Языковая игра в произведениях художественной литературы

1.2 ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРИЕМА ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ
Традиционно при помощи этого термина характеризуется стиль того или иного писателя, стиль отдельного художественного произведения при решении вопросов интерпретации конкретных текстов. На основе изучения идиостиля решается одна из центральных проблем стилистики художественной литературы; характер речевого воплощения в произведении образа автора.
Особенности использования языковой игры в художественно-литературном произведении тоже характеризуют идиостиль писателя. Вместе с этим формы реализации и функционирования языковой игры в произведениях различных писателей испытывают влияние сопутствующих экстралингвистических факторов, языковой ситуации того периода, который описывается в произведении или является временем его создания.
Понятие «языковая ситуация» применяется обычно к большим языковым сообществам - странам, регионам. Для этого понятия важен фактор времени; по существу, языковая ситуация - это состояние социально-коммуникативной системы языка в определенный период ее функционирования [ЛЭС 1990; 481-482].
В России XX века влияние экстралингвистических факторов позволяет выделить периоды изменения языковых традиций и норм, а также временные отрезки относительно стабильного состояния языка.
Начало XX века ознаменовано ломкой общественного уклада. За годы революции и Гражданской войны были уничтожены российское дворянство, хранившее культурные традиции, оказывавшее влияние на вкусы и регламентировавшее языковые нормы, а также буржуазия, сыгравшая главную роль в развитии экономики России. Пострадали интеллигенция и просвещенное духовенство. В общественной жизни начала XX в. усиливается роль пролетариата, пополняющегося выходцами из разных слоев. Под влиянием этих событий в 1920-е гг. интенсифицировались процессы прямого взаимодействия различных уровней литературного языка с просторечием и диалектами. При освоении новых лексических пластов наблюдается энергичное сближение языка художественной литературы с живой разговорной речью . Одним из наиболее ярких проявлений этой тенденции стали сказовые произведения М.М. Зощенко, активно использовавшего различные приемы языковой игры (создание авторских неологизмов, каламбур, народная этимология, нарушение лексической сочетаемости и др.). Задача изображения действительности Переходила у М. М. Зощенко в «проблему воссоздания языка времени»
Языковая ситуация 1930-1950-х гг. характеризуется нормализацией и кодификацией литературного языка, обусловленной принципом единства и централизации Советского государства. Творчество М.М. Зощенко также отразило эту тенденцию; использование просторечной лексики и приемов языковой игры в произведениях сокращается, что служит подтверждением стабилизации языковой ситуации. В этот период в языке происходит стирание различий между литературной формой общенационального языка и просторечием, диалектами, жаргонами, а также нейтрализация стилистически полярных языковых средств.
Ко второй половине XX в. на основе публицистического стиля получил развитие язык партийной идеологии. По свидетельству К.А. Войловой и В.В. Леденева, «признаком партийно-публицистического стиля является строгое следование нормативно-стилистическим предписаниям, выдержанность, торжественность, риторичность, пафос, характерные и для партийных газет, журналов, выступлений руководителей компартии, и для передовых и официальных статей в других изданиях» [там же; с. 469]. В произведениях художественной литературы язык партийной идеологии становится объектом пародирования, использование его часто лежит в основе стилевого контраста. Сатирическому изображению действительности в романе В.Войновича «Жизнь и необычайные приключения Ивана Чонкина» соответствует искажение звучания слов, использованное в монологе персонажа;
«Итак, я поставил перед собою задачу в совершенстве овладеть этим чудовищным языком. А как? Где такие курсы? Где преподаватели? Где учебники? Где словари? Ничего нет. И вот хожу я на разные собрания, заседания, партийные конференции, слушаю, всматриваюсь, делаю пометки, а потом дома запрусь на все задвижки и перед зеркалом шепотом воспроизвожу; митирилизем, импирикритизем, экпроприцея экспроприаторов и межродный терцинал. Ну, такие слова, как силисиский-комунисиский, я более или менее освоил и произносил бегло, но, когда доходило до хыгемонии пржитырата, я потел, я вывихивал язык и плакал от бессилья. Но я проявил дьявольское упорство, я совершил величайший подвиг. Уже через год совсрм ббз тоуда И даже почти механически я произносил кило метр, моло дежь, конкрэтно. Но иногда я употреблял такие выражения и обороты, что даже искушенные партийные товарищи не каждый раз могли сообразить, что это значит. Ну вот, например, по-вашему, что это: сисификация сызясного прызводствсП. Поняли? — Не, — признался Чонкин, — не понял. — Естественно. Это означает интенсификация сельскохозяйственного производства. Это уж высший класс. Когда я овладел этим языком в совершенстве, некоторые товарищи смотрели на меня с умилением. Иные пытались подражать, не веем удавалось. Теперь благодаря таким товарищами новому языку передо мной все дороги были открыты. Вскоре я занял тот самый пост». Искажая идеологизированную лексику, автор демонстрирует низкий культурный уровень массы партийных деятелей, сформировавших особый класс общества.
В течение XX в. содержание понятий «народная речь», «живая речь» значительно изменилось. Во второй половине XX в. областные говоры перестают быть питательной средой русского литературного языка. Язык фольклора стал казаться искусственным даже жителям деревни, и лишь немногие фольклорные жанры продолжали развиваться (например, частушки). Но вместе с этим стихия народной речи продолжает подпитывать язык художественной литературы, что нашло отражение в произведениях «писателей-деревеншиков» (Ф.А. Абрамова, В.П. Астафьева, В.И. Белова, В.Г. Распутина и др.), в произведениях, перекликающихся с традиционными жанрами, такими как сказ, бухтина
В русском литературном языке 1980-х гг. с одной стороны, наблюдается сохранение состава языковых средств и форм конкретных функциональных стилей, которые сложились исторически и используются в зависимости от целей и задач общения (официально-деловой, научный, газетно-публицистический, разговорный); с другой стороны, отмечается нивелировка стилистических различий, проявляющаяся в использовании средств других стилей и жанровых форм, в их контаминировании (газетно 83 публицистический, художественный, или язык художественной литературы, разговорный). Конец XX века в России характеризуется демократизацией общества и проявлением социальной раскованности носителей языка, что отразилось на состоянии речевых норм и функционально-стилистической системы литературного языка. Отмечается прямое взаимодействие разговорного стиля с публицистическим и художественным, в произведениях массовой литературы отмечается стремление писать, подражая разговорной речи (П.Дашкова, Д.Донцова, А.Маринина, Т.Устинова). Язык художественной литературы этого периода не воспринимается как образцовый: в нем очевидно сближение с разговорной речью. К концу XX века нормы современного русского литературного языка становятся менее жесткими, допускающими вариантность. Они ориентируются не на незыблемость и всеобщность, а скорее на коммуникативную целесообразность. По мнению Н.С. Валгиной, граница нормативности и ненормативности иногда бывает стертой, так как велика синонимия языковых единиц и моделей, некоторые разговорные и просторечные языковые факты становятся вариантами нормы