Судьба а. Яссави и философская основа его хикметов

Все святые обратили ко мне свой лик.
В сердце моем появился божественный свет.
Святой Кызыр всегда готовый на помощь,
Протянул мне руки, ласково заботясь.
Как видим, переводы сильно отличаются друг от друга. У Брагина – «великие», у Сагандыковой – «святые», у Брагина – «священная истина», у Сагандыковой – «божественный свет», в переводе Брагина лирическому герою является Хызр-баба, в переводе Сагандыковой Святой Кызыр. Нельзя не отметить тривиальную рифму у Брагина: кровь- любовь, и в то же время можно отметить, что в переводе Сагандыковой отсутствует рифма как таковая. Кроме того, в третьей строке в предложении «Святой Кызыр всегда готовый на помощь » есть явная стилистическая погрешность. Либо здесь опущен глагол: «Святой Кызыр всегда готовый прийти на помощь», либо последнее слово должно звучать так: «Святой Кызыр всегда готовый помочь», что более соответствует нормам русского языка.
Возьмем следующие строки (2-3 строфы):
Ғашықтық қиын жұмыс білсең мұны,
Мехнатпен жаратушы сынар сені.
Реніш, азаппенен бірге болсаң күні-түні,
Қөңілді тәңріден өзгеге бөлме, достар.
Менмендіктен тарихатқа кірмеді олар,
Жаннан кешпей жолға қадам баспады олар.
Нәпсін тыймай хақ жолында болмады олар,
Жалқаулармен сапарға шықпа, достар.
Перевод А.Брагина:
Вина мне дал испить мой Хызр святой,
Когда пошел мне год тридцать второй.
Я был в плену губительных утех,
Но истина простила тяжкий грех. О мои друзья!
Вновь год прошел. Мне истина велит,
мечты отбросив, рабски ей служить:
«Я дам тебе правдивой веры свет!»
Ликует сердце бедное в ответ. О мои друзья!
Перевод Н.Сагандыковой:
В тридцать один год снизошел ко мне святой Кызыр.
Изгнал из моей души занудливую нечистую силу.
полюбил я Аллаха, Он повернулся ко мне лицом,
И после этого поставил меня на честный путь.
В тридцать два года я образумился, вам известно.
Всевышний сказал: «Я принял тебя в подданство.
Когда умрешь, то будешь чистым, благонравным».
От этих слов, счастливый, я поднялся до небес.
Фактические несовпадения начинаются с того, что в переводе Брагина лирический герой говорит о важных событиях в своей жизни, когда ему пошел тридцать второй год, а переводе Н.Сагандыковой речь идет о тридцать первом годе. У Брагина лирический герой пребывает в «в плену губительных утех», что далее воспринимается и звучит как «тяжкий грех», что вполне логично. А в переводе Н.Сагандыковой душой героя владеет «занудливая нечистая вила», и выбранный эпитет «занудливая», на наш взгляд, не совсем удачен, во всяком случает на подобное сочетание звучит слишком нетрадиционно. Брагин для определения высших сил использует слово «истина», Н.Сагандыкова – «Всевышний», что в данном контексте более уместно, ибо это именно Всевышний обращается к лирическому герою. Однако концовка третьего четверостишия и Брагина выглядит намного сильнее: ««Я дам тебе правдивой веры свет!» / Ликует сердце бедное в ответ. О мои друзья!» И сочетание «сердце бедное» звучит в унисон второй строфе.
Четвертая и пятая строфы этого хикмета звучат следующим образом:
Ғашықтық жолы құры тілмен бола қоймас,
Мұнда жылап, ақыретте күліп болмас.
Күллі реңі запырандай солмақ болмас,
Мүндай болмай ғашықпын деп айтпа,
достар.
Үстаздарға қызмет қыл еркіңменен,
Күнәлі ол өз бетіммен келдім деген.
Жақсы білсең тарихаттың қатері бар,
Қаламасаң осы жолға түспе, достар,
Перевод А.Брагина:
Я моего создателя хвалю
Меня пинает каждый — я терплю.
Пусть сон теряет надо мною власть:
Ушла гордыня и смирилась страсть. О мои друзья!