Судьба а. Яссави и философская основа его хикметов

Эй, жарандар, бұл сөзді естіп көңілім арты
Үмбет дед: жан дүнием нұрға батты
Нұрын шашып дидарын хақ көрсетті,
Мұстанаға аза тұтып кірдім міне.
Дидар көріп; рухым ұшып ғарыш қонды,
Мұсаға ұқсап көкірегім күйіп жанды
/137. с.35/
Если верить строкам восьмого хикмета, святой испытал духовное вознесения на седьмое небо, где был допущен к созерцанию величия бога. Свои переживания при этом поэт сравнивает с «огнем, объявшим душу Моисея», когда тот на горе «Синай» услышал глас Бога и увидел ослепительный свет. В седьмом хикмете поэт сообщает о другом своем важном видении:
Елу үште сол шарапты несіп қылды,
Жодан тайған адам едім, жолға салды.
«Алла дедім», «ләббай» деп қолымды алды,
Бір және Барым, дидарынды көрермін бе?
В этом же хикмете поэт информирует читателя о зове бога, повелевшего ему спустится под землю для выполнения сурового обета:
Алпыс үште хабар келд: құлы, жерге кір деген,
Жаның менен, жананың мен шыбын жаңды бір деген
Көңіл семсерін қолға алып нәпсіні қыр деген,
Бір және барым, дидарыңды көрермін бе?!
К мистическим откровениям и переживаниям святого А.Жаксылыков относит сообщение о лицезрении Кыдыра – учителя святых и пророков (второй хикмет). В двадцать втором хикмете суфий свидетельствует о своем возрасте 125 лет, если верить этому, то тогда надо признать, что святой провел в подземной келье не менее шестидесяти лет, тридцать девятый хикмет информирует сокральной формулировке «Астағифиру уа астағифарлы» предназначенной для изгнания нечистой силы. В этой же поэме содержатся наставления для адепта, чья душа в перспективе может оказаться в пределах иного мира после смерти тела, характеризуются ангелы потустороннего сопровождения Мәңкур и Мәңкур, комментируются вопросы ангелов к душе и ее должный ответ. Таким образом, в хикметах в апокрифических представлениях изображается и «иной» мир в метафизической многоспособности. Высших миров, по этим понятиям –семь. Каждый рай имеет свое название. В соответствии с религиозной космогонической доктриной святой информирует и о нижних адских мирах, описывает демонов и страдания грешников. Мистические откровения и видения А. Яссави достаточно типичны и полностью соответствуют суфийским религиозно-метафизическим традициям и учениям.
А.Жаксылыков отмечает, что немало поэм суфия посвящены пророку Мухаммеду и в идейно-содержательном отношении представляют собой, либо восхваления, либо мольбу с просьбой о поддержке. Эти поэмы, как правило, отличаются высокой художественностью, тщательной ритмической выверенностью. На наш взгляд, именно эти хикметы предназначались для песенного исполнения. Таковыми являются хикметы 8, 20, 21, 23. Другие хикметы посвящены известным халифам: 52-Абу Бакру, 53-Омару, 54-Осману, 53-Али.
А.Жаксылыков также отметил, что А. Яссави присущи и эсхатологические настроения и ожидания. Эсхатология святого полностью вытекает из библейско-коранической мифологии и характеризуется предвидениями неизбежной нравственной деградации человечества и кульминационных катастроф. Поэт предсказывает глубокое моральное падение человечества в будущем, нарастающий эгоизм людей, распад семейно-родственных отношений, вырождение традиционной этики, нравственное перерождение интеллектуальной элиты-ученых. Все это достаточно выразительно описывается в 28 хикмете.
Ақырзаман ғалымы залым болды.
Ізгі тілегін үзбеген ғалым болды.
Алланы айтқан дәруштің жолы болды.
Ғажап сұмдық замана болды, достар.
А.Жаксылыков пишет, что лирический герой хикметов не сомневается в неизбежности предначертанного, предсказанного пророками, святыми – духовидцами: «Әулиелер айтқан уәде кепер болғай, қияметтің күні жуық болды, достар» /137.611/. По этим строкам читатель узнает следующее: грядущая катастрофа уже недалеко, в условиях Апокалипсиса, страшного суда спасутся только те, кто вступил на путь, уповал, молился, верил в Аллаха. В современной научной литературе по творчеству А. Яссави часто цитируется именно этот эсхатологический хикмет поэта, суфия. В произведениях А. Яссави создан выразительный многогранный образ суфийского отшельника, дервиша. В языке самого суфия он определяется терминами «ғәріп» (отшельник), «дәруіш» (дервиши), «ғашық» (влюбленный в бога). Эти три канонических термина содержательно характеризуют психологические черты и духовный статус дервиша. Он тот, кто покинул дом, то есть отверг материальный мир, кто отправился странствовать в поисках истинной Родины.
Он тот, кто ищет учителя (лодочника, который поможет переправиться на тот берег океана): он тот, кто «пьет вино и нектар» (духовный экстаз): он тот кто практикует «зікір» и вирд (то есть практикует самосовершенствование) он тот, кто влюблен (имеется в виду влюблен в бога): он тот, кто любовь к богу, единение с ним поставил выше всего, кто день и ночь льет слезы в тоске по Другу. Романтический образ дервиша воспевается и эстетизируется в хикметах: 35, 39, 41, 43 и др. Ахмед Яссави жил в эпоху взлета мусульманской культуры, Ренессанса. В его время дервиш обычно воспринимался как образец религиозного подвижничества, чистоты и преданности вере, духовного устремления к истине. Во многом именно дервиши средневековья способствовали распространению ислама в регионах, сопредельных с арабским халифатом. Известно, что суфийский орден Яссавия активно выполнял миссионерские функции в Средней Азии и на юге Казахстана. Заску этого ордена были выделены и отмечены эмиром Тимуром – мавзолей А. Яссави был построен по его приказу. Также в историографической и беллетристической литературе имеются сообщения о том, Эмир Тимур планировал сделать суфизм государственной религией своей огромной империи. Однако судьбе было угодно распорядиться по-иному.
Ученые отметили, что к двадцатому веку дервишизм пришел в состояние сильного морального упадка, этот своеобразный религиозный институт подвижничества во многом приобрел иные черты, нежели в эпоху расцвета классического суфизма. А. Яссави не только поэтизирует и романтизирует образ дервиша, — в действительности он формировал дервишеское движение в регионе в его основу легли канонические принципы и требования. В качестве основного критерия истиной психологии суфия он выдвигает несомненную, непридуманную любовь к богу. Мужество, стойкость, способность выносить суровые испытания и другие моральные качества с этой точки зрения являются только дополнительными чертами, обрамляющими портрет дервиша. Любовь к роскоши, богатству, по его мнению, ведут ко лжи, к падению.