Предлагаемая книга является первой на русском языке монографией по палеопатологии человека. Несколько монографий по палеопатолсгии человека и животных издано за рубежом

Скелеты людей из средневекового замка Анберд в Армении
(УП-ХШ вв.)

При раскопках развалин одной армянской средневековой крепости и замка князя-феодала было найдено несколько скелетов. Среди костей особое внимание привлекали изуродованная нижняя челюсть шута (рис. 130) и череп участника боев, по-видимому воина. Раскопки позво­лили вспомнить некоторые страницы прошлого армянского народа. Най­денные кости воскрешают кое-что характерное для быта и нравов фео­далов того времени.
Раскопки были произведены И. А. Орбели в 1936 г., в 40 км от Ере­вана, на треугольном мысе, образованном глубокими ущельями рек Анберд и Архашан. Название «Анберд» («берд» — замок, «ан» — отрица­ние) говорит о том, что в данной местности нет замков. Однако раскопки показали, что на этой территории еще сохранились ценные исторические памятники, например развалины одной из главнейших крепостей средне­вековой Армении VII—XIII столетий — замок феодала, представлявший мощное трехэтажное сооружение.
Во II в. до н. э. возникло единое армянское государство, достигшее расцвета в I тысячелетии н. э., когда уже существовало более 15 процве­тавших городов с дворцами, храмами и другими зданиями и сооружени­ями, развалины которых сохранились. Раскопаны многочисленные мо­нументальные архитектурные памятники, свидетельствующие об особой архитектурной и художественной культуре средневековой Армении.^CLXV
После освобождения от временного римского владычества во главе Армении стояли местные цари. Армянская рабовладельческая знать находилась под влиянием греко-римской культуры. Не исключено, что покупка уродов и калек представляла для богатых феодалов развлечение, поддерживаемое или навеянное бытом римских патрициев.
История и культура средневековья в Армении нашли отражение в мно­гочисленных письменных источниках. В эпизоде с искалеченным челове­ком-шутом, о котором ниже будет сообщено, заслуживает внимания следующее. Существовавший в Армении в раннем средневековье судеб­ник среди мер наказания за преступления предусматривал «вразумление» через руки, ноги, уши, глаза, т. е. через отсечение рук, ног, ушей, через ослепление и прочие увечья (личное сообщение И. А. Орбели).
Среди армянских феодалов-рабовладельцев, как и среди богатых, пресыщенных, искавших новых и сильных ощущений римских патрициев, имелись «коллекционеры», скупавшие таких калек, подвергшихся увечью, «нормированному» законом.
В одной из армянских басен XII в. (как об этом сообщил нам И. А. Ор- бели) рассказывается следующее.
«Поставщик увечных» получил от царька-феодала право на оп­ределенное количество денег приобрести самых разнообраз­ных увечных для дальнейшей продажи какому-то богачу наи­более полной «коллекции» уве­чных. Хитрому поставщику не пришлось долго искать, ибо, найдя одного калеку — кривого, без руки, без ноги и без ушей, он считал, что быстро и полно­стью выполнил свою задачу, раз сам бог собрал все необходимое в одном человеке.
Эта басня, свидетельствую­щая о быте и нравах того вре­мени, заслуживает внимания в связи с тем, что в развалинах одного из помещений — под по­лом бани феодала — было най­дено погребение шута. Он был похоронен вместе с петухом, неразлучным спутником шутов Востока и Запада.
Анатомическое и рентгено­логическое исследование ниж­ней челюсти свидетельствовало о весьма своеобразной и неравномерной деформации нижней челюсти этого человека (рис. 130, 131).
Имелась резкая атрофия альвеолярного края и левой ветви нижней челюсти. Зубов не было, нельзя было проследить ни одной луночки; иначе говоря, все зубы выпали или были удалены давно. Выпадают зубы в результате альвеолярной пиорреи, но она возникает у взрослого и не вызывает неравномерной деформации. Выпадают зубы на почве остеомие­лита с подрывающими полостями, однако никаких следов этого или дру­гого заболевания на протяжении всей нижней челюсти нельзя было найти ни при внешнем осмотре, ни на рентгенограммах, показывавших спокой­ную, без болезненных изменений структуру атрофированной челюсти. Остается только одно предположение: все зубы были вырваны, хотя они были здоровыми. Результатом такого «воздействия» и является резкая атрофия альвеолярного края нижней челюсти.
Деформация левой ветви обусловлена не только уменьшением ее объема (атрофией), но и укорочением ее по сравнению с правой ветвью. Левая ветвь и оба ее отростка (венечный и сочленовный) вдвое меньше, чем справа. Левый сочленовный отросток не достигал соответствующей суставной впадины височной кости, следовательно, имелся вывих. Однако это был необычный вывих, при котором вывихиваются оба сочленовных отростка. Односторонний вывих наблюдается при травматических повре­ждениях. Происхождение одностороннего вывиха и деформации можно было установить рентгенологически.
|На рентгенограммах, помимо некоторых деталей, уточняющих выше­указанное, были обнаружены старые, уже зажившие переломы на границе средней и задней трети тела нижней челюсти слева и в области угла с той же стороны (рис. 131).
Эти переломы, происшедшие за много лет до смерти соответствую­щего человека, вызвали асимметричную деформацию челюсти и вывих кпереди в левом челюстном суставе. Правый челюстной сустав, хотя и функционировал в неблагоприятных условиях (в связи с вывихом в ле­вом челюстном суставе), не испытал видимых изменений. Такое приспо­собление к новым условиям можно легче всего представить, если переломы произошли или были произведены либо в детстве, либо за много лет до смерти.
Можно допустить предположение, что зубы были вырваны и челюсть
сломана в двух местах для «вразумления», т. е. в виде одного из приме­нявшихся тогда средств наказания преступника. Скорее всего это именно так. В таком случае членовредительство произошло за много лет до смерти человека. См. также стр. 201.
Можно предполагать, что этот человек в детском возрасте подвергся калечащей операции, поскольку такие калеки и уроды имели опреде­ленную и притом довольно высокую «рыночную цену». Кража, калечение детей и извлечение дохода от уродства было когда-то довольно распро­страненным явлением.
Однако у детей можно вырвать только молочные зубы. Первые боль­шие коренные зубы появляются в 6—8-летнем возрасте, молочные зубы сменяются постоянными начиная с 7 лет, вторые коренные зубы появля­ются у 12—13-летних, а «зубы мудрости» — в 18—25 лет. Трудно допу­стить, чтобы у раба, предназначенного волей хозяина стать шутом, все время — в детском, отроческом и юношеском возрасте — вырывали зубы. Надо полагать, что в порядке наказания либо с целью превраще­ния в урода-шута уже взрослого человека подвергли вырыванию зубов и ломанию нижней челюсти. В течение следующих лет наступила атрофия беззубой челюсти. Деформация наступила довольно скоро после перело­мов, а по мере развития атрофии она усиливалась.
После такого жестокого вмешательства у человека стал плохо откры­ваться его беззубый рот со скошенной челюстью. Речь такого искалечеп- 280
ного человека была нечеткой, невнятной. Из-за неправильного и непол­ного смыкания челюстей изо рта текла слюна. Такой человек мог вызвать либо жалость, либо смех. Последнее ценилось в шуте.
Судя по состоянию остальных костей, он прожил около 45 лет.
Другой скелет найден в часовне; он принадлежал мужчине 40—45 лет, рост его был около 165 см.
На правой теменной кости, в области теменного бугра, обнаружен продолговатый, несколько косо располагающийся дефект кости. Длина костного дефекта по поверхности 30 мм, ширина 12 мм, глубина дости­гает местами 8 мм. Стенка этого дефекта в участках, прилегающих к по­верхности, не отличается по структуре от нормальной кости. Однако в более глубоких участках поверхность дна неровная, местами имеются небольшие костные разрастания.
На контактной рентгенограмме обнаруживаются реактивные измене­ния в виде склероза кости вокруг костного дефекта. На снимке черепа в боковой проекции видно, что внутренняя пластинка в области костного дефекта продавлена внутрь приблизительно на 8 мм.
Анатомическая и рентгенологическая картина позволяет с уверенностью считать, что обнаруженные изменения являются последствием ранения. Удар был нанесен рубящим оружием (скорее боевым топором или секирой, чем мечом), по-видимому, противником, сидящим на коне или находя­щимся на возвышении. Удар пришелся по самому толстому отделу темен­ной кости, по ее бугру.
Раненый, судя по реактивным изменениям, очень медленно насту­пающим в костях мозгового черепа, не погиб от удара. Он остался жить. Трудно сказать, через сколько времени после удара он умер. Возможно, что спустя несколько месяцев или несколько лет.
Не исключено, что в результате давления на кору мозга со стороны продавленной внутренней пластинки у раненого могла развиться эпилеп­сия. Возможны и другие осложнения, нераспознаваемые по состоянию костей (в частности такое, которое в дальнейшем привело к гибели ране­ного).
Этот скелет был найден в часовне, где, надо полагать, хоронили знат­ных людей или воинов, доблесть которых получила признание.
Кости других людей — взрослых и детей — не позволяют реконстру­ировать жизнь и быт людей того времени и обстоятельства их смерти.
Судьба украденного в детстве, искалеченного и превращенного в чело­века, который всегда смеется, была так представлена в незабываемой и потрясающей форме Виктором Гюго, что каждому кажется, что обо всем этом он читал не в романе, что это действительно было.
Челюсть шута, найденного в подвале бани замка Анберд, — бесспор­ное вещественное доказательство сходной человеческой трагедии, бес­просветной жизни шута, потешающего своего владыку.