время нашей беседы, через
10 лет после окончания Джорданом школы, он взял в руки старенькую
гитару и сыграл соло из композиции «Jessika», которое помнит до сих
пор: «Прекрасная мелодия».
В начале занятий музыкой Джордан не только играл трудные вещи,
но и выслушивал множество критических замечаний. Его наставник
всегда указывал на ошибки и показывал, как надо играть.
Наблюдая за тем, как Джордан репетирует сегодня, нетрудно
заметить, что он по-прежнему не боится трудностей и всегда готов к
критике. Чтобы научиться работать в самом быстром темпе,
рассчитанном на широкую амплитуду, Джордан всегда играет чуть
быстрее, чем это удобно. Не попав в ноту, он прерывает игру и
60 

---

начинает снова, постоянно контролируя себя. Когда он репетирует, его
лицо напряжено, он дышит часто и прерывисто. На него страшно
смотреть, и можно только догадываться о том, как тяжело дается ему
мастерство. Но Джордану нравится репетировать, и он делает это
часами.
Вот поэтому Джордан меня и «переиграл». Я просто бренчал на
гитаре. Он репетировал с полной отдачей. Студийный музыкант из
Нэшвилла Марк Касстивенс тоже считает, что надо выкладываться до
конца. Даже во время нашего разговора он постепенно наращивал
темп исполнения «новой сложной мелодии си-бемоль с множеством
баррэ и отвратительным контрапунктом». Даже музыканту уровня
Касстивенса, заслужившему множество наград (Академия кантри-
музыки присвоила ему звание инструменталиста года), приходится
время от времени «уходить в тень», чтобы спокойно репетировать.
«Я развиваю мускульную память самым трудным способом —
путем многократного повторения, — говорит он, и я вспоминаю
бесконечные репетиции Джордана, нацеленные на развитие
исполнительского мастерства. — Чем больше я работаю, тем
свободнее играю и тем лучше звучание».
Эти наблюдения, разумеется, относятся не только к игре на гитаре.
Главная мысль этой главы заключается в том, что отличие таких звезд,
как Тайс и Касстивенс, от посредственных гитаристов вроде меня
лежит не в области музыки. Все дело в разных подходах к работе.
Мастера работают на пределе возможностей и всегда учитывают
критику. Этот подход универсален, его можно использовать в любой
сфере человеческой деятельности. Именно он, на мой взгляд, и
позволяет успешно копить карьерный капитал независимо от того, чем
именно вы занимаетесь.