Судьба а. Яссави и философская основа его хикметов

Произнеся «Бисмилляхи…», я начну сказывать хикмет,
Рассыпая перед учениками драгоценностями и бриллианты слов,
Напрягая душу, испытывая горе, захлебываясь кровью,
Открываю я страницы сказки «Дафтар-и сани».
Благословляю вас, жаждущих истины, единения
И откровенных разговоров с родственными душами.
Благосклонен я к несчастным и обездоленным
И избегаю тех, кто пресыщен жизнью, доволен собою.
Попробуем сравнить эти строки с переводом А. Кодара:
Я со слов «Биссмилля» начинаю хикмат,
Жемчуга и брильянты дать инокам рад.
Ах, возможно ли горше стенать и страдать,
Я «Тетради второй» начинаю вступленье.
Для любого пишу, кто захочет мне внять,
Я любого, как близкого, жажду обнять.
По головке всех сирых я глажу опять,
А от гордых бегу я, впадая в смятенье.
Сразу же обращают на себя внимание композиционные различия. И казахский, и русский варианты первого хикмета А.Яссави состоят из катренов,
А.Кодар использует двустишия. Кроме того, его варинт значительно короче оригинала, он состоит из 16 двустиший и, соответственно, 32 строк. Казахский же вариант перевода насчитывает сто строк (двадцать пять строф). Перевод Н.Ж.Сагандыковой полностью совпадает с казахским вариантом – сто строк (двадцать пять строф). Понятно, что А. Кодар сократил какие строфы пропустил, пытаясь передать «дух» оригинала. А. Кодар использует четырехстопный анапест с мужской рифмой, что, возможно, не очень подходит медитативному ритму оригинала. Не всегда ему удается сохранить смежную рифмовку. Н.Сагандыкова сохраняет реалию «Дафтар-и сани», что означает «Вторая тетрадь». Содержание «Дафтар-и сани» освещает основное направление суфизма, которое содержит в себе и проповедует учение, заложенное в Хадисах пророка Мухаммеда, следовательно, не может перечить ему. По мнению казахстанского ученого З.Жандарбека, Ходжа Ахмед Яссави первой книгой считал Коран, второй – книгу Хадисов пророка Мухаммеда. Другого мнения придерживается турецкий ученый Кемал Ераслан, который предполагает, что автор считает первой книгой священную книгу «Лаух ал-Махфуз», ниспосланную с небес, а второй тетрадью называет свое произведение. Этого мнения придерживается и узбекский ученый И.Хакулов. А казахстанские исследователи М.Жармухамедов, С.Даутов, М.Шафиги считают, что это связано с длительной задержкой публикации издания и многократным его переписываем. А. Кодар в своем переводе не использует реалию «Дафтар-и сани», дает  словосочетание «Вторая тетрадь». Однако существует разница в обозначении жанра этого произведения. Н. Сагандыкова определяет жанр «Дафтар-и сани» как сказку. А.Кодар как философское произведение. Думаю определение «Дафтар-и сани» как сказки неуместно.
Однако существует еще и третий вариант перевода этого хикмета, опубликованный в 2006 году неизвестным автором в Интернете.
Со словом «бисмилля» начнем рассказ о мудрости,
Пред ищущими мудрости рассыпал я драгоценные камни,
Много потрудившись, я сумел умертвить плоть,
И вот я открываю слова из книги «Дафтар сани».
Речью своей я обращаюсь к тем, кто жаждет увидеть Бога в последний день,
Кто душу свою привил к моей душе и вены соединил с моими,
Для этого я ищу сердца бесприютных, бедных, сирот и нищих,
А черствых и жестоких сердцем – избегаю.

Этот вариант больше напоминает подстрочный перевод, нежели художественный. В первых же двух строках мы видим неоправданное двойное повторение слова «мудрость», притом в предложении: «Пред ищущими мудрости рассыпал я драгоценные камни» есть явная неточность. Под драгоценными камнями автор подразумевает духовное знание, мудрость. А в контксте этого предложения аллегория исчезает, и «драгоценные камни» воспринимаются буквально. Далее в предложении: «Кто душу свою привил к моей душе и вены соединил с моими» словосочетание «душу свою привил к моей» на русском языке звучит коряво, душа не почка, которую можно привить к ветке. Н.Сагандыкова дает более точный перевод – «родственные души».
Следующие строфы Н.Сагандыкова переводит следующим образом: