Управленческие революции Первая управленческая революция

25. Новые аспекты в управлении экономикой в послевоенный период (И.В.Сталин).

В 1995 г. было торжественно отмечено 50-летие окончания второй мировой войны. Решающий вклад в победоносное завершение войны внес Советский Союз, потери которого составили свы­ше 20 млн. человек. Расходы государства на войну и потери до­ходов, понесенные в результате оккупации, составили 1890 млрд. руб. Этим далеко не исчерпывается причиненный урон. За годы войны полностью или частично были разрушены и сожжены 1710 городов и поселков и более 70 тыс. сел и деревень: 25 млн. человек были лишены крова; были разрушены металлургичес­кие заводы, до войны выплавлявшие 60% стали, шахты, давав­шие стране более 60% угля, 65 тыс. км железных дорог и 4100 железнодорожных станций; разорено и разграблено 98 тыс. кол­хозов, 1876 совхозов и 2900 машинно-тракторных станций, 40 тыс. больниц и других лечебных учреждений, 84 тыс. школ. техникумов, вузов, и научно-исследовательских институтов, 42 тыс. общественных библиотек. Ущерб государству и населе­нию составил 679 млрд. руб.

В связи с проведением денежной реформы и повышением покупательной способности рубля, с одной стороны, и сущест­венным понижением покупательной способности доллара, с другой стороны, было признано необходимым повысить официальный курс рубля, а исчисление курса рубля вести не на базе доллара, как это было установлено в июле 1937 г., а на более устойчивой золотой основе в соответствии с золотым содержанием рубля (0,222168 г чистого золота, или 4 руб. 45 коп. за 1 г чистого золо­та). Официальный курс рубля к доллару составил 4 руб. за 1 американский доллар (вместо 5 руб. 30 коп.) и 11 руб. 20 коп. за 1 фунт стерлингов (вместо 14 руб. 84 коп.). Соответственно изменяется курс рубля к другим иностранным валютам.
Наряду с практической деятельностью Сталин занимался раз­работкой экономической политики — об этом свидетельствуют многочисленные поправки и дополнения в макеты учебников по политической экономии в довоенный и послевоенный пери­оды, с которыми автору удалось ознакомиться после смерти Сталина в его личном архиве*. В ноябре 1951 г. была организова­на экономическая дискуссия, на которой обсуждался один из последних макетов учебника. Составленные с учетом материа­лов дискуссии «Предложения по улучшению проекта учебника политической экономии», «Предложения по устранению оши­бок и неточностей в проекте», «Справка о спорных вопросах» и Схема раздела «Социалистический способ производства» были направлены Сталину. Ознакомившись с макетом учебника и с этими документами, он написал «Замечания по экономичес­ким вопросам, связанным с ноябрьской дискуссией 1951 года», которые были разосланы участникам дискуссии. В феврале 1952 г. Сталин встретился с группой экономистов и ответил на их воп­росы, связанные с его «Замечаниями».
Работа Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» содержит его замечания по экономическим вопросам и его от­веты по наиболее спорным вопросам. Нет необходимости гово­рить, что в тот период эта работа была признана «вершиной экономической мысли», и XIX съезд КПСС, накануне которо­го она была издана, рекомендовал ее к неуклонному использо­ванию в теоретической и практической деятельности партий­ных и советских органов. Как ее следует оценивать теперь, поч­ти полвека спустя и в новых общественных условиях? Выход этой работы И. Сталина в тот период имел важное не только теоретическое, но и практическое значение. Ее достоин­ствами можно признать: а) полную реабилитацию политической экономии как фун­даментальной теоретической экономической науки**; б) признание действий общих и специфических объективных экономических законов и в условиях социализма***; в) принципиальное признание, хотя и с оговорками, товар­ного производства и действия закона стоимости при социализме. Сталин признавал, что на российских предприятиях имеют актуальное значение такие вопросы, как хозяйственный рас­чет, вопрос о ценах и т.п., поэтому предприятия не могут и не должны обходиться без закона стоимости. Особенно важно было в тот период его положение о необходимости использования закона стоимости в практике ценообразования.
Что же касается серьезных недостатков этой работы, то наи­более крупные из них связаны с выводами И. Сталина о перс­пективах развития советской экономики. По его мнению, для того, чтобы подготовить действительный, а не декларативный переход к коммунизму, нужно осуществить по крайней мере 3 основных предварительных условия: во-первых, прочно обеспечить не мифическую «рациональ­ную организацию» производительных сил, а непрерывный рост всего общественного производства с преимущественным рос­том производства средства производства; во-вторых, постепенно, с выгодой для колхозов и, следова­тельно, для всего общества, поднять колхозную собственность до уровня общенародной собственности, а товарное обращение тоже постепенно заменить системой продуктообмена, чтобы центральная власть или другой какой либо общественно-эконо­мический центр мог охватить всю продукцию общественного производства в интересах общества: в-третьих, добиться такого культурного роста общества, ко­торый обеспечил бы всем его членам всестороннее развитие их физических и умственных способностей, возможность получить образование, достаточное для того, чтобы стать активными де­ятелями общественного развития, возможность свободно выби­рать профессию, а не быть прикованным на всю жизнь в силу существующего разделения труда к какой-либо одной из них. Только после выполнения всех этих предварительных усло­вий можно будет осуществить коренной переход от экономики социализма к высшей экономике — экономике коммунизма*. Третье условие носит общий и в основном декларативный характер, однако первые два условия не могли не оказывать негативного влияния на разработку и реализацию экономичес­кой политики государства и практику управления производством.
Чтобы поднять колхозную собственность до уровня общена­родной, по мнению Сталина, нужно было исключить излишки колхозного производства из системы товарного обращения и включить их в систему продуктообмена между государственной промышленностью и колхозами. Теоретическим «обоснованием» убыточных предприятий и отраслей было следующее положение Сталина. Если рассматри­вать рентабельность не с точки зрения отдельных предприятий или отраслей производства и не в разрезе одного года, а с точ­ки зрения всего народного хозяйства и на протяжении, ска­жем, 10—15 лет, что было бы единственно правильным подхо­дом к решению этого вопроса, то временная и непрочная рен­табельность отдельных предприятий или отраслей производства не может идти ни в какое сравнение с прочной и постоянной рентабельностью, которая устанавливается в результате действия закона планомерного развития и использования планирования народного хозяйства. Именно по такому принципу определялась «эффективность» многих послевоенных сталинских строек коммунизма, и осо­бенно преимущества гидроэлектростанций по сравнению с теп­ловыми электростанциями. При сооружении ГЭС в расчет не принимались исчезновение десятков и сотен тысяч гектаров пло­дородных земель и ценных пород лесов, которые заливались во­дой, а также расходы, связанные с переселением жителей из будущих «морей» в необжитые места.


26. Принципиальные изменения Н.С. Хрущева в системе управления экономикой.

Хрущев был выразителем настрое­ний руководящего слоя советского общества, укрепляя его власть. Он выражал не только жалобы руководителей — его реформы соот­ветствовали распространенным настроениям в стране, которая чув­ствовала, что завоевала право более спокойно жить и дышать. Однако Хрущев на этом не остановился. Стремясь форсировано решить многочисленные проблемы советского общества, он задумал более радикальные планы, которые привели его к конфликту с той же верхушкой партии и руководящим аппаратом общества в целом.

Главная причина неудач реформ 50—60-х гг. заключается в разности потенциала перемен, которым располагало общество, с одной стороны, и его лидеры — с другой. Расхождение в первоначальных устремлениях, кото­рое наметилось между ними в ходе предварительной работы 1953—1955 гг., в дальнейшем углублялось и конкретизиро­валось, мешая достигнуть взаимоприемлемого компромисса. Общество всегда ждало от лидеров больше, чем те стреми­лись ему дать. Поскольку же принципиальные политические решения (как, например, решение о культе личности) носили не вполне законченный характер, общественная мысль и об­щественное мнение развивали их до пределов ожидаемого, радикализируя и уточняя первоначальный замысел. Подо­бная трансляция почти всегда встречала сопротивление пра­вящего центра, который за расширительной трактовкой сво­их решений видел (и не без основания) угрозу собственной власти. Поэтому, едва приняв решение, центр предпринимал действия, ограничивающие свободу его применения. В ре­зультате общество (прежде всего интеллектуалы) постоянно попадало в ситуацию обманутых надежд. Политические ре­формы, не касающиеся всерьез проблем власти, успеха не имели.
Социальные реформы, направленные на подъем жизнен­ного уровня, несмотря на известную отдачу, тоже не приба­вили авторитета руководству страны, но уже по другой при­чине: приносила свои неизбежные плоды патерналистская политика. Реорганизации системы управления экономикой (из них самая крупная — создание совнархозов) часто несли в себе рациональное зерно, но вырванные из общего контекста пре­образовательной политики (которая отличается, например, тем, что требует точного программирования как самих ре­форм, так и их возможных последствий), они сформировали достаточно серьезную оппозицию реформам среди слоя уп­равленцев. Хозяйственные реорганизации и непоследователь­ность Хрущева в вопросах политики и идеологии, который то шел навстречу либеральной интеллигенции, то вставал на сто­рону более консервативно настроенного аппарата, способство­вали усилению влияния номенклатурной аппозиции. В то же время пределы возможного, которые продемон­стрировал Хрущев в последние годы своего пребывания у власти, лишили его кредита доверия той части общества, которая сначала безусловно поддерживала новый курс лидера. Частые смены курса, обилие начинаний, которые как паллиа­тивы были малорезультативны, постепенно сформировали в обществе комплекс усталости от реформ, тягу к стабильности и порядку. Этот комплекс стал социально-психологической ос­новой, обеспечившей заинтересованным политическим силам победу не только над Хрущевым, но и в конечном счете над политикой реформ вообще. Итогом реформ стал переход государственного социализма от формы с господством личности к форме с господством номенклатуры. Хрущев спас государственный социализм от того кризиса, который мог его смести.
Он спас КПСС, ее аппарат от расплаты за чудовищные преступления. Он увел КПСС от суда народа. Он выпустил пар. Хрущев не просто провел ряд реформ для аппарата. Он создал новую модель жизни бюрократии. Он не просто провел ряд реформ для народа. Он создал новую модель жизни для простого человека: частично дав ему новые возможности для упрочения своей жизни при социализме, а частично уверив его в грядущих благах коммунизма.
Хрущев своими реформами по существу заложил основы послесталинской номенклатурной формы государственного социализма и позволил этому строю продержаться еще не одно десятилетие. Брежнев и его окружение только творчески развивали и укрепляли полученное наследство. Другое дело, что сам Хрущев не смог вписаться в созданный им послесталинский социализм. Даже такой лидер, как он, не мог преодолеть генетическую наследственность государственного социализма, его растущую неспособность заботиться о народе и его прогрессирующий интерес к привилегиям для бюрократии. Поэтому реформы Хрущева для бюрократии не могли не столкнуться с его же реформами для народа. Наиболее яркие примеры - расстрел рабочих в Новочеркасске и расправа с творческой интеллигенцией. В этих и других случаях Хрущев уступал бюрократии. Но эти уступки имели предел. Ему надо было в соответствии с нормами сформировавшегося строя - окончательно сдаться номенклатуре и стать послушной вершиной ее пирамиды. На это он не пошел и в этом его выдающаяся личная историческая заслуга. Он нашел в себе силы порвать с окружением, с помощниками и друзьями. Его популизм стал барьером, не позволившим ему превратиться в вождя номенклатуры.