Настоящей выпускной квалификационной работы «Поэтика имени в творчестве И. А. Бунина». Количество страниц работы: 136. Список использован

теоретическую базу нашего исследования входят работы по семиотике 
Ч.С. Пирса и Ч. Морриса, в которых дана классическая типология языковых 
знаков.
Как известно, еще Ф. де Соссюр, считающийся основоположником со-
временной семиотики, предложил и обосновал в «Курсе общей лингвистики» 
дихотомическую теорию знака и дал дефиниции означающему и означаемо-
му. В семиотике американского философа, логика и математика Ч.С. Пирса 
знак, или репрезентамен, «есть нечто, что замещает (stands for) собой нечто 
для кого-то в некотором отношении или качестве» [Пирс, 2000: 48]. Струк-
туру знака любого типа принято изображать в виде семического треугольни-

---

15 
ка – объединения трех членов триады. Вершины треугольника связываются в 
отношения трех компонентов: знака (репрезентамена), объекта (референта, 
денотата, десигната) и интерпретанты (понятия, сигнификата) [Пирс, 2000: 
48]. Исследовав более 60 типов знаков, Пирс свел их в единую логико-
математическую модель, подходящую для любой системы знаков. Эта мо-
дель включает три типа знаков, последовательность которых определяется 
нарастанием свойств конвенциональности: 
1. Знаки-иконы (копии, образы). По определению такие знаки должны 
иметь сходство с обозначаемым предметом: карта, картинка, фотография. 
2. Знаки-индексы. Не имеют сходства с обозначаемым, но связаны с 
ним по принципу смежности (метонимия). 
3. Знаки-символы. Знаки в собственно терминологическом смысле сло-
ва, связанные с объектом на основании установленного закона, т.е. конвен-
циональные знаки.
Ч. Моррис развил идеи Пирса. Он утверждал: «Процесс, в котором не-
что функционирует как знак, можно назвать семиозисом. Этот процесс, в 
традиции, восходящий к грекам, обычно рассматривался как включающий 
три (или четыре) фактора: то, что выступает как знак; то, на что указывает 
(refers to) знак; воздействие, в силу которого соответствующая вещь оказыва-
ется для интерпретатора знаком. Эти три компонента семиозиса могут быть 
названы соответственно знаковым средством (или знаконосителем) (sign ve-
hicle), десигнатом, (designatum) и интерпретантой (interpretant), a в качестве 
четвертого фактора может быть введен интерпретатор (interpreter)» [Мор-
рис, 2002]. Он также обосновал три аспекта знаковых отношений: 
1. Знак ↔ знак = синтактика. 
2. Знак ↔ предмет (десигнанта) = семантика. 
3. Знак ↔ интерпретатор = прагматика. 
Моррис делает следующее замечание: «<…> объекты имеют свойство 
универсальности, если могут обозначаться одним и тем же знаком. Коль ско-
ро множество объектов или ситуаций допускает применение определенного 

---

16 
знака, они отвечают условиям, установленным семантическим правилом; 
следовательно, существует нечто, равно истинное для всех этих объектов и 
ситуаций, и в этом отношении и в этой степени они тождественны; различия, 
которые, возможно, и существуют, для данного конкретного случая семиози-
са несущественны <…>» [Моррис, 2002].
Теория знака привлекается нами, прежде всего потому, что литература, 
как любой вид искусства, является семиотической деятельностью. 
И.П. Смирнов в известной работе «Художественный смысл и эволюция по-
этических систем» говорит о том, что литературные эпохи и направления от-
личатся друг от друга тем, как они работают с отношением членов внутри 
семиотического треугольника, что понимают под означаемым и означающим 
[Смирнов, 2001: 15–19]. Именно в начале XX века эти вопросы стали ре-
шающими в области не только литературы, но и искусства в целом: конвен-
циональная природа словесного знака впервые была поставлена под серьез-
ные сомнения. Немаловажной эта проблема оказалась и для Бунина, всю 
жизнь подвергавшего свое призвание напряженной рефлексии.
Помимо теории знака к методологическому инструментарию исследо-
вания привлечены работы С.Н. Бройтмана об эволюции словесного знака в 
свете исторической поэтики, а также наблюдения И.П. Смирнова, В.И. Тюпы 
и Л.Г. Кихней и др. об эволюции и трансформации поэтических систем мо-
дернизма. Рассмотрению этих в большей степени теоретических вопросов и 
будет посвящена первая глава нашего исследования.
Во второй главе мы приступим к изучению поэтики имени в творчестве 
самого Бунина. Для этого мы считаем необходимым рассматривать данный 
вопрос в соотнесении как с уже существующей эстетической традицией, так 
и с принципиально новыми художественными стратегиями модернистов. Для 
сопоставления в диахроническом аспекте привлекаются работы Ю.Н. Тыня-
нова и Б.М. Эйхенбаума, посвященные поэтике Н.В. Гоголя, а также иссле-
дования Ю.М. Лотмана и Д. Риникера о сложных механизмах рецепции Бу-
ниным наследия Ф.М. Достоевского. Сходству в понимании и использовании 

---

17 
словесного знака акмеистами и Буниным посвящена весьма важная для нас 
диссертация Т.М. Двинятиной [Двинятина, 1999].
Третья и четвертая главы работы посвящены особенностям поэтики 
имени собственного в поэзии и прозе Бунина. Нами будет показано, как имя 
в художественных текстах Бунина актуализует свои мифопоэтические воз-
можности, как оно становится узлом, в котором сходятся отголоски произве-
дений не только самого создателя данного произведения, но и разных авто-
ров разных эпох, как оно пробуждает культурные коды, подключает к произ-
ведению определенные системы мотивов и жанров, как влияет на событийно-
повествовательную организацию текста.