Вслед за нашумевшей концепцией эмоционального интеллекта Дэниел

Депрессивная обратная связь

---

Мама-итальянка поет веселую песенку своей дочери, Фабиане: “В
ладошки хлоп-хлоп / Скоро папа придет / Леденцов принесет / Фабиана все
их сгрызет!”
[411]
Она поет радостно, в высоком темпе, и Фабиана
принимается “подпевать”, издавая звуки в такт.
Но когда другая мама напевает своему ребенку ту же самую песенку,
только монотонно, замедленно и низким голосом, ребенок вовсе не
радуется, а расстраивается. В чем же разница? А в том, что вторая мать
страдает клинической депрессией, а первая – нет.
Такие элементарные различия в материнском пении отражают
величайшую разницу в эмоциональной атмосфере, которую их дети
ощущают, пока растут, и в пожизненном восприятии их детьми любых
важных отношений. Депрессивным матерям по понятным причинам
нелегко вовлечь ребенка в радостный протодиалог. У них просто нет сил
выдавливать из себя развеселые интонации “маминого языка”
[412]
.
В общении с детьми депрессивные матери часто действуют невпопад и
отстраненно, бывают грустными или же назойливыми и озлобленными.
Неспособность синхронизироваться препятствует установлению обратной
связи, а отрицательные эмоции матери заставляют ребенка ощущать, будто
он что-то делает не так и должен как-то измениться. Это, в свою очередь,
расстраивает ребенка, который не может ни получить утешение от мамы,
ни полноценно успокоиться самостоятельно. В результате мать с ребенком
сваливаются в штопор раскоординированности, негатива и эмоциональной
глухоты
[413]
.
Депрессия,
как
утверждает
поведенческая
генетика,
может
передаваться по наследству. Множество исследований было посвящено
попыткам рассчитать ее наследуемость – вероятность того, что у ребенка
депрессивных родителей на определенном этапе жизни тоже разовьется
клиническая депрессия. Но, как замечает Майкл Мини, дети, у которых
хотя бы один родитель склонен к приступам депрессии, растут не только с
генами депрессии, но и с родителем в депрессии, поведение которого,
весьма вероятно, стимулирует экспрессию этих генов
[414]
.
Например, исследования депрессивных матерей показывают, что такие
матери чаще прочих отворачиваются от младенцев, дарят им меньше тепла,
чаще раздражаются и ведут себя навязчиво, когда ребенку требуется тайм-
аут на переваривание впечатлений. Их дети протестуют против такого
обращения единственным доступным им способом – плачем, или же
сдаются и становятся вялыми и отстраненными.
У каждого ребенка складывается свой шаблон реагирования: если мать

---

часто злится, ребенок тоже злится, если мать пассивна и безучастна,
ребенок отвечает тем же. Судя по всему, дети усваивают стиль общения из
повторяющихся асинхронных взаимодействий с депрессивной матерью.
Более того, у них может формироваться неправильное представление о
себе, ведь они быстро усваивают, что не в их силах наладить нарушенную
синхронность и сделать себя чуточку счастливее и что рассчитывать на
чужую эмоциональную поддержку тоже не приходится.
Все личностные и социальные отклонения, от которых страдает
депрессивная мать, могут передаваться ребенку. Например, ее страх
негативно воздействует на гормональный профиль ребенка уже с
младенческого возраста: у детей депрессивных матерей вырабатывается
больше гормонов стресса и меньше дофамина и серотонина. Как раз такой
профиль связывают с депрессией
[415]
. Маленький ребенок может и
не подозревать, что за беды терзают его семью, но эти беды все равно
оставляют отпечаток на его нервной системе.
Социальная эпигенетика говорит, что для таких детей не все потеряно.
Если родители страдают от депрессивных состояний, но все же могут
находить в себе силы изображать оптимизм перед лицом трудностей, это
сводит к минимуму передачу депрессии ребенку
[416]
. А если у него есть
другие люди, которые о нем заботятся и при этом не страдают депрессией,
у ребенка все же формируется ощущение надежного тыла.
Иногда дети депрессивных матерей осваивают ценные адаптивные
навыки. Многие из них обретают способность чутко улавливать перемены
в настроении матери, а став взрослыми, с удивительным мастерством
направляют общение в такое русло, чтобы оно приносило максимум
удовольствия (или минимум огорчений). Перенесенные в большой мир, эти
навыки могут развиться в мощный социальный интеллект, пусть и
добытый такой большой ценой
[417]
.