Xorijiy mamlakatlar tarixshunosligi
Download 1.57 Mb. Pdf ko'rish
|
XORIJIY MAMLAKATLAR TARIXSHUNOSLIGI
- Bu sahifa navigatsiya:
- Sotsiologiya
- Tarixiy demografiya
|
2. Annallar maktabi
3. Fransiyada siyosiy guruhlar tarixshunosligi GLOSSARIY An‟ana-o’tmishdan kelajakka meros qoladigan, avloddan avlodga o’tadigan, jamiyat hayotining turli sohalarida namoyon bo’ladigan maddiy va ma’naviy qadriyat. 149 Sotsiologiya-bir butun tizim hisoblangan jamiyat haqidagi ayrim ijtimoiy tartibotlar , jarayonlar, ijtimoiy gruhlar, shaxs va jamiyat munosabatlari to’g’risidagi fan. Burjuaziya-savdo, sa’noat, kreditmoliya va boshqa tadbirkorlik faoliyatlari natijasida daromad oluvchi ijtimoiy sinf. Psixologiya-inson faoliyati va hayvonlar xattixarakati jarayonida voqeylikning psixik aks etishi, ruhiy jarayonlar, holatlar, hodisalar, hislatlar to’g’risidagi fan. Tarixiy demografiya-har yili turli sabablarga ko’ra vafot etgan aholi o’rnini yangidan dunyoga kelgan avlod hisobiga to’ldirib borilishi qonuniyatlarini ijtimoiy-tarixiy sharoitlarga bogliq holda o’rganadigan fan. Вторая половина XX века стала временем подъема и обновления французской исторической науки. Во Франции появилась целая плеяда крупных историков, труды которых обрели широкое международное звучание. Продолжая и развивая традиции школы "Анналов" межвоенного времени, они подвергли пересмотру тематику, исследовательские методы и само понимание предмета исторической науки. По мнению многих историков, произошла своеобразная "историографическая революция", которая привела к возникновению "новой исторической науки" и окaзала глубокое воздействие на всю мировую историографию. Обновление исторической науки было тесно связано с эволюцией французского общества и с общими процессами социального развития. События всемирно-исторического значения: вторая мировая война и разгром фашизма, возникновение целого ряда государств, провозгласивших своей целью строительство социализма, конец колониальной системы, научно- техническая революция, а в более позднее время - крушение социалистической системы, распад СССР и многое другое, потребовали осмысления нового исторического опыта, адаптации исторической науки к условиям стремительно меняющегося мира. В развитии французской историографии второй половины XX века выделяются два основных периода, границей между которыми можно считать приблизительно середину 70-х г. По мнению французских историков, наиболее плодотворным было "славное тридцатилетие"[1] 1945-1975 гг., когда французская историография заняла ведущую роль в мировой историографии и пользовалась огромным авторитетом в общественном мнении. Состояние исторической науки в первые послевоенные годы во 150 многом определялось общественно-политической обстановкой, сложившейся во Франции после освобождения от немецко-фашистской оккупации. Ее характерной чертой был небывалый подъем левых сил и рост влияния марксизма, связанный с победой Советского Союза в войне против фашизма, участием Французской коммунистической партии в движении Сопротивления и ее превращением в самую многочисленную партию страны. Наряду с Италией, Франция стала одной из двух крупных капиталистических стран, в которых марксистские идеи получили сравнительно широкое распространение. В послевоенное время выросла и активизировалась группа французских историков-марксистов, формирование которых началось в 30-е годы. К работе над докторскими диссертациями приступили А. Собуль и К. Виллар. В коммунистическую партию вступили, (но потом в разное время вышли из нее) молодые талантливые историки, ставшие позднее крупными учеными: М. Агюлон, Ж. Бувье, Ф. Фюре, Э. Ле Руа Лядюри и другие. Воздействие марксизма сказалось и на трудах многих других историков, не являвшихся марксистами. Марксистская терминология, в первую очередь такие понятия как базис", "надстройка", "способ производства", "производственные отношения", "классовая борьба" прочно вошла в обиход. "Французские историки становились все более восприимчивыми к расплывчатому "диффузному" марксизму, который побуждал их придавать особую ценность экономическому фактору в историческом объяснении; в то же время некоторые точные понятия воспринимались ими и проникали в их словарь"[2], - указывается в коллективном труде, изданном в 1965 г. Французским комитетом исторических наук. Однако, и соглашаясь с отдельными марксистскими положениями, большинство историков отвергало общую теорию, методологию и, особенно, политические выводы марксизма. В послевоенные годы сохранили свое влияние сторонники релятивистской "критической философии истории", которую до войны пропагандировал философ, социолог и политолог Раймон Арон. В послевоенный период Арон занимался, главным образом, социологией и политологией, а наиболее известным сторонником "критической философии истории" стал историк античности А. И. Марру (1904-1977), книга которого "Об историческом познании" выдержала в 1954-1975 гг. семь изданий. Следуя, в основном, за Ароном, Марру доказывал, что "история не отделима от историка"[3], который неизбежно привносит в изучение прошлого свои субъективные взгляды, по-своему интерпретирует и обрабатывает исторические факты, вследствие чего "история будет тем, что он сумеет выработать". 151 Марру признавал объективное существование исторической реальности, отраженной в содержании источников, считал историческое знание подлинным, достоверным, научным[4], но отрицал возможность полного и адекватного познания исторического процесса. По его словам, "история - это то, что историк сумеет захватить из прошлого, однако, проходя через его познавательный инструментарий, это прошлое было так обработано и переработано, что стало совершенно обновленным и онтологически совсем другим"[5]. Согласно Марру, в конечном итоге, "история – это не больше того, что мы считаем разумным принять за истину в нашем понимании той части прошлого, которую открывают наши документы."[6] Как и в межвоенный период, релятивистские идеи нe получили большого распространения среди французских историков, которые, по словам самого Марру, продолжали проявлять "крайнее недоверие ко всякой философии истории"[7]. Решающее влияние на развитие французской историографии продолжали оказывать работы крупных историков, которые еще в 30-е годы поставили вопрос о пересмотре методологических принципов традиционной "позитивистской" историографии. Это были, прежде всего, труды школы "Анналов", а также работы Э. Лябрусса, П. Ренувена и Ж. Лефевра. Направление "Анналов". Фернан Бродель. После трагической гибели Mapка Блока, расстрелянного оккупантами в 1944 году за участие в движении Сопротивления, главой "школы Анналов" остался Люсьен Февр, избранный в 1951 г. членом Академии. В послевоенный период он занимался, главным образом, научно-организационной деятельностью: руководил журналом "Анналы" (Annales) и созданной в1947 г. VI секцией (экономических и социальных наук) Практической школы высших исследований, которую Февр превратил в крупное научно-учебное учреждение, располагающее большими финансовыми и издательскими возможностями. Февр очень остро ощущал происходящие в мире гигантские перемены, требовавшие объяснения со стороны историков. "Все сразу рушится вокруг нас", - писал он в 1954 году. "... Научные концепции ниспровергаются под неудержимым напором новой физики, революция в искусстве подвергает сомнению прежние эстетические воззрения, карта мира полностью меняется, новые средства сообщения преобразуют экономику. Повсюду против старой Европы и против государств, проникнутых европейской культурой, восстают вчера еще порабощенные нации Востока и Дальнего Востока, Африки и Азии; нации, которые казались навсегда погребенными в витринах 152 застывших археологических музеев, теперь пробуждаются и требуют своего права на жизнь. Все это и еще многое другое нас тревожит и предвещает нам близкую гибель. Но мы видим также рождение нового мира и не имеем права отчаиваться. Его еще надо понять и не отказываться от света, который может пролить муза истории Клио".[8] Продолжая начатую им вместе с Блоком борьбу против традиционно- позитивистской "событийной" истории, Февр взывал "к другой истории"[9], включающей в себе все стороны жизни и деятельности человека. Он предлагал постепенно переходить от изучения экономической и социальной истории, являвшейся главным предметом внимания "Анналов" межвоенного времени, к более широким темам: истории различных человеческих о6ществ, их экономическим основам, их цивилизaциям. В соответствии с такой программой журнал "Анналы" в 1946 г. изменил свое прежнее название "Анналы экономической и социальной истории", на новое, отражавшее изменение его интересов: "Анналы. (Экономика. Общества. Цивилизации.)" ("Annales. Economies. Societes. Civilisations."). Большую роль в распространении и упрочении методологических принципов школы "Анналов" в послевоенные годы сыграли теоретические и полемические труды ее основоположников, особенно опубликованная посмертно в 1949 г. "Апология истории" Блока и сборник статей и рецензий Февра: "Битвы за историю" (1953) и "За целостную историю" (1962)[10]. Однако главные научные достижения школы "Анналов" в послевоенные годы были связаны с работами более молодых историков "второго поколения", лидером которого стал ученик и друг Февра, крупнейший французский историк и организатор науки Фернан Бродель (1902-1985). Сын учителя, родившийся и выросший в деревне, Бродель называл себя "историком с крестьянскими корнями"[11], которого всегда интересовали условия труда и быта трудящегося населения. Его научные взгляды складывались, прежде всего, под влиянием Блока и Февра, но, подобно своим учителям, Бродель ценил и достижения марксистской мысли. "Несомненно, что на мои концепции, как и на концепции первого поколения школы "Анналов" сильно повлиял марксизм, но не как политическая доктрина, а как модель исторического, экономического и социального анализа[12], писал Бродель советскому историку В. М. Далину. Не считая ни себя, ни Блока, ни Февра "буржуазными" или даже "немарксистскими историками"[13], Бродель видел главное дело своей жизни, в создании "совершенно новой истории"[14], которую он называл "глобальной", или "тотальной", (то есть, всеобъемлющей) историей, "чьи пределы расширяются настолько, что охватят все науки о человеке, всю их совокупность и универсальность"[15]. 153 Первым крупным трудом Броделя, в котором он предпринял попытку написать "глобальную историю" большого региона, было исследование "Средиземное море и мир Средиземноморья в эпоху Филиппа II". Бродель задумал эту работу в 30-е годы, а начал писать в немецком плену (где находился в 1940-1945 гг.), пересылая Февру готовые части книги. Пocлe возвращения из плена Бродель завершил свой огромный (более тысячи страниц) труд, основанный на тщательном изучении архивов Испании, Франции, Италии, Германии, Австрии, Ватикана и Дубровника; защитил его в качестве докторской диссертации (1947) и опубликовал в 1949 г. ( 2-ое издание 1966 г.). В центре труда Броделя находился непривычный для историков того времени персонаж: "мир Средиземноморья" во второй половине ХVI века. По словам самого Броделя, в первой части книги рассматривалась "почти неподвижная история", т. е. история взаимоотношений человека с окружающей его средой; во второй части - "история медленных изменений", или "структурная история", то есть развитие экономики, общества, государства и цивилизации; наконец, в третьей части, названной "События, политика и люди", изучалась быстротекущая "событийная история[16]. Стремясь объединить историю и географию в единую "геоисторию", Бродель отводил особо важную роль среде обитания человека. Согласно его концепции, степи и горы, возвышенности и низменности, моря, леса, реки и другие географические структуры определяют рамки деятельности человека, пути сообщения, а, следовательно, и торговли; местоположение и рост городов. На их основе возникают медленно изменяющиеся экономические и социальные структуры, к изучению которых призывали "Анналы": общество, государство, цивилизация. Они служат фундаментом для сравнительно быстро меняющихся "конъюнктурных" политических событий, сравнимым по своей протяженности со временем человеческой жизни. Основной особенностью методологического подхода Броделя было противопоставление прочных, устойчивых "структур" меняющимся "конъюнктурам" и еще более эфемерным "событиям", представляющим, по красочному выражению Броделя, лишь "поверхностное волнение" океана истории, "пыль мелких фактов"[17]. Другой важнейшей методологической идеей, впервые высказанной Броделем в "Средиземноморье", была мысль о разных "скоростях" исторического времени. Он различал время "большой длительности" (la longue duree), то есть время существования наиболее прочных "структур" и длительных процессов общественного развития, и короткое время (1е temps bref) - время быстро пpoтекaющих политических событий или индивидуальной жизни человека. По мнению Броделя, для 154 историка наиболее интересны процессы большой длительности, ибо они определяют развитие человечества. В рамках "короткого времени" историку нечего делать; это, "по преимуществу, время хроникера, журналиста"[18]. Новаторская по содержанию, насыщенная свежими архивными материалами, блестяще написанная книга Броделя сразу получила европейскую и мировую известность. Февр писал, что это "не только профессиональный шедевр, но много больше. Революция в понимании истории. Переворот в наших старых привычках. Историческая мутация первостепенного значения"[19]. По существу, работа Броделя стала важнейшим этапом в утверждении "нового структурного типа исторической рефлексии"[20]. Она положила начало так называемой "структурной истории", которая видит свою главную задачу в изучении различных общественных "структур". Сам Бродель неоднократно подчеркивал свое тяготение к "структурной истории". Иногда он даже восклицал: "Долой событие!" Во втором издании своей книги Бродель писал: "Я "структуралист" по темпераменту, меня мало влечет к событию, и я лишь частично испытываю влечение к конъюнктуре, к группе событий, имеющих общие признаки"[21]. Поднятые Броделем вопросы о роли устойчивых общественных структур и различных скоростях протекания исторических процессов обогащали историческое мышление и открывали новые перспективы научного исследования, однако пренебрежительное его отношение к "событиям" и "короткому времени" вело к недооценке исторического значения сравнительно кратковременных, хотя и очень значительных событий (например, войн или революций), которые оказывали большое влияние на ход истории. Высказанные Броделем идеи перекликались с философией и методологией "структурализма" - нового направления в гуманитарном знании, главными представителями которого во Франции были антрополог К. Леви-Стросс и философ М. Фуко. Зародившись первоначально в лингвистике, структурализм получил широкое применение в литературоведении, психологии, этнологии, а затем и в истории. "Структурная история" Броделя, предложенная им проблематика научных исследований, его методология и терминология быстро вошли в моду. По словам Броделя, уже в 40-е годы "вся университетская молодежь устремилась к той истории, которую проповедовали "Анналы"[22]. Вместе с Февром Бродель стал признанным лидером школы "Анналов". В 1949 г. он сменил его на посту заведующего кафедрой современной цивилизации в Коллеж де Франс, а в 1956г. после смерти Февра возглавил 155 журнал "Анналы" и VI-ю секцию Практической школы высших исследований. По инициативе Броделя и под его руководством в 1962 году был основан "Дом наук о человеке", - главный французский центр междисциплинарных исследований в области гуманитарных наук. Руководимый Броделем журнал "Анналы" систематически публиковал работы, посвященные процессам большой длительности и влиянию на них различных факторов: географических, климатических, демографических, психологических. Стремясь к междисциплинарным исследованиям, "Анналы" уделяли особое внимание разработке крупных комплексных тем, таких как "История и климат", "История и лингвистика", "История и психология" и т. п. В русле направления "Анналов" был создан ряд выдающихся исследований. Почти все они посвящены истории средних веков, но их методологические подходы и общее направление оказали глубокое влияние на всю французскую и мировую историографию. В 1955-1957 гг. историк Пьер Шоню опубликовал и защитил в качестве докторской диссертации 10- томную работу "Севилья и Атлантика", написанную в духе так называемой "серийной истории". Шоню поставил перед собой задачу воссоздать статистические серии фактов экономического развития, на основе которых можно было бы судить о росте или упадке общества, а в более широкой перспективе - о "времени жизни" той или иной цивилизации. В качестве главного предмета своей "серии" Шоню избрал историю морской торговли между Испанией и Америкой. Обработав огромное количество архивных данных о тоннаже и стоимости морских перевозок, осуществляемых через порт Севильи в течение почти 150 лет: с 1504 по 1650 год, Шоню нарисовал общую картину развития морской торговли в Атлантике, в которой, однако, по словам Броделя, "человек отсутствует или, в лучшем случае редко и бесполезно присутствует"[23]. Отмечая фазы подъема или упадка торговли и, соответственно, - всей европейской экономики, Шоню не останавливался на их причинах, ибо намеренно исключил из рассмотрения все, что выходило за пределы его статистических серий, в том числе историю городов, ремесел, развитие капитализма и т. д. Серьезную и во многом удачную попытку создания "глобальной истории" в масштабе Лангедока (одной из французских провинций) предпринял ученик Броделя Эммануэль Ле Рya Лядюри. В его докторской диссертации "Крестьяне Лангедока" (1966) на основе тщательного исследования архивных документов были реконструированы статистические серии, воссоздающие картину производства всех основных видов сельскохозяйственной продукции, движения земельной собственности, 156 эволюции цен и доходов, демографических изменений и положения крестьянства в течение 300 лет. По словам самого автора, главное действующее лицо его книги - это "большой аграрный цикл, охватывающий период с конца 15 и до начала 18 в., наблюдаемый во всей его тотальности"[24]. На протяжении этого цикла чередовались фазы экономического подъема и упадка. Их смены Ле Руа Лядюри объяснил воздействием многих факторов: географических, климатических, биологических, экономических, культурно-психологических, но ни один из них, по его мнению, не является решающим. Сельское общество он рассматривал как устойчивое, стабильное, мало способное к изменению, динамика которого зависит от соотношения количества населения и наличных средств поддержания жизни. В связи со школой "Анналов", но в значительной степени, самостоятельно развивались новые научные направления, прежде всего, изучение менталитета (взглядов, представлений, умонастроений). Выдающиеся французские медиевисты Робер Мандру и Жорж Дюби положили начало его исследованиям. В своей докторской диссертации (1968) Мандру выяснил, как формировались представления о "нечистой силе"; почему в средние века устраивались процессы против ведьм, и почему потом они прекратились. Дюби показал пример нового подхода к истории в небольшой, но очень известной книге о битве французов и германцев при городе Бувине в 1214 г. Там Дюби изучал не только и не столько саму битву, сколько французское общество того времени, его взгляды, нравы, представления, образ жизни и образ мышления. Больших успехов достигла историческая демография, главной темой которой являлись рождаемость и продолжительность жизни в различные исторические периоды. В 1962 г. было основано "Общество исторической демографии", которое с 1964 г. издавало журнал "Анналы исторической демографии". Эрнест Лябрусс. Изучение экономической и социальной истории. "Количественная история". Помимо школы "Анналов" крупную роль продолжала играть школа социально-экономических исследований, во главе которой стоял Эрнест Лябрусс (1895-1988). В 1945 г. он возглавил кафедру экономической истории в Парижском университете, которая оставалась вакантной после гибели М. Блока, и преобразовал ее в кафедру экономической и социальной истории. Продолжая свои исследования о движении цен и доходов, начатые еще в межвоенный период, Лябрусс глубоко изучил состояние общества и положение населения Франции в ХVIII веке. Он выдвинул концепцию, согласно которой французскую экономику 157 ХVIII века следует рассматривать как "экономику старого типа", основанную на преобладании сельского хозяйства и связанных с ним промыслов, со слабо развитой торговлей и плохими путями сообщения. Ведущей отраслью промышленности тогда была текстильная, а основным продуктом питания - хлеб. Эта, по выражению Лябрусса, "экономика хлеба и текстиля" неоднократно сотрясалась "кризисами старого типа", вызываемыми, главным образом, неурожаями, ростом цен на хлеб и последующим обнищанием населения. В период кризиса реальная заработная плата падала, промышленные и торговые предприятия закрывались, росла безработица, начинались социальные волнения, и в результате "кризис, явившийся следствием неурожая, приобретает общий характер"[25]. Самый острый из таких кризисов и положил, по мнению Лябрусса, начало Великой французской революции. В последующие годы Лябрусс продолжил свои исследования на материале истории XIX века. Он был организатором и одним из авторов коллективного труда "Аспекты кризиса и депрессии французской экономики в середине XIX века", а затем вместе с Броделем, стал организатором и редактором фундаментальной "Экономической и социальной истории Франции" в 4-х томах (1977-1982). Объясняя причины революции 1848 г. и других кризисных ситуаций, Лябрусс продолжал исходить из своей теории "кризиса старого типа". С его точки зрения, в кризисе 1847 года, явившемся прологом революции 1848 г., "проявляется неоспоримое капитальное сходство как с более ранними кризисами XIX в., так и с предшествующими кризисами ХVIII в."[26]. Подчеркивая сходство кризиса 1847 г. с предшествующими "кризисами старого типа", Лябрусс отвлекался от таких важных процессов как промышленный переворот, изменение структуры населения, развитие капитализма, хотя теоретически не отрицал необходимости комплексного подхода к изучению истории, с учетом всех важнейших исторических факторов. Он призывал историков "продвинуться в новые области, выяснить взаимовлияния, существующие между экономической жизнью и жизнью религиозной, национальной, семейной, нравственной, интеллектуальной, иначе говоря, между экономической и человеческой общностью, рассмотренной в совокупности ее представлений и ее самооценки"[27]. На развитие послевоенной французской историографии Лябрусс повлиял не только своими научными трудами, но и активной преподавательской и организационной деятельностью. Занимая кафедру экономической и социальной истории в Парижском университете, он 158 подготовил множество учеников, и в немалой мере определил направление исследований целого поколения французских историков. С деятельностью Лябрусса связано создание ряда исследований по истории буржуазии; региональных и отраслевых исследований по истории банков, промышленности, прибыли и т. д. Лябрусс активно содействовал развитию исследований истории социальных движений, истории социализма и рабочего движения. Он был одним из председателей Международной комиссии по истории социальных движений и социальных структур, председателем Общества по истории революции 1848 г., и ряда других научных организаций. По инициативе или при участии Лябрусса были созданы Центр по изучению истории синдикализма, Французский институт социальной истории, журнал "Социальное движение". Среди историков, сформировавшихся под воздействием Лябрусса, были специалисты различных методологическим тенденций и различной, но, в целом левой ориентации. Большой вклад в изучение истории французского капитализма внес ученик Лябрусса профессор Ж. Бувье (1920-1987), автор докторской диссертации о банке "Лионский кредит" (1961) и ряда других работ по истории французской экономики. Вслед за Бувье, историк В. Жилль опубликовал диссертацию по истории банка Ротшильдов (1965), а М. Леви-Лебуайе диссертацию о роли европейских банков в процессе индустриализации Европы в первой половине XIX века (1965). Появились специальные монографии по истории автомобильных заводов Рено, железнодорожных компаний, развитию крупной промышленности в различных регионах, коллективные исследования, целью которых было вычисление индекса промышленного производства и платежного баланса Франции в XIX веке. К началу 60-х годов экономическая и социальная история заняла центральное место в трудах французских историков. В 1961 г. 41% всех подготовлявшихся к защите диссертаций (в том числе 55% диссертаций по новой истории) был посвящен этой проблематике. На долю политической истории тогда приходилось лишь 20% диссертаций, на историю международных отношений - 12%[28]. К 60-м годам относятся первые французские попытки создания "количественной" ("квантитативной") истории, прежде всего в применении к экономической истории и исторической демографии. Следуя зa американскими учеными, группа французских экономистов во главе с Ж. Марчевским выступила с идеей количественного исследования истории французской экономики. Главная мысль Марчевского состояла в том, чтобы использовать для оценки развития общества баланс народного хозяйства, 159 включающий сведения о численности населения, состоянии сельского хозяйства, промышленности, торговли, уровне потребления и т. п. Марчевский полагал, что, сведя такие сведения в статистические серии и изучив их изменения на протяжении возможно более длительного периода времени, можно будет нарисовать картину исторического процесса, в которой, - по его собственным словам, - не будет "героев" и "отдельным фактов", а будут серии цифр, резюмирующие "историю масс в их главных проявлениях на протяжении периода большой длительности"[29]. Сотрудники руководимого Марчевским "Института прикладной экономической науки" проделали немалую работу по сбору и публикации статистических сведений о промышленном и сельскохозяйственном производстве Франции в XVIII-XIX веках, а также о движении населения. Однако попытка Марчевского и его сторонников заменить историю своеобразной "исторической эконометрией" встретила критическое отношение со стороны ряда французских историков. Они указывали, что метод Марчевского применим лишь к экономической истории и лишь к периоду существования статистики (т. е. главным образом, к XIX и XX векам); к тому же он страдает многими произвольными допущениями и неточностями[30]. В конечном итоге, идеи Марчевского остались достоянием сравнительно небольшой группы ученых и не были приняты большинством французских историков. Пьер Ренувен. Изучение истории международных отношений. Ведущей фигурой традиционной университетской науки, отличавшейся от школы "Анналов" и от направления Лябрусса, был профессор Парижского университета академик Пьер Ренувен (1893-1974). В 50-60-е годы он вместе с Броделем и Лябруссом входил в "триумвират" наиболее влиятельных французских историков: участвовал в работе всех главных правительственных научных учреждений, определявших направление исторических исследований, являлся директором самого крупного французского исторического журнала "Ревю историк", возглавлял комиссию по изданию дипломатических документов, руководил подготовкой множества диссертаций. В послевоенное время Ренувен развивал свою идею о необходимости перехода от традиционной "дипломатической истории", изучавшей, по преимуществу, внешнеполитическую деятельность правительств, к более полной и широкой "истории международных отношений". В законченном виде его взгляды были выражены в коллективной восьмитомной "Истории международных отношений", изданной под руководством Ренувена в 1953-1958 гг., и в книге "Введение в 160 историю международных отношений" (1964), которую он написал совместно со своим учеником Ж. -Б. Дюрозелем. Ренувен и Дюрозель доказывали, что самое важное в международных отношениях - это "история отношений между народами", а она объясняется, в первую очередь, "глубинными силами"[31], которые, во многом, предопределяют деятельность государств и правительств. "Географические условия, демографические процессы, экономические и финансовые интересы, особенности коллективной психологии, главные течения общественного мнения и настроений –вот какие глубинные силы определяют рамки отношений между группами людей и, в значительной степени, их характер"[32], - писали авторы. Однако, признавая, как и Бродель, огромное значение процессов "большой длительности", Ренувен решительно возражал против пренебрежительного отношения к "событиям". Вопреки Броделю, он видел в событиях политической жизни и в деятельности историческим личностей не "пыль мелких фактов", но "важный, а иногда и основной фактор" развития международных отношений[33]. Ренувен и Дюрозель считали, что на международные отношения влияет множество факторов, причем, в зависимости от обстоятельств, то один, то другой из них могут сыграть "решающую роль"[34]. В соответствии с этим в "Истории международных отношений", наряду с изложением главных событий политической и дипломатической истории, приводились данные о развитии науки и техники, социально-экономическом положении, национальных движениях и коллективной психологии в различных странах. Вопреки прежней практике, исследованию подвергались не только Европа и США, но и другие части света. Впервые для таких изданий изложение доводилось до 1945 года, захватывая значительную часть периода новейшей истории. Начатое Ренувеном обновление прежней "дипломатической истории", особенно признание важнейшей роли "глубинных сил", повлекло за собой сближение двух ранее далеких друг от друга дисциплин: социально- экономической истории и истории международных отношений. По мнению одного из учеников Ренувена, "в этом отношении двойное влияние школы "Анналов" и марксистской идеологии являлось решающим"[35]. В 60-е и 70-е годы под руководством Ренувена был подготовлен ряд докторских диссертаций, посвященных экономическим и финансовым взаимоотношениям Франции с другими государствами в конце XIX - начале XX века, в том числе исследования Раймона Пуадевена о франко- германских экономических отношений, Рене Жиро о "русских займах" и французских капиталовложениях в России, Жака Тоби о французских 161 капиталовложениях в Османской империи. В их работах на основе богатого архивного материала впервые были проанализированы многие важные аспекты становления и развития французского империализма, в том числе влияние банков и промышленных монополий на внешнюю политику. Первую попытку исследовать проблемы менталитета применительно к истории международных отношений предпринял известный историк Рене Ремон. В своей докторской диссертации "Соединенные Штаты в глазах французского общественного мнения (1815-1852)", опубликованной в 1962 г., он выяснил, как и под влиянием каких событий, в различных слоях населения Франции формировались представления об Америке и американцах. Появление этих работ открыло новые перспективы исследований в области истории международных отношений и внешней политики. Жорж Лефевр. Изучение истории Великой французской революции. Очень большую роль в развитии послевоенной французской историографии сыграл Жорж Лефевр (1874-1959). Подобно ученым школы "Анналов", с которыми он нередко сотрудничал, Лефевр считал необходимым обновление методов исторических исследований и расширение их проблематики. В статьях по вопросам теории и методологии истории, собранных в сборнике "Размышления об истории" (1978), Лефевр подчеркивал важность изучения экономической и социальной истории, положения народных масс, социальной психологии. К числу первоочередных задач исторической науки он относил применение количественных методов, изучение географических и биологических факторов эволюции общества. Так же как основатели школы "Анналов", Лефевр призывал историков "мыслить проблемами", указывал, что "история это синтез", но предостерегал от скороспелых и недостаточно обоснованных обобщений, подчеркивая, что "без эрудиции нет историка"[36]. Посвятив свою жизнь изучению одного из крупнейших событий нового времени - Великой французской революции, Лефевр, естественно, не Download 1.57 Mb. Do'stlaringiz bilan baham: 
|