Тема №6. Лингвокультурологический аспект изучения языка план лекции: Лингвистика, как наука о языке. Антропологическая

2. Антропологическая  направленность научных лингвистических, исследований
Другой важной тенденцией последних десятилетий, определившей новые подходы к изучению языка, стала общая антропологическая  направленность научных, в том числе лингвистических, исследований. Как писали авторы коллективной монографии «Роль человеческого фактора в языке» в конце 80-х годов прошлого века, произошла смена базисной научной парадигмы: от «имманентной» лингвистики, направленной на изучение системы языка, к антропологической, в которой язык рассматривается как конститутивное свойство человека⁵. Существенный вклад в наметившийся поворот отечественного языкознания внесла и книга Ю. Н. Караулова тех лет «Русский язык и языковая личность», в которой автор отмечает всплеск интереса языкознания к говорящей личности и вводит понятие «общенациональный языковой тип»⁶. Следует признать, что термин «языковая личность» достаточно условный, так как каждый человек индивидуален в своем выражении, в том числе языковом, но как представитель определенной нации он имеет и общие с ней черты, поэтому правильнее говорить о национальном (русском) языковом типе, который содержит как общечеловеческие характеристики, так и национальные, индивидуальные особенности. При всей общности народов именно языки демонстрируют различия, несут культурное своеобразие и выражают национальную специфику.
3. Языковой картина мира
В эти же годы ученые заговорили о появлении нового ракурса исследований в связи с изучением языковой картины мира: «Введение понятия картина мира в антропологическую лингвистику позволяет различать два вида влияния человека на язык – феномен первичной антропологизации языка (влияние психофизиологических и другого рода особенностей человека на конститутивные свойства языка) и феномен вторичной антропологизации (влияние на язык различных картин мира человека – религиозно-мифологической, философской, научной, художественной)»⁷. Каждый естественный язык, по мнению академика Ю. Д. Апресяна, отражает определенный способ восприятия и организации («концептуализации») мира⁸, т. е. наивное языковое сознание формирует языковую картину мира в культуре того или иного народа (лингвокультурной общности). В итоге обращение к теме человеческого фактора в языке и становление антропоцентрической парадигмы в языкознании привело к важнейшему методологическому сдвигу в современной лингвистике, а картина мира стала базисным понятием антропологической лингвистики.
При этом только в последние годы российские лингвисты повернулись к человеку – носителю языка, и большое количество научных публикаций стало носить антропоцентрический характер: они посвящаются выявлению своеобразия языковой картины мира того или иного народа, описанию особенностей языковой личности и специфики языкового сознания (концептуализации явлений окружающей жизни), лингвокультуроло-гическому анализу языка конкретной этнокультурной общности и т. п. И сегодня уже не оспаривается тот факт, что изучение языков, как в теоретическом, так и прикладном аспектах, должно выявлять не только лингвистическую специфику национального языка, но и специфическое для того или иного народа мировосприятие, его воззрения и представления, т. е. национально-культурный фон: «В основе мировидения и мировосприятия каждого народа лежит своя система предметных значений, социальных стереотипов, когнитивных схем… Сознание человека всегда этнически обусловлено, видение мира одним народом нельзя простым «перекодированием» перевести на язык культуры другого народа»⁹. Признание этого факта связано именно с антропоцентричностью языка.
В российской науке проблема мировидения изучалась первоначально в границах задачи реконструкции структуры архаического коллективного сознания на материале мифа и фольклора. А сегодня активно исследуются наивное языковое сознание, русская языковая картина мира, ведется ее описание. Эти актуальные темы рассматривают в своих работах такие отечественные ученые, как Апресян Ю. Д., Колшанский Г. В., Яковлева Е. С., Левонтина И. Б., Урысон Е., Шмелев А. Д., Богуславская О. В., Сукаленко Н. И. и др. Описание картины мира в рамках культурологического подхода к языковому материалу ведут Вяч. Вс. Иванов, В. Н. Топоров, В. В. Колесов, С. М. Толстая, В. И. Постовалова. Языковая картина мира в зеркале метафоры и других тропов исследуется в трудах В. Н. Телия, Н. Д. Арутюновой, Ю. С. Степанова, Н. Г. Брагиной, Т. Н. Скляревской и др. Она и специальный объект диссертационных исследований (Т. А. Фесенко, О. А. Корнилов и др.), где разрабатывается метод концептуального моделирования, изучается картинообра-зующая функция национального языка с точки зрения формирования в коллективном сознании целостного представления конкретного народа о мире, делается попытка комплексного описания категории ЯКМ как семиотической матрицы национальной ментальности и т. д. Подобное многоаспектное изучение языковой картины мира открывает новые перспективы для развития как лингвистики, так и смежных с нею наук, укрепления их взаимосвязи.
При этом основное внимание в работах уделяется реконструкции прошлого, выяснению национальной специфики ЯКМ народов, как, например, в исследованиях о фольклорных картинах мира, о так называемых «исходных моделях мира» (Т. В. Цивьян, Т. М. Николаева, Л. Г. Невская, И. А. Седакова). Однако, отталкиваясь от структуры архаичного коллективного сознания, необходимо двигаться к изучению нового языкового сознания, особенностей современной языковой личности, которая, безусловно, включает опыт, знания прошлого, но также содержит в себе, несет и формирует новые представления о мире. Все процессы, происходящие сегодня в языке, присутствующие новации отражают изменения прежде всего в мировидении, поэтому, изучая современный, сегодняшний язык, мы делаем попытку реконструировать современную языковую личность, в которой уже закладывается, формируется потенциал будущей русской языковой личности. С этой точки зрения язык современной молодежи (молодого представителя лингвокультурного сообщества) заслуживает самого пристального внимания как язык молодых его носителей, в котором уже просматриваются перспективы дальнейшего развития и судьбоносные черты русского языка.
Именно антропоцентрическая направленность современных филологических исследований обусловила внимание ученых к национально-культурной специфике языка. Язык национален, как и сам человек, его таковым делающий, его определяющий. Ссылаясь на слова Н. А. Бердяева о том, что каждый отдельный человек входит в человечество как национальный человек, В. Н. Телия делает вывод: поэтому и культура всегда конкретно-человеческая, т. е. национальная¹⁰. Национальный язык любого этноса всегда являлся выразителем народных представлений о мире, именно в языке формировалась и структурировалась национальная картина мира, в которой особенности языкового сознания народа находили свое специфическое выражение. Поэтому кардинальную роль при изучении языка играют национальные особенности его носителя: менталитет, география, история, генетика, психология, социология и т. д. Неслучайно Ю. Н. Караулов в своей работе о языковой личности отмечал, что «нельзя познать сам по себе язык, не выйдя за его пределы», поэтому, пишет ученый, необходимо вести анализ «вполне определенного национального языка вместе с определенными историко-, этно-, социо-, и психолингвистическими особенностями его носителей»¹¹. По Ю. Н. Караулову, содержание понятия «языковая личность» тесно переплетается с этнокультурными и национальными чертами индивидуальности (как язык составляет неотъемлемый признак этноса, так и инвариантная составляющая языковой личности есть часть национального характера), более того, ученый считает, что само развитие языковой личности идет за счет приобщения к культурному наследию через изучаемые язык и культуру.
С этой точки зрения представляет интерес исследование А. Кузнецовым национальных типов культур, национальных образов или моделей мира: так как в процессе исторического развития народы и нации стали как интенсивно сообщающиеся сосуды, а современной цивилизацией народы особенно сближены, хотя их культуры различны, то все народы хоть и воспринимают единый мир, но представляют его по-разному. Контакт между народами с разным опытом на поверхности осуществляется прежде всего через контакт языков, поэтому на стыке языков наиболее остро выражается столкновение образов жизни и материальной, и духовной культур – столкновение на уровне сознания, осмысления жизни, и двуязычие – это прежде всего диалог мировоззрений, систем мира, поскольку национальный склад мышления материально закреплен в словесности народа¹².
Нельзя не сказать о том, что сама идея антропоцентричности языка не нова: еще В. Гумбольдт считал язык единой духовной энергией народа и сформулировал мысль о существовании особого, языкового мировидения как научно-философской проблемы: «Разные языки это не различные обозначения одной и той же вещи, а различные видения ее»¹³. Таким образом, ЯКМ как «зафиксированная в языке и специфическая для данного языкового коллектива схема восприятия действительности», т. е. «своего рода мировидение через призму языка»¹⁴, имеет давнюю историю изучения. Сегодня этот термин уже прочно вошел в научный обиход и активно употребляется как устойчивое выражение, несмотря на отсутствие полностью удовлетворяющего всех ученых его определения. В качестве рабочего может быть использовано и приведенное, хотя слово «схема» тоже требует специального пояснения в данном контексте, и правильнее следует говорить о ЯКМ как «представлениях» этноса о мире, нашедших выражение в языке.
Позднее, в XX веке, исследование языковой картины мира велось в рамках теории лингвистической относительности Сепира-Уорфа, суть которой заключается в том, что определяющим фактором мышления человека, характера познания им действительности является язык: язык творит картину мира, и не только само мышление, но и мировоззрение в плену у этой языковой картины мира, чему свидетельствует зависимость от нее поведения носителей языка. Б. Уорф утверждал, что каждый язык представляет собой особую призму, через которую носитель языка вынужден видеть и осмысливать окружающий мир, поэтому в языке находит отражение «наивная» модель мира, т. е. язык «навязывает» носителям культурно-национальное миропонимание. Потом Л. Вайсгербер писал о языке как «промежуточном мире», который находится между познающим субъектом и реальностью, о промежуточном языке мысли – «сокровище знаний, понятий и форм мышления, убеждений и оценок»: «Картина мира» данного языка и представляет по своей природе своеобразный «промежуточный языковой мир», создаваемый творческим духом нации¹⁵. А М. Хайдеггер называл язык «домом бытия» человека. Представители американской этнолингвистики и европейского нео-гумбольдтианства считают, что различие языковых картин мира предопределяет духовное и культурное своеобразие соответствующих языковых коллективов (языковых сообществ).
Надо заметить, что одним из первых термин «картина мира» стал употреблять физик Г. Герц (1914) применительно к физической картине мира, трактуемой им как совокупность внутренних образов(!) внешних предметов, из которой логическим путем можно получить сведения относительно поведения этих предметов. Под физической картиной мира М. Планк также понимал «образ(!) мира», формируемый физической наукой и отражающий реальные закономерности природы. Практическая картина мира (представление человека об окружающем мире) и научная картина мира (модель реального мира в абсолютном смысле) у него находятся в единстве: «картина мира, мира вещей для всех людей одинакова». Таким образом, научное и обыденное сознание здесь выступают вместе (как бы сливаются в «образе»). В итоге можно говорить о том, что научная, наивная (обыденная) и концептуальная картины мира формировались параллельно.