Курсовая работа по современному

Словообразование сложных слов в русском языке XI - XVII вв.

Как известно, историческое словосложение русского языка как объект исследования Более 150 лет назад первый в России доктор славяно-русской филологии профессор Измаил Иванович Срезневский в своей знаменитой речи «Мысли об истории русского языка» отмечал: «Язык не подвержен в судьбе своей случайностям. Все, что в нем есть, и все, что в нем происходит, и сущность его и изменяемость, все законно, как и во всяком произведении природы». Закономерные явления отражаются и в каждом ярусе языка, в том числе и в словообразовании. Под словообразованием мы имеем в виду раздел языкознания, изучающий производные единицы языка с точки зрения словообразовательной структуры, способов
словообразования и функционирования1. Производные единицы, в нашем понимании, это все единицы вторичного образования: сложные и аффиксальные слова, аббревиатуры, конвертированные образования и т.д. Между соотносительными единицами словообразования существуют исторически изменчивые закономерные связи. К таким единицам относятся коррелятивная пара: производящее (мотивирующее) слово - производное (мотивированное) слово, словообразовательный тип, словообразовательное гнездо.
Как известно, в отечественном языкознании автономизация словообразования как особой лингвистической науки происходит с конца 50-х начала 60-х годов в трудах В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, Н.М. Шан ского, М.Д. Степановой, Н.Д. Арутюновой, несколько позднее в работах Е.А. Земской, П.А. Соболевой, А.Н. Тихонова, Е.С. Кубряковой, И.С. Улуханова, В.В. Лопатина и др. В этих трудах были разработаны основные понятия словообразования — словообразовательный анализ, словообразовательная структура, словообразовательное значение, производные (мотивированные) основы, производящие (мотивирующие) основы, деривационный аффикс, словообразовательный формант, способ словообразования, направление производности (мотивации), мотивационные отношения, словообразовательная модель, словообразовательный тип, словообразовательный ряд, словообразовательное гнездо и т.д.
Словосложение изучает образование сложных слов (см. определение понятия «сложное слово» и категории сложных слов ниже). Словосложение является одним из самых древних и продуктивных способов образования слов в индоевропейских языках. Возникновение типов слов с чистой основой в первом компоненте связывают с дофлективным периодом развития индоевропейского языка-основы. «Сложные слова как система являются окаменелыми остатками более древнего состояния индоевропейского, которое давно уже вытеснено языковым типом с сильно развитой флексией, представленной в санскрите и классических языках», - писал известный английский языковед Томас. Барроу. Основоположником изучения словосложения является великий древнеиндийский ученый Панини (V в. до н.э.), разработавший первую классификацию сложных слов. Эта древняя классификация сохраняется в индийской грамматике до сих пор. Некоторые современные ученые считают, что данная
классификационная система имеет универсальный характер и целесообразно использовать ее при изучении композитов разносистемных языков.
В новое время значительный вклад в теорию словосложения внесли Ф. Бопп (Ворр 1868), Т. Бенфей (Benfey 1855), А.В. Джексон (Jackson 1892), К. Бругман (Brugmann 1905-1906), Г. Пауль (Пауль 1960), А. Мейе (Мейе 1938; 1951), В. Лейман (Lehmann 1969), Э. Бенвенист (Бен-венист 1974), Т. Барроу (Барроу 1976) и др. К. Бругман указывал, что индоевропейское словообразование во всех своих частях покоится в основном на сложении. Это нельзя утверждать в отношении словообразования в славянских языках, в которых словосложение, следует признать, остается на периферии исследовательских интересов лингвистов. Проблемы русского исторического словосложения в той или иной степени затрагивались в работах Ф.И. Буслаева (Буслаев 1959), И.И. Срезневского (Срезневский 1873), М.Н. Сперанского (Сперанский 1960), В.М. Истрина (Истрин 1930) и др.
Несмотря на то, что описание словосложения имеет давнюю традицию и специальная литература по словосложению в зарубежном и отечественном языкознании значительна, многие вопросы теории и практики словосложения до сих пор остаются нерешенными. В отечественном языкознании это относится прежде всего к историческому словосложению. В этой области словообразования отсутствуют работы, посвященные системному описанию сложных слов русского языка. Такие работы имеют теоретическое значение не только для выявления специфики образования сложных слов в истории русского языка и тенденций развития словосложения в русском языке, но и для проведения типологических исследований словообразования в славянских языках. Большинство существующих работ по историческому словосложению русского языка относятся к периоду до создания теории словообразования (см., например: Будилович 1871; Истрин 1930; Василевская 1940; Троицкий 1946; Галенко 1953; Пономарев 1953; Собанская 1954; Сперанский 1960 и др.1). Поэтому в них словообразовательный (СО) анализ зачастую подменяется морфемным анализом, классификации сложных слов строятся на основе какого-либо одного признака морфемной структуры сложных слов. Даже в работах последних десятилетий XX в. традиционно не учитываются теоретические достижения словообразования.
При используемом в этих работах абстрактно морфологическом подходе, не учитывающем семантические связи слов, в один тип объединяются слова, реально не обладающие отношениями производности. В результате создается искаженное представление об историческом словосложении русского языка.Так, например, в исследовании В.М. Пономарева (сложные существительные классифицируются на основе тождества категориального суффикса сложных слов. При этом рассматриваются только вторые компоненты сложных слов (например, под рубрикой «Суффикс -ник» объединяются компоненты -волшебник, -защитник, -начальник, - проповедник, -художник и др.). Прежде все го, неадекватным задаче следует признать сам метод исследования сложных слов, при котором его объектом является не слово целиком, а лишь его часть, в данном случае - второй компонент. Без учета смысловых отношений компонентов невозможно определить, является категориальный суффикс сложного слова деривационным или он входит в состав второй словообразующей основы. Кроме того, подлинный морфемный анализ может осуществляться только в результате последовательно примененного словообразовательного анализа. В противном случае в одной категории могут оказаться слова различных словообразовательных структур. Так, в рассматриваемом исследовании к одному разряду относятся компоненты -водитель, -губитель, -гонитель и др., которые, по- видимому, являются самостоятельными словами (см.: СлРЯ XI-XVII вв.), и компоненты -вражбитель, -глаголатель (не зафиксированы ни в СлРЯ XI-XVII вв., ни в «Словаре древнерусского языка» И.И. Срезневского, ни в «Словаре древнерусского языка XI-XIV вв.»), в составе которых В.В. Пономаревым выделяется суффикс -тель, относящийся не ко второму компоненту, а ко всему слову в целом, т.е. являющийся деривационным, так как участвует наряду со сложением в образовании новой производной единицы. При исследовании морфемной структуры сложных слов целесообразно рассматривать только деривационные суффиксы. М.Н. Сперанский (Сперанский, 1960) группирует сложные слова вначале на основе общности наиболее употребительных первых компонентов: 1) бого- (богобоязние, богоборный и т.д.); 2) благо-(благов крный, благопокорство); 3) добро- (доброрадНшие, добропоб дительный); 4) много- (многоб Ьдный, многожелание); 5) мало- (маловременный, малословие); 6) зло- (злосмрадие, ЗЛОЦІЇЛЬІІЬІЙ); 7) веле- (велер
чивати, велеславный); 8) все- (всемуд рый, всегубительство); 9) само- (самовластный, самоугодие); 10) без-(безгодие, безработный); 11) съ- (съиспов Ьдовати, супружество); 12) пре-, пред- (превооружен, предвложенный). Остальные композиты классифицируются по признаку тождества соединяющихся в сложном слове
«этимологических категорий» (под которыми следует понимать части речи производящих слов): 1) двух существительных, 2) прилагательного и существительного, 3) существительного и прилагательного, 4) двух прршагательных, 5) предлога и наречия и др. При этом в одной группе оказываются слова разных частей речи (например, в типе с первым компонентом бого-: богомолец и богов рный), различных отношений компонентов, способов словообразования. Так, в типе «два существительных» указываются сложения - гнусод кяние, пророкоубийца и др., сложносуффиксальные слова с различными суффиксами -б Ьсобоязние, лжесловецъ и др., производносложные слова - небрато- любецъ; композиты, характеризующиеся различными отношениями компонентов: постпозицией опорного компонента - градохранительни-ца, препозицией опорного компонента - краестрочие. Целый ряд слож-носуффиксальных слов, отнесенных М.Н. Сперанским к данному типу, образуется не путем «соединения в одно слово двух существительных», а путем сопровождаемого суффиксацией сложения существительного и глагола. Например, гнусодЧш — гнусь + дНїяти + 0, винолей — вино + лияти + 0, житом рие
— жито + марити + nj (е) и др.
В работе Л.В. Вялкиной, специально посвященной исследованию СО структуры сложных слов древнерусского языка XI- XIV вв. (Вялкина 1974, 166-196), также наблюдается смешение понятий СО и морфемной структуры сложного слова, что проявляется в неразграничении таких СО категорий, как сложения и сложносуффиксальные слова. Так, в ряду «суффиксов, которые принимают участие в образовании composita» (там же, 196), рассматриваются и действительно СО суффиксы (например, -HJ-, -ьц- в словах уродословие, больноприимьць), и суффиксы, входящие в состав второй словообразующей основы сложных слов (например, - тел(ь), -от- в словах винохранитель, велел пота). В группе «бес- суффиксных composita» анализируются образования типа околоморе, тезоимя, единоначало (второй компонент последнего композита содержит суффикс -л(о): начати -—» начало), возникшие путем
сложения слов, и слова отцелюбъ, рыболовъ и др., образованные в результате одновременного действия словосложения и нулевой суффиксации. При изучении исторического словосложения русского языка правомерно рассматривать и исследования сложных слов старославянского языка, так как в составе русского языка имеется пласт сложных слов старославянского происхождения. Изучению старославянских сложных слов посвящена существенная часть фундаментального труда P.M. Цейтлин «Лексика старославянского языка» (1977).
Таким образом, указанная работа может быть использована только как фон при решении вопроса о словообразовательной структуре старославянских сложных слов. Следует отметить, что в части II данного исследования «Суффиксальные существительные», где материал классифицируется на основе общности СО форманта, содержится достаточно много противоречивых положений, Так, с одной стороны, справедливо утверждается, что в старославянских памятниках отражен «непрерывный процесс стягивания словосочетаний в производное или сложное слово» (с. 62). С другой стороны, сообщается, например, что «только два слова известны с суфф. -ыка: владыка и вьсевладыка» (с.69). Иа самом деле имеется только одно слово с формантом -ыка - владыка. Слово же вьсевладыка образовалось из сочетания данного слова с местоимением вьсь: вьсевладыка — владыка вьсЬхъ. Суффикс -ыка в сложном слове вьсевладыка не является словообразующим, т.е. не является формантом. Аналогичных противоречивых интерпретаций в работе P.M. Цейтлин достаточно много.
В исследовании Ю.С. Азарх «Словообразование и формообразование существительных в истории русского языка» (1984) рассматриваются главным образом аффиксальные слова, сложным словам в этой работе уделяется незначительное внимание. Так, при исследованииии продуктивных способов словообразования в истории русского отмечаются и способы образования сложных слов, такие, как словосложение (мы называем этот способ сложением), сращение, сложение в сочетании с • суффиксацией второго члена (челов кконенавидьць, зълов крие и др.), сложения с бессуффиксальной основой или глагольной основой с нулевым суффиксом во второй части (братучадъ, листопадъ и др). Прежде всего, нельзя согласиться с присоединением деривационного суффикса ко «второму члену» («второй части») сложного слова.
Деривационный суффикс относится ко всему слову целиком; именно ему принадлежит роль категоризатора новообразования. Если использовать понятие ономасиологической структуры (см. об этом ниже), то деривационный суффикс в сложном слове представляет ономасиологический базис, а компоненты сложного слова - ономасиологический признак сложного слова. Кроме того, к одному способу словообразования отнесены слова братучадъ и листопадъ, различающиеся способом словообразования и СО формантами: листопадъ образовано путем сложения основ при помощи соединительного гласного -о-, сопровождаемого нулевой суффиксацией, а братучадъ образовано в результате лексикализации словосочетания брату чадо, сопровождаемой нулевой суффиксацией.
В работе Л.П. Клименко рассматриваются «лексика с корнем благ- и композиты с компонентом благо- в старославянском языке XI
-XVII вв» на материале «Старославянского словаря» (под ред. P.M. Цейтлин, Р. Вечерки, Э. Благовой). В данном исследовании отсутствуют определения используемых понятий, в том числе и понятия «сложное слово». Судя по тому, что к композитам в этой работе относятся и слова типа благовоньнъ ( — благая ВОНА + -ьн-)1, благовр кменьнъ ( — благок вр ЬмА + -ьн-), имеющие СО статус сложных слов, и слова, образованные от сложных аффиксальным способом (например, благословешеник — благословесити, благообразьно — благообразьнъ), под сложным словом понимается лексема, состоящая из более чем одной корневой морфемы. В исследовании приводятся списки «композит», относящихся к одному СО гнезду, но при этом не определяется, в каких мотивационных отношениях находятся его члены. Специфика словообразования композит состоит в том, что для него важен первый деривационный шаг, т.е. образование на базе двух или более производящих слов с участием или без участия аффикса в одновременном СО акте. Образованное таким путем сложное слово становится центром СО гнезда и может соединяться с новыми аффиксами. В этом случае дальнейшая его деривационная «судьба» полностью определяется аналогией с простыми словами1. Существовало мнение, что выдвижение в качестве основного признака сложного слова - наличие в его структуре не менее двух корневых морфем - позволит
«объединить все одноструктурные слова современного языка в одну группу, независимо от пути их возникновения или соотносительности со словосочетанием, упростит это описание и сделает его
исчерпывающим. Это существенно и для исследований по историческому словообразованию»². Главным аргументом в пользу данного подхода выдвигалось то, что разграничение сложных и производносложных слов представляет непреодолимые трудности. При этом авторы ссылались на неудачные попытки разграничения таких слов в русском языке, пред принятые немецким исследователем Дикенманом. Однако при предлагаемом авторами подходе описание словосложения будет не «исчерпывающим», а искаженным, так как объектом описания окажутся не только сложные слова, но и слова, образованные от сложных аффиксальным способом, специфика образования которых ничем не отличается от образований аффиксального типа (см. об этом выше). В связи с этим кардинальной проблемой исторического словосложения является отбор материала исследования.
Для выявления производных слов со словообразовательным статусом сложного слова необходимо установление системных отношений производности внутри словообразовательного гнезда. И в этом случае возможности историка русского языка оказываются ограниченными экс-тралингвистически, так как далеко не все памятники письменности русского языка дошли до нас и далеко не вся лексика сохранившихся памятников нашла отражение в существующих исторических словарях. Безусловно, большим благом для историков языка является издание исторических словарей: 1) Словаря русского языка XI-XVII вв. (вып. 1-26); 2) Словаря древнерусского языка XI-XIV вв. (тт. 1-6). Более доступным стал и Словарь древнерусского языка И.И. Срезневского, переизданный репринтным способом в 1989 г.
Указанные словари в той или иной мере различаются отбором источников и отражением лексики памятников письменности. Поэтому материалы этих словарей позволяют более или менее полно представить словообразовательные гнезда и установить системные отношения между его членами. Так, например, только в СлРЯ XI-XVII вв. зафиксировано слово благочадьствовати («иметь многих детей». Скрижаль, IV, 82. 1656 г.), а слово благочадьство

{«многочисленное потомство». ГБ XIV, 145 в) отражено только в Словаре древнерусского языка XI-XIV вв.На основании совершенно очевидной формально-семантической соотносительности этих слов
² Лопатин, В.В. Русская словообразовательная морфемика: Проблемы и принципы описания – М.: Наука, 1977.
определяются отношения производности: благо-чадьство — благочадьствовати.Следует отметить, что из-за фрагментарности СО гнезд, представленных в отдельных исторических словарях, возможны ошибки в толкованиях. Так, например, в Словаре древнерусского языка XI-XIV вв. отражены слова боуксловити и боуксловик. Боукловик (ихоро оу ш) трактуется как «действие по гл. боуксловити». В СлРЯ XI-XVII вв. представлены слова буесловъ («тот, кто говорит безрассудно») и синонимичные образования буесловие
{«безрассудные, дерзкие речи»), буе-словство («то же, что буесловие»), буествословие («то же, что буесловие»). О том, что сложное слово боуксловик неправомерно толковать как «действие», свидетельствует:

1.