Судьба а. Яссави и философская основа его хикметов

Алла дедім шайтан менен жылап қашты
Әуестік кетіп, менмендік жылжып көшті
Он екімде бұл сырларды көрдім міне (137.с.24)
Анализ хикметов, сделанный А.Жаксылыковым показал, что о преодолении эгоизма, материально-чувственных привязанностей к обьектам мирской жизни поэт писал во многих своих поэмах, 3,4,7,9 и др. Одноко любой духовный путь, связанный с максимальными притязаниями на истину, начинается с поиска учителя и получения благословения. Ахмеду Яссави повезло, он встретился с такими просветленными шейхами, как Арстан-баб, Хамадани. Причем интригующий момент встречи с первым учителем заключается в том обстоятельстве, что, согласно легенде, Арстан-баб сам подошел к нему. Встреча состоялась на базарной площади, где шейх по каким-то приметам определил семилетного мальца из толпы подростков /137.c.19/.
В 19 хикмете повествуется в том что именно Арстан-баб нашел юного Ахмеда, кроме того, о том, что, увидев мальчика, шейх опустился на колени и поцеловал землю у ног отрока.
А.Жаксылыков в связи с этой интересной деталью н упоминает о легенде, которая много веков бытует на мусульманском Востоке. По этой легенде пророк Мухаммад перед своей кончиной передал дочери Биби-Фатиме сухую хурму со словами, что когда-нибудь в поколениях его потомков обьявится на земле великий святой по имени Ахмад, и что хурма должна быть передана ему. В поэмах А.Яссави упоминается, что эту миссию выполнил Арстан-баб, дальний потомок пророка по линии Алидов. Эта легенда, как и другие, функционирует на мифологическом плане всего цикла поэм, этот план призван выразить важную для суфия мысль о метафизической предопределенности всех явлений бытия. В рамках этой религиозной концепции вся сумма событий и явлений мира сначала осуществляется на высших божественных планах мегакосмоса, то есть в сознании всевышнего. 
Лирический герой “Хикметов” в мистическом духовном озарении оказывается свидетелем событий, которые происходят по непосредственной воле бога:
Иә достар, құлағың сал осы кепке
Сол себептен алпыс үште кірдім жерге
Көкке шығып періштеден апар сабап,
/137.с.21/
А.Жаксылыков пишет: «В этих строках лирический герой сообщает о том, что свидетелями будущего Ахмада на небесном плане выступили сам пророк и ангел Джабраиль, что пророк благословил дух будущего святого, благословил и сонм аруахов. Проявлен здесь и другой важный психологический мотив: Ахмед Яссави осознает свою миссию и связанную с ней цель — достичь святости, высших способностей, просветления, при этом в поэме оговаривается, что герой будет приближаться к этому под руководством ангелов. Постоянный рефрен не только этой поэмы, но и многих других –фраза “Сол себептен алпыс үште кірдім жерге”-(“После шестидесяти трех по этой причине я спустился под землю”- речь идет о самоизоляции святого в подземной келье) указывает на существенное значение мотива мистического провидения своей судьбы в сознании автора»(5,с56).
А.Жаксылыков отметил, что в рамках суфийского парадигматического мышления получение хурмы от учителя – это не что иное как обретение “бараки”- то есть благословения наставника. “Бараки” — это некая мистическая энергия, прямая невербальная передача знания. В поэмах А.Яссави этот термин звучит так-“табаррук”. Значение категории “барака” в суфийской практике всех школ было велико, считалось, что обретение статуса шейха, пира (учителя) без получения бараки от просветленного предшественника, святого наставника невозможно. Дж.С.Гришингэм пишет по этому поводу следующее Шейхи всех таифа считали себя вместилищем божественной силы “барака”, позволяющей им распознавать истину сверхестественным образом, а также творить чудеса.
А.Жаксылыков предположил, что А.Яссави рассматривал факт передачи ему Арыстан-Бабом хурмы как символическое вручение ему заветной бараки, ибо мы узнаем, что вскоре после этого акта шейх покинул сей дальный мир “Тысячи ангелов явились на звуки заупокойной по Арстан-Бабу и вознесли его душу на небеса”. Таким образом, как показывает сам поэт, его путь был предопределен и обозначен волей судьбы, увиденной в небесах, в сознании бога, а на земле освящен и символизирован передачей ему заветной бараки учитетелем. В поэмах суфия неоднократно упоминается небесная книга судьбы “Ляухұл-Махфуз” (коранический термин). По представлениям религиозного сознания, как показывает типологический религиеведческий анализ, жизнь каждого человека записана на страницах этой божьей книги. Значит, суфий не только постулировал судьбоносность этой книги, не только уверовал, но и стремился как бы смоделировать апокрифический образ своей судьбы. Он ее смоделировал на двух уровнях: на уровне реализованной жизни и на уровне эстетической репрезентации в своей поэме. Содержание высшей красоты космоса – свет Аллаха — мистическое континуальное состояние “фана”-ценностный центр эстетической и философской докторины суфизма. Все семантические, логические в том числе вытекающие из основной психотехники (методики постижения), эстетические связи суфийской теологии так или иначе ведут к этому подразумеваемому центру. Вся жизнь суфия с этой точки зрения рассматривается как подготовка к кульминационному акту высшего матафизического созерцания света бога и сияния с божественным аспектом сознания космоса. Поэтому жизнь суфия в рамках такой парадигмы — это поэтапное духовное восхождение, очищение от мирской грязи (грехов), невежства, неведения, оков эгоизма, страхов, предрасудков и.т.д. Очищение достигается путем покаяния, великого плача и стенания, суровых постов и обетов, изгнания демонов нечистых чувственных желаний. Этой духовно-психологической теме посвящены многие хикметы: 10, 11, 7, 12, 14, 15, 24 и др. Все эти мытарства испытания определяются образно как странствия – переправа через океан страдания. Считается, что только такое испытание многолетними страданиями придаст подлинность и ценность религиозным переживаниям суфия. А.Жаксылыков пишет, что мотив великого плача, многолетних страданий пронизывает произведения великого суфия: