Тонкое искусство пофигизма: Парадоксальный способ жить счастливо

 
Нечто за пределами нас
 
Эрнест Беккер был ученым-маргиналом. В 1960 г. он защитил докторскую диссерта-
цию по антропологии. Она сопоставляла странные и необычные практики дзен-буддизма
с психоанализом. А надо сказать, что в ту пору на дзен смотрели как на занятие хиппи и
наркоманов, а на фрейдовский психоанализ – как на лженауку под видом психологии, уна-
следованную от каменного века.
Получив должность старшего преподавателя, Беккер оказался в компании, которая
видела в психиатрии не науку, а фашизм, форму подавления бедных и беззащитных.
Проблема состояла в том, что руководитель Беккера был психиатром, а не психоана-
литиком. Это все равно что поступить на работу и гордо сравнить своего шефа с Гитлером.
Как легко догадаться, Беккера уволили.
Со своими радикальными идеями он подался туда, где надеялся быть услышанным:
в Беркли, штат Калифорния. Но и там долго не продержался.
Неприятности у него были не только из-за оппозиции истеблишменту, но и из-за свое-
образных методов преподавания. Он использовал Шекспира для обучения психологии, учеб-
ники психологии – для обучения антропологии, а данные антропологии – для обучения
социологии. Он выряжался в короля Лира и проводил в аудитории потешные бои на мечах, а
также пускался в длинные политические экскурсы на темы, далекие от учебной программы.
Другие преподаватели терпеть его не могли. И меньше чем через год его снова уволили.
Тогда он поступил на работу в Университет штата Калифорния в Сан-Франциско, где
сохранял должность больше года. Но когда разгорелись студенческие протесты из-за войны
во Вьетнаме, руководство обратилось за помощью к Национальной гвардии. Начались пота-
совки. Беккер встал на сторону студентов и публично осудил действия декана (мол, Гитлер
и всякое такое), и тогда его опять уволили.
За шесть лет Беккер четырежды сменил работу. А прежде чем его уволили с пятой, он
заболел раком толстой кишки. Прогноз был неутешительным. В следующие несколько лет
Беккер был прикован к постели практически без надежды на выживание. А потому решил
написать книгу: книгу о смерти.
Беккер умер в 1974 г. Его книга «Отрицание смерти» (The Denial of Death) впослед-
ствии получила Пулитцеровскую премию и стала одним из самых авторитетных интеллекту-
альных трудов ХХ в. Она произвела сенсацию в философии и антропологии, попутно выска-
зав глубокие и поныне влиятельные философские идеи.
Коротко говоря, в «Отрицании смерти» есть две основные мысли.
1. Люди уникальны в том смысле, что они единственные животные, способные мыс-
лить о себе абстрактно. Собаки не терзаются беспокойством о своей карьере. Кошки не
думают о прошлых ошибках и не задаются вопросом о том, что случилось бы, поведи они
себя иначе. Обезьяны не спорят из-за будущих возможностей, а рыбы не комплексуют, что
имели бы больший успех у других рыб, если бы они имели более длинные плавники.
Мы, люди, наделены способностью воображать себя в гипотетических ситуациях, раз-
мышлять о прошлом и будущем, представлять другие реальности и ситуации, где все иначе.
И благодаря этой уникальной умственной способности, полагает Беккер, все мы в какой-то
момент осознаем неизбежность нашей смерти. А поскольку мы можем представить альтер-
нативные варианты реальности, мы единственные животные, способные вообразить реаль-
ность, где нас нет.
Отсюда возникает, по словам Беккера, «страх перед смертью»: глубокая экзистенци-
альная тревога, которая лежит в основе всех наших мыслей и поступков.

---

М. Мэнсон. «Тонкое искусство пофигизма: Парадоксальный способ жить счастливо»
102
2. Второй тезис Беккера начинается с предпосылки, что у всех нас есть два «Я». Одно
«Я» – это физическое «я», которое ест, спит, храпит и какает. Второе «Я» – это концептуаль-
ное «Я»: наша идентичность; то, как мы видим себя.
Беккер рассуждает так. Всем нам известно, что физическое «Я» однажды умрет, что
смерть неизбежна. И эта неизбежность – на каком-то бессознательном уровне – очень пугает
нас. Чтобы компенсировать страх перед неизбежной потерей физического «Я», мы пытаемся
сконструировать концептуальное «Я», которое будет жить вечно. Вот почему люди остав-
ляют свои имена на зданиях, статуях и корешках книг. Вот почему мы испытываем необхо-
димость снова и снова отдавать себя другим, особенно детям: мы надеемся, что наше вли-
яние – наше концептуальное «Я» – просуществует дольше нашего физического «Я». Нас
будут помнить, чтить и боготворить много после того, как наше физическое «Я» перестанет
существовать.
Беккер называл такие попытки «проектами бессмертия»: проектами, которые позво-
ляют нашему концептуальному «Я» пережить физическую смерть. По его мнению, вся чело-
веческая цивилизация выросла из проектов бессмертия: города и правительства, структуры
и авторитеты, которые существуют в наши дни, были проектами бессмертия наших предков.
Это остатки концептуальных «Я», которые не захотели умирать. Такие фигуры, как Иисус и
Мухаммед, Наполеон и Шекспир, столь же влиятельны в наши дни, сколь и при своей жизни,
а то и больше. И в этом весь смысл. Способы могут быть разными: через шедевры искусства
или завоевание новых земель, великое богатство или просто большую и любящую семью
с изобилием внуков и правнуков. Но всякий жизненный смысл формируется подспудным
желанием не умирать.
Религия, политика, спорт, искусство и технологические новации – следствие проектов
бессмертия. С точки зрения Беккера, войны, революции и массовые убийства происходят,
когда сталкиваются проекты бессмертия разных групп. Века угнетения и убийства миллио-
нов оправдывались как защита одного проекта бессмертия от другого.
Но когда наши проекты бессмертия заканчиваются неудачей, когда теряется смысл,
когда шансы на переживание нашим концептуальным «Я» нашего физического «Я» выгля-
дят сомнительными и маловероятными, страх перед смертью – эта ужасная, гнетущая
тревога – снова вползает в наш ум. К этому могут привести травма, стыд и социальная
насмешка. А также, отмечает Беккер, психическая болезнь.
Если вы еще не поняли, наши проекты бессмертия – это наши ценности. Это баро-
метры смысла и качества нашей жизни. А когда наши ценности рушатся, с ними рушимся
и мы (в психологическом плане). По сути, Беккер хочет сказать следующее: страх толкает
нас уделить чему-то особое внимание, ибо только так мы можем отвлечься от реальности и
неизбежности собственной смерти. При отказе от этих тревог человек обретает квазидухов-
ное состояние, смиряясь с бренностью своего существования. В таком состоянии он менее
склонен к формам эгоцентризма.
Впоследствии, уже на смертном одре, Беккер пришел к удивительному выводу: чело-
веческие проекты бессмертия были проблемой, а не решением. И надо не навязывать (под-
час смертельным насилием) миру свое концептуальное «Я», а усомниться в нем, сжиться с
реальностью собственной смерти. Беккер называл это «горьким противоядием» и пытался
применить его к себе перед лицом кончины. Смерть – это плохо, но ведь и неизбежно. И надо
не противиться этому осознанию, а открыться ему по мере сил. Когда мы смиримся с фактом
нашей смерти – базовым страхом, глубинной тревогой, мотивирующей все легкомысленные
амбиции, – мы сможем выбирать наши ценности более свободно, не ограничивая себя ало-
гичным поиском бессмертия, и без опасных догматических воззрений.

---

М. Мэнсон. «Тонкое искусство пофигизма: Парадоксальный способ жить счастливо»
103