Учебное пособие {2} Gaudeamus igitur Juvenes dum sumus! Post jucundam juventutem, Post molestam senectutem Nos habebit humus

4. Методологическая роль категорий эстетики в художественном творчестве

Поскольку категории эстетики сами по себе для художника доста­точно абстрактны, а перевести их в конкретные образы художник не может в силу недостаточного опыта философско-эстетического мышления, эстетика должна помочь художнику перевести содер­жащиеся в категориях общие принципы в конкретные приемы и правила художественной деятельности. Тогда художник может наглядно убедиться в работоспособности философской логики, в ее умении поставить проблему и довести ее до определенной меры конкретности. Эта методологическая значимость эстетических ка­тегорий может быть показана в следующих моментах творческого процесса:
1. При содержательном освоении категорий эстетики худож­ник прежде всего научается видеть сущность эстетических объек­тов. Уровень постижения сущности, связанный с категориями как. формами содержательного мышления, дает нам такое изображение предмета, при котором его свойства и качества существуют не как «одно возле другого» или «одно после другого», а по формуле: «одно как другое». Это означает, что в нашем случае опосредования эсте­тических противоположностей, они при разрешении проблемы так­же начинают выступать по принципу: «одно как другое». Таким об­разом художник начинает понимать, что хаос дается человеку в форме гармонии (преодоленного в определенной мере хаоса), а гар­мония — в форме хаоса, который еще предстоит преодолеть и гармо­низировать.
2. Эстетические категории позволяют художнику выстроить четкую методику определения своего стиля художественной дея­тельности. Категории эстетики помогают художнику найти свою по-
{121}
сильную меру соотношения гармонии и хаоса и таким образом по­строить свою модель творческого процесса в соответствующем ин­тервале противоречия. Эта задача самоопределения может иметь различные последствия для дальнейшей судьбы художника. Поэто­му очень важно здесь не ошибиться. Как много в истории художни­ков, не сумевших точно определить свою художественную меру в интервалах: прекрасного и безобразного, возвышенного и низмен­ного, комического и трагического.
3. Категории эстетики при их содержательном постижении формируют не только творческое мышление художника, находя ему соответствующую эстетическую меру и энергетическую нишу, но за­трагивают саму жизнь художника. Как говорится, «стиль — это чело­век». А поэтому, выбирая стиль, мы неизбежно выбираем и опреде­ленную жизненную позицию. Эта позиция художника заключает в се­бе не просто отношение к миру, но отношение к конкретным проблемам, возникающим при определении своих жизненных сил к мерам реального хаоса, которые надо не только мысленно, но и жиз­ненно преодолеть, взяв на себя напряжение противоречия. Вся тя­жесть труда художника именно здесь. Поэтому центр усилий должен быть сосредоточен не столько в самом непосредственном постижении прекрасных образов и смыслов, сколько в преодолении сил хаоса и стихии. По мере такого преодоления открывается и прекрасное и да­ются творческие силы для воплощения его в художественные образы.
4. Более того, эстетические категории открывают перед художником не только перспективу мыслительного и жизненного становления, но возможность выстроить свою жизнь в качестве кон­кретно-исторического призвания и судьбы в культуре, что соответ­ствует уровню культурного авторства и бытия в культуре, в отличие от поверхностного околокультурного существования.
Таким образом, категории эстетики позволяют органически соединить возможности и интересы свободной творческой индиви­дуальности художника с программами, идущими из глубин конкрет­но-исторического этноса. В этом случае категории эстетики перехо­дят в статус своеобразного эстетического канона жизни художника. В этой связи категории эстетики дают художнику методологическое обеспечение для целенаправленного построения собственной жизни как специфического философско-эстетического и художественного произведения.


ЛИТЕРАТУРА
Аверинцев С. С. К истолкованию символики мифа об Эдипе /Античность и со­временность.— М., 1972.
Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья я Ренессанса.— М., 1965.
{122}
Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества.— М., 1986.
Ванслов В. В. Проблема прекрасного.— М., 1957.
Калантар А. Л. Красота истины: об эстетическом начале научного познания.— Ереван, 1980.
Карасев Л. В. Мифология смеха //Вопросы философии.— 1991.— № 7.
Козловский В. П. Культурный смысл: генезис и функции.— Киев, 1980.
Лосев А. Ф., Шестаков В. П. История эстетических категорий.— М., 1965.
Мамардашвили М. «Дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно» //Те­атр.— 1989.— № 3.
Половинкин С. М. Флоренский: логос против хаоса.— М., 1988.
Пресняков О. Поэтика познания и творчества.— М., 1980.
Столович Л. Н. Категория прекрасного и общественный идеал.— М., 1969.
Топоров В. Н. К происхождению некоторых поэтических символов /Ранние формы искусства.— М., 1972.
{123}